– Из хаоса рождается танцующая звезда, – ответил я.

– Красиво сказал, – улыбнулась девушка.

– Это не я сказал, а Ницше, – проинформировал я.

– Лучше бы ты Фрейда читал, – вздохнула Таня.

– Стоп! – дошло до меня. – Почему был?

– Я навела прядок, – произнесла гостья леденящие душу слова.

Скорость, с которой я вскочил с дивана, была просто поразительной. С такой динамикой можно четверть мили пешком выиграть. Мои самые страшные опасения оправдались. Нет, конечно, приятно видеть свою квартиру, лишенной пыли и сора. Проблема заключалась в другом – все детали были свалены в одну коробку! Вообще, закон сохранения энергии работает во всем: если в одном месте наведен порядок, то в другом месте – обязательно образован бардак.

– Кошмар! – я вынул из коробки шестеренку ГРМ. – Ужас!

– Тебе не нравится? – всхлипнула Таня.

Обидеть ее я не хотел. Но в чужой гарнизон со своим уставом не ходят.

– Нет, все классно, – как можно мягче сказал я. – Только логика должна быть во всем: трансмиссия должна лежать с трансмиссией, тормоза – с тормозами, впрыск – с впрыском…

– А девушка – с парнем, – подхватила помощница.

– Типа того, – кивнул я. – В любом случае – спасибо.

Я достал из кармана джинсов пачку сигарет, щелкнул зажигалкой, и сел на пол, навалившись на стену. Таня устроилась на журнальном столике, сложив ноги по-турецки.

– Так ты не замужем? – уточнил я, выпустив в потолок густую струю вишневого дыма. – А зачем врала?

– Не знаю, – развела она руками.

– А эти, – я кивнул на окно. – Что они от тебя хотели?

– Я думала, ты догадался, – вздохнула девушка.

– А верить-то тебе можно? – усомнился я. – Может, взяла чего? Чужое? Случайно, разумеется…

– За кого ты меня принимаешь? – прорычала Татьяна.

– Ладно, проехали, – я стряхнул пепел в горшок с засохшим цветком. – Что делать-то будем? Ты у меня перекантоваться планируешь?

– Ты против?

– По барабану. Только халат у меня один, и он – мой.

– Подавись ты, жадюга!

Девушка спрыгнула на пол и развязала пояс. Я невозмутимо разглядывал сигарету. Таня с секунду помедлила, затем резко скинула с себя халат, оставшись в одних сережках.

– Так лучше?

– Намного. Только бросать его не надо – на диван положи.

Гостья подошла ко мне и села рядом, положив голову на плечо. По моей груди потекли ее слезы.

– Саш, а, Саш. Мне ведь действительно некуда идти.

– Не бойся, – я затушил окурок в импровизированной пепельнице. – Раз обещал – помогу.

Не такой я человек, чтобы бросать друзей в беде. Впрочем, не делай людям добра – не получишь зла. В этом я не раз убеждался на своем опыте. Как назвать человека, который наступает на одни и те же грабли? Ну, точно – дурак. Так что, возможно, я в очередной раз совершаю ошибку.

– Раз обещал – помогу, – повторил я. – Тебе бы одеться.

– Конечно, – Таня потянулась за своими тряпками.

– Не в это. В нормальную одежду. Тебе мало? Хочешь, чтобы еще кто-то приклеился?

– Нет…

– Вот! Где бы одежку для тебя раздобыть?

– У меня есть.

– Дома?

– Нет, у тебя под диваном, – с сарказмом ответила девушка. – Конечно, у меня дома.

– Но они же знают, где ты живешь, и, вполне предсказуемо, что тебя там уже караулят.

– А ты не думаешь, – продолжала упиваться своим превосходством гостья. – А ты не думаешь, что как раз мне заходить в квартиру совсем не обязательно? Ты же знаешь, как шкафы открываются. И как одежда выглядит – знаешь.

– Я что думаю, – оборвал я Татьяну. – Тебе же заходить в квартиру совсем не обязательно, можешь подождать в машине, а за вещами схожу я. Как тебе идея?

– А…но…э-э-э… – беглянка выглядела слегка озадаченной.

Действительно, почему такая простая мысль пришла в голову именно мне, а не к ней? Да все просто: по-настоящему умная женщина не позволит себе казаться умнее мужчины. Впрочем, эта высшая мудрость приобретается только в браке – тайной войной всех женщин против всех мужчин.

– Собирайся, поехали, – я вскочил на ноги.

Дневного света я не видел уже достаточно давно. Большая часть моей жизни, за последние полгода, протекала в мастерской, под машиной, висящей на лапах подъемника, или в офисе – на работе. Как-то так получилось, что наша бренная планета вращается вокруг своей оси, и солнце светит лишь часть суток. Как назло – именно ту часть, которую я провожу в помещениях. Так что даже скрывшееся за тучами сентябрьское солнце на несколько мгновений ослепило меня.

Солнечные блики играли на окнах домов, мелких лужах и полированных боках автомобилей. Из полутора десятков машин, запаркованных во дворе, лишь одна отличалась сантиметровым слоем пыли, оставшимся после ночных гонок – моя крошка. Степаныч, ветеран многих войн и кавалер многих орденов, в недавнем прошлом – прапорщик ВДВ, а сейчас – просто еще один отставник, допившийся до маразма, протирал грязной тряпкой стекла моего болида. Чище они от этого не становились, и стать не могли, хотя бы потому, что об эту же тряпку нормальные люди вытирают ноги, прежде чем войти в подъезд.

– Сашка! – обрадовался, завидев меня, ветеран. – Дай червонец, трубы горят.

Покопавшись в кармане, я достал блестящую юбилейную монету «55 лет победе в Великой Отечественной Войне».

– Это что? – возмутился десантник. – Ты хочешь, чтобы я ЕЕ пропил? Других-то нет?

Других действительно не было. Червонцев. В основном – зеленые бумажки, да пара фиолетовых.

– Так не пей, – пожал я плечами.

– Эх, – Степаныч принял монету с таким видом, словно только что продал Родину.

Сев в машину я, по привычке, вначале пристроил Михо рядом, но сразу опомнился, и талисман перекочевал на заднее сидение. Там даже лучше – ЖКД не на семь, а семнадцать дюймов. Сам бы сзади ездил, так нет, баранку крутить приходится.

– Сан, – произнесла Татьяна, сев рядом. – Я все хочу спросить – а где джип?

– Джип-то? – я ткнул подбородком в подарок отчима, стоящий за забором стоянки. – Джип-то там же. Не люблю большие автомобили, ты же знаешь.

– А я люблю-ю-ю-ю…

Последнее слово девушки утонуло в реве двигателя. Крошка рванула назад, я резко дернул ручник, блокируя задние колеса, и вывернул руль. Описав мордой правильный полукруг, 2110 завершила маневр, называемый в простонародье «полицейский разворот».

Город днем – совсем другое дело, не то что ночью: плотный поток, светофоры, тихоходные троллейбусы и автобусы. Конечно, эти ужасы меркнут перед «желтым кошмаром» – маршрутками.

Немаловажный момент – двигатель с длинноходным валом при оборотах менее двух тысяч в минуту работает крайне нестабильно, так что столько же раз в минуту в голову приходили мысли о том, что место моего болида – прямая в четыреста два метра, а не городские улицы. Вслух, разумеется, ничего подобного я говорить не стал. Обидится.

Таня жила, как и раньше, в пятиэтажном доме, одном из тех, что построены в середине семидесятых, когда автомобилей было гораздо меньше, чем светофоров. Как следствие – двор был совершенно не предназначен для одновременной парковки более полутора машин и те несчастные автолюбители, кому повезло жить в таком доме, сегодня просто были вынуждены оставлять своих коней на обочине перед въездом во двор.

Беглого взгляда на припаркованные авто хватило, дабы понять, что девушка была права – ее действительно здесь поджидали. Из ряда короткокрылых «девяток» и проржавевших «Москвичей» выделялся черный «Черокез», хищно блестящий хромом решетки радиатора. Нет, конечно, Джип Чероки в городе далеко не один. Их даже не два. Но что забыл владелец такого корабля в таком захолустье? Выводов напрашивается немного. Даже не два – всего один.

Прокатившись мимо антикварной колонны, я запарковал свою киску в конце квартала, не особо надеясь, что она останется незаметной. Полторы тонны металла общей стоимостью в семь сотен тысяч деревянных вообще достаточно трудно спрятать.

– Ты зачем остановился? – ужаснулась беглянка.