Сколько он ни манипулировал кругами, ничто не подтверждало его предположение, что для дешифровки текста следует выйти за рамки культурных традиций стран Средиземноморья. В читаемой части ничто – ни имена, ни отвлеченные понятия – не наводило на мысль о других культурах.

Стало быть, надо держаться известной античности, древнегреческого языка, возможно, линейного письма А и Б.

Он посмотрел на часы – половина третьего. Наконец-то! Отложил бумаги в сторону и всецело сосредоточился на том, что предстояло, на великом событии, встрече, которую так долго предвкушал.

Насвистывая, Фредрик отправился в ванную и принял душ. Изучил свое изображение в зеркале. Как он выглядит – ничего? Женевьева узнает его? Вряд ли он заметно изменился за три года. Он освежил лицо одеколоном.

Вернувшись в номер, достал подарки. Лопарское ожерелье дивной работы из золота, добытого на крайнем севере Норвегии, куплено у ювелира Яукко Пента в городе Карашок. Бутылка марочного вина, обернутая в красный целлофан, обвязанный синей ленточкой. Порядок.

Фредрик выпил два стакана воды, почистил и без того чистые брюки. Вышел и запер дверь номера.

В коридоре царил полумрак. Проходя мимо соседней комнаты, он вздрогнул, увидев вдруг перед собой чье-то бледное испуганное лицо. Это была Андреа, та самая женщина, что принесла ночью ему еду.

– Mi scusi! – выпалил он.

Она ничего не ответила, продолжала молча стоять на месте. Фредрик вздохнул и протиснулся мимо нее, тупо улыбаясь.

В холле по-прежнему было пусто. Фредрик хотел было повесить на место ключ, но передумал, сунул его в карман и вышел на солнце.

Спустившись на площадь, сел за один и крайних столиков трактира. Народу было много, почти все столики заняты. Время ленча, клиенты с аппетитом уписывали макароны. Сам он голода не ощущал, заказал себе бокал кампари и стакан воды. Он поместился так, чтобы видеть дорогу, ведущую к клинике доктора Умбро.

С Фредриком Дрюмом творилось что-то невообразимое. Сердце бешено колотилось, желудок сжался.

Тут он увидел ее. Она словно парила в воздухе – элегантная, ослепительно красивая. Мужчины отложили вилки и уставились на нее.

Фредрик помахал ей рукой, и его щеки сравнялись цветом с кампари в бокале.

На ней были платье янтарного цвета с широким красным поясом, красные туфли, лоб обнимала оранжево-красная лента. У нее была осиная талия. Каштаново-черные волосы спускались на плечи, обрамляя мягкие черты прекрасного лица. Глаза сияли, и она улыбалась.

Клеопатра?

Греческая богиня? Елена, Афродита, Гера?

Нет – Женевьева Бриссо, двадцати девяти лет.

Фредрик встал. Женевьева подошла к его столику и остановилась, присматриваясь к нему большими карими глазами. Наконец со счастливой улыбкой бросилась в его объятия.

Он ощутил аромат, превосходящий букеты всех вин, какие когда-либо дегустировал. Осторожно прижал ее к себе, и долго они стояли так, не двигаясь. Наконец она подняла голову и снова посмотрела на него; в уголках глаз блестели слезинки. Ком в горле мешал ему говорить.

– Фредрик? – спросила она шепотом, точно сомневаясь – он ли это.

– Да, это я, – ответил он прерывисто.

Они сели, и зрители, следившие, затаив дыхание, за романтической встречей, снова принялись уписывать макароны.

– Ты… ты совсем выздоровела? – Он осторожно улыбнулся, боясь сказать что-нибудь лишнее.

– Почти, как говорит доктор Витолло. Ах, Фредрик, если бы ты знал, сколько я думала о тебе, как скучала в своем немом одиночестве, как скучала и не могла никому об этом сказать. Я… я… – она опустила глаза, – у меня как будто нет никакого прошлого, есть только будущее, будущее.

Он взял ее за руку. Крепко сжал. Потом поставил на стол подарки и попросил ее развернуть.

Пока она занималась этим, Фредрик заказал – по ее совету – две порции лапши с особым соусом, которым гордился хозяин кафе. А также два бокала местного вина.

Женевьева была в восторге от ожерелья и сразу надела его. Оно было будто создано для ее тонкой белой шеи.

– Невероятно! – воскликнула она, развернув бутылку. – «Кастелло ди Неиве», снежный замок, как красиво! Мы разопьем ее сегодня в саду около клиники. О Фредрик, как я предвкушала эту встречу! – Внезапно лицо ее омрачилось. – Фредрик, что произошло? Тебя не было в автобусе, только твой чемодан, я испугалась, почему чемодан прибыл задолго до тебя самого?

Он ждал этот вопрос и приготовил ответ. Сказал, что, выехав из Катандзаро, по дороге почувствовал себя плохо, должно быть, из-за жары. Его вынесли из автобуса и поместили у какого-то крестьянина. Хозяин привел врача, тот не нашел ничего серьезного, посоветовал только немного отдохнуть и побольше пить. К сожалению, чемодан остался в автобусе, а у крестьянина не было телефона, чтобы позвонить в Офанес и предупредить. Ничего, теперь Фредрик здесь, жив и здоровее прежнего.

– О дорогой Фредрик, ты уж береги себя. Я плохо помню, что произошло дома, в Сент-Эмильоне, три года назад, но ты был такой храбрый, такой храбрый. Мне рассказал об этом отец. Он так тебя хвалил. Кстати, тебе известно, что наш замок перевели в разряд «Гран Крю Клас»?

– Поздравляю, вы это заслужили.

Они чокнулись и некоторое время ели молча. Теперь, когда мечта сбылась, ими вдруг овладело смущение.

Женевьева кивала, отвечая на приветствия других посетителей. Объяснила, что знакома с большинством местных жителей. Часто сиживала здесь одна во второй половине дня, последние недели могла выходить из клиники после трех часов, когда кончались процедуры. Все знали, что она ждет своего возлюбленного из Норвегии.

– Ты, правда, рассказывала обо мне? – Фредерик сделал добрый глоток вина, смущение прошло, на душе было легко и весело, его переполняла энергия.

– Конечно, я рассказывала и мечтала. Говорила о твоих фантастических познаниях в области древних культур, что ты, наверное, скоро будешь профессором, что на ярмарке вин в Бордо тебе присвоили звание «Первоклассный знаток вин». Здесь тебя уже все знают, Фредрик.

Он повернул голову, посмотрел на незнакомые лица. Одни улыбались и кивали, другие глядели с любопытством. Однако взгляд трактирщика, который стоял в дверях заведения, не показался ему очень уж дружелюбным.

Внезапно им овладело какое-то неприятное чувство. Он предпочел бы быть здесь анонимным. Если бы никто ничего не знал о нем… Может быть, тогда обошлось бы без того кошмара на скальной полке высоко над Ионическим морем?

– В чем дело? У тебя вдруг стало такое серьезное лицо. – Она взяла его за руку.

Он прокашлялся, улыбнулся:

– Тени прошлого… У меня тоже за эти годы не раз бывало тяжело на душе. Теперь – все. Наконец-то.

– Спасибо, – тихо произнесла Женевьева. – Спасибо, что все прошло.

Они управились с фирменным блюдом синьора Ратти, и Женевьева предложила Фредрику подняться вместе с ней в сад при клинике. Дескать, там тихо, спокойно, красиво, они смогут насладиться марочным вином. Потом она покажет, где живет, может быть, познакомит с доктором Витолло Умбро. Остальные пациенты – сейчас там, кроме нее, проходят лечение еще семь человек – еще не настолько поправились, чтобы выходить из своих комнат. Есть совсем тяжелые случаи.

Они расплатились и покинули кафе. Синьор Ратти учтиво улыбнулся Женевьеве, однако отвел глаза, когда на него посмотрел Фредрик.

Они пошли вверх по улице. Фредрик обнял Женевьеву одной рукой, она поцеловала его в щеку, они смеялись, шутили, помахали сторожу на раскопе, он крикнул в ответ что-то игривое.

Перед внушительным порталом Фредрик остановился. «ОСПЕДАЛЕ ВИТОЛЛО УМБРО»… Здание было вовсе не похоже на больницу, напоминало скорее фешенебельную гостиницу. Очевидно, в прошлом здесь помещалось богатое имение.

– Посмотри. – Женевьева показала на крутой холм с замком наверху. – Там живут дядя и племянница доктора Витолло. Странные люди. Они не заходят к доктору, и он их тоже не навещает. Прежде все земли вокруг, вплоть до Кротоне на севере, принадлежали семейству Умбро. Затем поместье было разделено, и теперь доктор Витолло владеет этими постройками, а его дяде достались замок и виноградники. Виноградники долго оставались предметом спора, но те, что находились на участке, который достался доктору, он щедро раздавал крестьянам и бедным рыбакам. Насколько я понимаю, именно это стало поводом для вражды дяди и племянника. Старайся держаться подальше от племянницы – Джианны Умбро. Она красивая и опасная. Я видела ее только один раз, после чего мне две ночи подряд снились кошмары. Но я совсем тебя заговорила, тебе это ничуть не интересно. Пошли!