Командир «пятьдесят пятой» вообще производил очень хорошее впечатление своей обстоятельностью, рассудительностью, дотошностью. В один из первых дней после прибытия на Север он подошел ко мне с комплектом фотографий фашистских конвоев, заснятых с воздуха, с циркулем и тетрадью, испещренной расчетами. Оказывается, Лев Михайлович сразу же, без раскачки, взялся за поиск наиболее эффективных способов атак по вражеским конвоям, и особенно волновало его, как можно уверенно добиваться дуплетов — одновременного поражения сразу двух целей одним торпедным залпом. Такие изыскания Сушкина меня от души порадовали, и я ему посоветовал изучить глубже опыт уже совершенных дуплетов С.И.Коваленко, Л.И.Городничего, Н. А. Лунина, В. Ф. Таммана.
Кроме упомянутых трех лодок участвовала в операции и «К-3». Она расположилась дальше всех — у мыса Нордкап. Судя по складывавшейся тогда обстановке, появление вражеских конвоев здесь было наименее вероятно. Сразу скажу, что так и случилось — «катюша» единственная из всех никого не встретила, оказалась в стороне от событий. К сожалению, этот поход стал одной из последних страниц биографии «К-3». Ненадолго пережила «тройка» свою напарницу по групповому походу — «К-22». Из следующего похода она не вернулась. Навечно остались в пучине морской командир «К-3» К.И.Малофеев, замполит В. И. Медведицкий, другие наши боевые товарищи.
Но эта горькая весть пришла позже. А тогда, 29 марта, день выдался, в общем-то, весьма удачным. Поначалу, правда, пришлось поволноваться. По разведданным, полученным из Киркенеса, утром должен был выйти фашистский конвой. «М-122» сторожила его на выходе из гавани. Однако прошел час, другой, третий, время к полудню, а никаких известий от «малютки» не поступало. Но вот наконец радиограмма пришла, и все прояснилось: П В. Шипин, оказывается, как и предполагалось, встретил конвой и удачно атаковал один из транспортов, но фашисты очень усердно принялись преследовать «М-122», забрасывать ее глубинными бомбами. В течение трех часов она не могла всплыть и передать донесение. И вот только теперь это удалось.
Ознакомившись с донесением Шипина, мы на ФКП все будто по команде взглянули на часы. Да, времени после атаки «малютки» прошло многовато, не устарела ли информация о конвое? Ждать, впрочем, было недолго: наши самолеты уже поднялись в воздух. И вскоре ФКП заполнили звуки эфира, доносившиеся из установленных здесь динамиков. Сначала можно было слышать короткие переговоры летчиков разведывательных самолетов. Они сумели-таки обнаружить конвой по данным Шипина. А затем включились в дело торпедоносцы. Короткие команды перемежались с горячими то тревожными, то радостными восклицаниями. Радостных больше. Бьют наши фашистов, бьют!
Настало время обеда. Но какой там обед, когда ясно, что впереди самые жаркие события. И точно. Где-то около часу дня поступило сообщение от капитана 3 ранга П. И. Егорова. В И часов 46 минут командир «С-101» обнаружил в районе Конгс-фьорда еще один, на этот раз весьма крупный, конвой, состоявший из восьми транспортов и пяти кораблей охранения. Егоров вышел в атаку с короткой дистанции. В момент залпа два транспорта створились. «Эска» выпустила четыре торпеды. Результат атаки Егоров не наблюдал, но все на лодке слышали два сильных взрыва. Так что если транспорты и не потоплены, то, во всяком случае, повреждены, а значит, у наших друзей-летчиков есть шанс их добить.
Прошло немного времени, и наши самолеты обрушились на конвой-подранок. Результат налета — потопленный транспорт. Чтобы развить успех, вновь были брошены в бой бомбардировщики и штурмовики. И еще одно фашистское судно пошло ко дну. Но и на этом беды фашистского конвоя не закончились. Авиаторам удалось настичь его и в третий раз. В результате очередною удара один из транспортов был поврежден, получили повреждения и несколько сторожевых кораблей врага.
А вечером пришло сообщение и с «С-55»: четырехторпедным залпом она потопила два вражеских судна. В первом же походе — дуплет. Не зря, выходит, Л. М. Сушкин настраивался на него. Прекрасная атака!
Подробности же ее таковы. На пути в свой район «эске» пришлось форсировать минные заграждения, что стало, в общем-то, уже привычным делом для подводников. Минное поле прошли благополучно, начали всплывать под перископ, и тут вдруг гидроакустик старшина 2-й статьи А. В. Белков услышал шумы винтов вражеской подводной лодки, крадущейся под водой. Судя по изменениям пеленга на нее, она выходила в атаку на «С-55». Сушкин приказал прекратить всплытие и объявил боевую тревогу. Через несколько минут поступил доклад акустика:
— Лодка выпустила торпеду!.. Вторую!..
Сушкин распоряжался хладнокровно:
— Лево на борт. Ныряем на 60 метров!
Две вражеские торпеды прошли над головами подводников. Фашисты рассчитали все точно, подкараулив нашу лодку у кромки минного поля. Они понимали, что ей после форсирования минного заграждения непременно надо всплыть под перископ, чтобы определить свое место. Но бдительность Белкова и молниеносная реакция Сушкина спасли «эску», помогли ей избежать торпедного удара, а затем и оторваться от преследования.
Ну а через шесть часов счастливо избежавшая атаки лодка сама уже была в роли атакующей. Вновь отличился Белков: на большой дистанции услышал шумы винтов вражеских кораблей и судов. Вскоре Сушкин обнаружил конвой в перископ. Два транспорта под охраной сторожевика и четырех охотников за подводными лодками. Над ними барражировал противолодочный самолет.
Командир «С-55» точно вывел подводную лодку на расчетную позицию и вот тут-то с радостью увидел, что корма головного транспорта створится с форштевнем второго, как это я получалось по его расчетам в базе. Четыре торпеды помчались навстречу целям, и спустя несколько секунд послышались взрывы. Белков доложил, что шум винтов обоих транспортов прекратился. Они затонули. Корабли охранения, которым теперь уже больше некого было охранять, принялись настойчиво, яростно преследовать «С-55». Семь часов вокруг нее взрывались глубинные бомбы. Но лодке удалось прорвать огненное кольцо и уйти от преследования практически невредимой.
Среди прочих факторов, обусловивших возросшую эффективность действий подводных лодок, особо надо сказать об одном — о введении сменного обслуживания боевых позиций несколькими лодками. Необходимость этого новшества диктовалась самой жизнью. С наступлением весны продолжительность светлого времени суток все увеличивалась. Увеличивались и неизбежно связанные с этим трудности. Подводным лодкам, нуждавшимся в зарядке аккумуляторных батарей, чтобы не быть обнаруженными силами вражеской ПЛО, приходилось для этой цели уходить с позиции далеко в море — миль на тридцать, а то и на сорок. Столь далекие переходы, да и сама зарядка батарей, занимали около суток. И все это время через оголенную позицию фашистские конвои могли проходить совершенно безнаказанно.
Такое положение, конечно, не могло не волновать офицеров и отдела подводного плавания, и штаба бригады. Выдвигались различные предложения, нацеленные на то, как обеспечить непрерывность нашего воздействия на вражеские коммуникации. Не раз этот вопрос был предметом нашего обсуждения с Колышкиным и Скорохватовым. И вот в конце марта родился окончательный вариант: вместо привычных «квадратов» и «трапеций», в виде которых «нарезались» подводным лодкам позиции и маневренные районы, появились на картах неправильной формы фигуры — эдакие двух — и трехголовые «гидры». Каждая из «голов» — это места для зарядки батарей. «Туловище», опирающееся на вражеский берег, — район патрулирования. Пока какая-то из лодок выслеживает здесь вражеские конвои, одна или две ее напарницы спокойно пополняют запасы электроэнергии в отведенных им местах зарядки аккумуляторных батарей. Затем происходит смена. Время и порядок ее регламентирует четкий график. В результате вражеские коммуникации практически непрерывно находятся под нашим воздействием.
Эти предложения были доложены командующему флотом. Он одобрил их, и вскоре сменный метод обслуживания позиций стал применяться на участке коммуникации от Вардё до мыса Нордкап.
