Коля оставил ученого похрапывать в кабинете, а сам вышел на улицу. В сумраке блистал канареечными огнями популярный кабак «Нью-Васюки». Все остальное – улица, дома и деревья – тонуло в густой тени. Кто-то негромко окликнул его. Коля напрягся, но это был Фима с неотлучным гигантом Жорой. Тот тащил на плече картонную коробку.

– Что это? – Коля опасливо глянул на здоровяка.

– Компьютер из клуба на замену, – усмехнулся Королев. – Там все самое свежее: Дюна вторая, Вульфенштейн, шпионам нескучно будет. Где Сад? Уже дрыхнет?

– Да, в кабинете спит. И комп тоже там.

– А ты коварный тип, Герасим, – Фима шуточно погрозил Коле пухлым пальчиком. – Хорошо ориентируешься, когда припрет. Возьму-ка я тебя в партнеры. Ладно, это потом. Жора, вперед!

Фима сказал, что за входом могут следить, и поэтому Садовского было решено выносить через бывшее кафе «Адриатика», в котором у института теперь располагалась столовая.

Вскоре Жора со спящим ученым на плече выбрался из стеклянных дверей. Физика для конспирации завернули в занавеску. Фима, тащивший пакет с компьютером Садовского, почувствовал, что Герасимов не идет за ним, оглянулся.

– Эй, а ты что, с нами не едешь?

– Да у меня дом в двух шагах. Дойду сам, чай не барин, – улыбнулся Коля.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами бизнесмен. – Тогда созвон?

– Созвон, – кивнул Коля.

– Только ты осторожнее, старик. Не рискуй, – Фима зябко поежился и поспешил за охранником.

Коля следил за тем, как растворяется в густеющей тьме круглая Фимина спина. Выглядело так, словно Королев тонет в глубоком темном море. «Нет, – подумал Герасимов, – это я тону». Он решительно повернулся спиной к улице и вошел в здание. Нужно было еще успеть загримироваться.

Коля видел немало фильмов про контрразведку, но отчего-то когда думал о вражеских шпионах, в голове тут же появлялся образ зловредного Штампса из мультфильма «Шпионские страсти». Кадыкастый прохвост с прямым гитлеровским пробором, острым крысиным носом и усиками-стрелочками затмил всех. Человек, который вошел в кабинет, был совершенно другой. Крупный пожилой мужчина, с благородной сединой в кудрявых волосах, окладистой бородкой и приветливым взглядом спокойных карих глаз. Он был похож на преуспевающего писателя или коммерсанта. Вместо украинской вышиванки и хромовых сапог на вошедшем был со вкусом подобранный костюм, а зловещий «вальтер» сменился зонтиком-тросточкой с красивой деревянной ручкой.

– Здравствуйте, Николай Васильевич! Позволите войти? – человек говорил на русском чисто, без акцента. Чересчур чисто. Таким же «дистиллированным» языком пользовались сотрудники Института Времени.

– Э-э… Добрый вечер, – Коля сымитировал рассеянное приветствие ученого, затем изобразил легкое недоумение, – а вы, собственно, кто?

– Я к вам по делу. Извините покорно, что так врываюсь, но тема разговора очень деликатная.

– Хорошо, присаживайтесь, – Коля указал «писателю» на кресло, которое специально отодвинул дальше от стола, зацепив ножкой за тумбочку. Настольную лампу он направил так, чтобы его лицо оставалось в тени. Только бы грим не подвел.

Бородатый опустился в кресло, откинулся на спинку. Не проситель – хозяин положения.

– Скажите, Николай Васильевич, вы никогда не задумывались о работе за рубежом?

Вот так вот сразу, в лоб. Герасимов не ожидал подобной прямоты.

– Зачем, позвольте спросить?

– Мир нуждается в ваших знаниях, а здесь, – бородач брезгливо поморщился, словно нечаянно вступил в грязь, – здесь вы не сможете в должной мере реализовать свои идеи.

– Отчего же? Наш институт хорошо финансируется. Государство заинтересовано в нашей работе, – получилось фальшиво. Будь Герасимов на экзамене, получил бы на орехи. Однако экзамены закончились.

– Сладкие мечты, Николай Васильевич. В России сейчас парламентский кризис. Власти не до вас. А дальше будет только хуже. Слабое правительство, не способное удержать ресурсы, борьба преступных синдикатов за сферы влияния, произвол чиновников на местах и полное бесправие для простых граждан. Ну и, конечно, деградация всех социальных институтов.

– Прямо ад какой-то, – усмехнулся Коля.

– Вижу, мои речи вас не впечатляют, – мнимый писатель улыбнулся. – Давайте так, чтобы не быть голословным, вот небольшой аванс в качестве компенсации за беспокойство и подтверждения серьезности наших намерений, – он достал из кармана пиджака увесистый конверт.

Столько денег одновременно Герасимову видеть не доводилось. Как бы отреагировал на подачку принципиальный Садовский? Вспылил бы, непременно вспылил! И Коля выдал укороченный вариант лекции, которую услышал сегодня от доктора Садовского. Да еще и от себя кое-что добавил.

Бородач в кресле помрачнел. Видно было, что такой ответ он получал нечасто. А может, его расстроило пренебрежение к деньгам?

– Что ж, Николай Васильевич, тогда я вынужден перейти к более действенным аргументам. Вот это, – из того же кармана появился пузырек с таблетками в желатиновой упаковке, – снотворное, которое вам придется принять. Как только вы уснете, мои агенты в здании спровоцируют пожар. Ваш компьютер будет изъят и другие ученые – не вы – примут эстафету.

– Угрозы, в конечном итоге, это все, что у вас есть, – Коля старался держать себя в руках. Вот, значит, что ему приготовили? Николай Васильевич Садовский засиделся допоздна и уснул за рабочим столом. Короткое замыкание, случайная искра и дело в шляпе. Светлая память!

– Да, если возникает необходимость, мы прибегаем к интенсивному воздействию. Мир пока не совершенен, – развел руками вербовщик.

– А вы, значит, стремитесь к совершенству, убивая ученых?

– Это самое последнее, что мне хотелось бы делать, – бородач наклонился вперед. – Николай Васильевич, давайте будем реалистами. У этой страны нет будущего. Какой смысл умирать за химеру?

«А вот хрен тебе, урод! Есть у нас будущее! Есть! Я сам видел. Просто за него бороться нужно…» – подумал Коля и уже спокойно, без колебаний протянул вербовщику ладонь лодочкой.

– Давайте ваши таблетки.

Бородач поднялся из кресла.

– Что ж. Я уважаю ваш выбор, хотя и не понимаю его. Вы не возражаете, если я подожду здесь немного? Мне нужно убедиться, что снотворное подействовало.

– Как угодно, – Коля проглотил таблетки и запил остатками чая из стаканчика.

Агент между тем подошел к двери, открыл ее и сказал по-английски: «Работаем вариант Д». Ему что-то ответили. По коридору зашуршали приглушенные шаги. Бородач удовлетворенно кивнул и вновь опустился в кресло. Он умел ждать.

– Перемещаться со станции вам нельзя, иначе захватите с собой кусок интерьера, – быстро говорил Игорь Николаевич. Они шли по коридорам Раскопа-4 в сторону шлюза. За ними, скребя когтями пол, двигался мрачный чумарозец, выпуская из ноздрей едкий желтый дым. Из-за мясистого щупальца археолога выглядывала блестящая лысина Анаксимандра Алкидовича.

– Надену скафандр, выйду в космос, – пожала плечами Алиса.

– Да, пожалуй, это будет лучше всего.

Облачение не заняло много времени. Умная ткань, извлеченная из аккуратного металлического чехла с дарственной надписью «Девочке, с которой ничего не случится, от капитана Полоскова на добрую память» быстро охватила все тело, сформировала прозрачный пузырь шлемофона и прочее потребное оборудование. Алиса открыла шлюз, оглянулась.

– Совсем большая стала, – вздохнул Громозека, из его многочисленных добрых глаз струились слезы.

– Помните, у вас только один шанс все исправить. Не ошибитесь с решением, – Игорь Николаевич подошел, положил Алисе руку на плечо, заглянул в глаза. – Вы должны справиться. Во имя будущего.

– Будущее? Вот оно что! Так вы из будущего? – все, наконец, сошлось – и осведомленность сотрудника МИВ, и его странный костюм.