– Что значит «точно так же»? – не отставала Молли.

– Кейт играла на детской площадке. Знаешь детсадовскую площадку за церковью на Уайт-Граунд-роуд? – Харли снова потупился, его голос зазвенел от злости. – Ее так и не нашли.

Вот так новости! Молли вскочила и посмотрела на стариков, которые молча прятали глаза. У нее возникла уйма вопросов.

– Что с ней случилось?

– Кейт просто исчезла… – начал Харли.

– Она жила здесь, в Бойдсе, у фермы старого Уэйда, – перебил Мак.

– Ага, Пламмеры тогда сильно горевали, – покачал головой Джо. – Лет пять-шесть они ждали, надеялись, что Кейт вернется или даст о себе знать. По-моему, они так и не смирились. – Он покрутил пластиковый стаканчик с остатками кофе. – Потом они уехали в Миссури, вроде бы к родственникам миссис Пламмер.

Мак и Харли согласно закивали.

Молли мерила террасу шагами; голова работала в турборежиме.

– Как же так вышло, площадка-то крохотная? – Она повернулась в сторону детского сада, вспомнив площадку размером с гараж.

– Если не путаю, дело было в конце сентября, – снова заговорил Харли. – Там отмечали детский день рождения – малыши играли под присмотром нескольких родителей.

– Ага, – кивнул Мак, – в том году кукурузу убирали поздно, потому что у Неда сломался комбайн. Харли пришлось помогать, когда он с Ханниными полями разделался.

– Да, стоял сентябрь, – подтвердил Харли. – Детишки играли в прятки, потом родители рассадили их по машинам. Тут-то и выяснилось, что Кейт пропала.

– Куда же смотрели ее родители? – удивилась Молли.

– Бонни, то есть миссис Пламмер, болела, – пояснил Джо. – Годом раньше у нее нашли рак. Операция, химиотерапия – короче, дело серьезное. За Кейт присматривали соседки – возили в школу, на скаутские сборы, встречали, провожали и так далее. Девочку растили общими усилиями.

– А отец Кейт?

– Бедняга вкалывал в двух местах, чтобы хоть как-то свести концы с концами, – вздохнул Харли и добавил: – Тут никогда такого не бывало.

Молли потрясенно молчала.

– В общем, Кейт так и не нашли, – подытожил Джо, допил кофе и смял стаканчик.

Мак встал, подошел к краю террасы и прислонился к деревянному столбу. Джо заскреб ботинками по бетонному полу, откашлялся и, перехватив взгляд Харли, недовольно поморщился. Харли пожал плечами.

– В чем дело? – встрепенулась Молли. Ее взгляд метался от Джо к Харли.

Харли глубоко вдохнул, медленно выдохнул и будто нехотя произнес:

– Кейт исчезла без следа, зато известно, кто это сделал.

На террасе воцарилось напряженное молчание. Прервала его Молли:

– И кто это сделал?

– Мерзавец Родни, младший брат пастора Летт, – изрыгнул Мак.

– У пастора Летт есть брат? – искренне удивилась Молли. – Вроде бы давно ее знаю, но ни разу не слышала, чтобы она упоминала брата.

– У пастора Летт был брат Родни, – поправил Мак. – Он погиб в тот же год, когда пропала Кейт.

Молли вспомнила, как пастор Летт пронеслась мимо них, как обожгла стариков презрительным взглядом и едва кивнула ей.

– Что же с ним случилось?

– Он слишком много знал. Чертов убийца! – Джо неожиданно разозлился и зашагал взад-вперед по террасе.

Харли, ожесточенно водя ладонями по коленям, словно стараясь посильнее испачкать свои бедные джинсы, добавил, что вскоре после исчезновения Кейт к пастору Летт заглянул журналист, а на террасе у той как раз сидел Родни.

– Негодяй посмотрел журналисту в глаза и заявил, что Кейт в темном месте и не мучается. – Харли откинулся на спинку скамьи, словно готовясь рассказывать долгую историю. – Дальше все пошло как по накатанному. Копы, журналисты, разъяренные соседи… – Харли тяжело вздохнул. – Родни увезли в участок, а он и там все твердил, что Кейт с мамочкой. Другими словами, признался, что убил девочку и где-то закопал, чтобы она отправилась на небеса, куда со временем попала бы и Бонни…

– Раз Родни все это выложил, неудивительно, что его арестовали. Почему же тело девочки не нашли, если он знал, где ее останки? – спросила Молли.

– Копам не хватило доказательств, чтобы засадить этого говнюка. Не представляю, чем думали копы, но сучонка выпустили! – Мак швырнул стаканчик в урну. – Выпустили, хотя Родни твердил, что девочка в темном месте.

– Вы сказали, что он погиб. Как это случилось?

Старики молчали, старательно пряча глаза, но Молли твердо решила выбить из них ответ. Харли встретил было ее взгляд, но тут же отвернулся и чуть слышно произнес:

– Его забили до смерти… Мы здесь тяжело переживаем убийства и похищения маленьких девочек.

У Молли голова пошла кругом.

– А если Кейт была жива?! После гибели Родни найти ее стало невозможно. Те, кто его убил, – преступники! Они отняли у бедняжки последний шанс на спасение! – Голос Молли звенел от гнева, от горькой правды по спине бежали мурашки. Она-то после гибели Аманды тысячу раз упрекала себя в том, что не набралась смелости и сил разыскать ее убийцу.

Чтобы не касаться земляных стен, Трейси плотно-плотно прижала руки к туловищу. В замкнутом пространстве туннеля было трудно дышать, сердце стучало, как у птички. Ее накажут, накажут за вчерашнюю истерику! Как же справиться с дрожью и слезами, слезы такие упрямые – все катятся и катятся по щекам. Земля под босыми ногами была холодной и влажной. Трейси сжала зубы: нельзя, чтобы похитительница снова увидела ее плачущей! «Плакс надо наказывать», – твердила та. Увидев горящие свечи, Трейси вздохнула с облегчением: ее вели не в страшное место, а молиться.

Горящих свечей было три. Накануне вечером Трейси узнала, что одна свеча для нее, вторая – для Мамочки, третья – для Мамочкиной мамы. Сперва Мамочка рассказывала про свечи добрым голосом, но когда Трейси спросила, где ее мама, то рассердилась и закричала: «Даже не заговаривай о моей маме!» Ее глаза прожигали насквозь, лицо скривилось. Трейси испугалась и вопросов больше не задавала.

Земля была холодная, но по примеру Мамочки Трейси встала на колени и крепко сжала ладони, чтобы не дрожали. Не получилось. «Стать бы невидимкой!» – в очередной раз подумала Трейси.

– Вот умница! – похвалила Мамочка, вручила Трейси Библию и заговорила напевным шепотом, Трейси словно в воскресную школу перенеслась. – Евангелие от Иоанна, глава восьмая: «Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня. Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего».

Трейси чувствовала сверлящий Мамочкин взгляд, а сама не отрываясь смотрела на свечи. Разве она решится поднять глаза? «Мой папа не дьявол!» Трейси хотела, чтобы эта крупная мужеподобная женщина просто исчезла. Трейси хотела домой. Она устала, устала держать глаза открытыми, но уже поняла, что закрывать их ни в коем случае нельзя. Трейси ненавидела Мамочку, ненавидела ее слова: «Теперь я твоя мамочка»; ненавидела ее ложь: «Если придешь ко мне в гости одна, я верну тебе твою висюльку»; ненавидела, что изо рта у той пахнет копчеными колбасками «Слим Джим». Трейси покосилась на похитительницу.

– «Кто от Бога, тот слушает слова Божии. Вы потому не слушаете, что вы не от Бога», – бормотала Мамочка.

Молитва разозлила Трейси еще сильнее. В ушах звенел мамин голос. Когда они в последний раз играли в прятки, она звала их с Эммой: «Трейси Линн, Эмма Элизабет, где вы? Доченьки, вы прячетесь лучше, чем рыбки в пруду!»

Трейси сглотнула.

Молли казалось, ее отбросили в прошлое. Этот городок она выбрала за спокойствие и очарование. Неужели это обитель ужаса, от которого она бежала? Наверное, Коул прав: нужно закрыть глаза, отгородиться от происходящего и не думать ни о Трейси, ни об Аманде. Я ни в чем не виновата. Молли ехала мимо церкви, решая, отправиться все-таки на пробежку или провести небольшое расследование. В итоге заключила, что с травмированной лодыжкой бегать не стоит. Кроме того, ограничившись быстрой ходьбой, она сдержит слово, которое дала мужу. Зачем Коулу знать, что прогулочный маршрут выбран ради Трейси? Молли поддала газу, направив машину к заповеднику Хойлс-Милл-Трейл.