— Так судно-то аккурат в ремонте, — ответил капитан, понижая голос до вполне равнодушного тона.

— Так и нам оно потребуется аккурат через несколько дней, когда вы как раз закончите все работы. — Парень отвечал спокойно и как бы слегка пренебрежительно. Товарищи стояли по обе стороны от него, молча разглядывая моряка, точно насекомое на булавке, — во всяком случае, у него сложилось именно такое впечатление.

— У меня есть уже заказы, и путь проложен вдоль по Эните. Купцы ждут, если я опоздаю, возьмут кого другого, а я на этом потеряю.

В ответ парень молча положил на учетную книгу золотой талант. Шкипер взял монету и оглядел ее, наклоняя и держа под углом к свету.

— Золото Творителей? — насмешливо поинтересовался капитан.

— Императорское, — ответил молодой маг и добавил еще одну монету.

— Много же тебе дают на сладости, сынок, — с издевкой заметил моряк.

Золото вдруг стало теплым и тут же сделалось уже совсем горячим. Шкипер выронил его, вскрикнув от боли. Золотая пластинка упала на стол, а из-под нее стали подыматься тонкие струйки дыма от прожженного дерева.

— Можешь обращаться ко мне «господин Искра», — милостиво сообщил парень. — Десять человек, пятьсот талантов золотом за рейс и никаких вопросов или сплетен. Мы сможем договориться?

Моряк молчал, стиснув зубы и глядя на дымящийся стол.

— Кстати, я знаю, кто свистнул этот хлопок, — раздался вдруг звонкий веселый голос, и капитан резко вздернул голову. Паренек, стоявший по левую сторону, дружески и одновременно лукаво улыбался ему. Если капитана «Бабочки» и могло что-то раздражать больше, чем до наглости уверенные в себе молокососы с лазурью на поясе, то это были именно воры на борту.

— Кто?! — взревел он.

— А мы сможем договориться? — У щенка так и не сходила с лица лукавая усмешка.

— Может, и сумеем, — сдержанно буркнул капитан.

— Ну тогда и я, может, и скажу, кто опустошил этот трюм.

— Ладно, согласен. Говори!

«В конце концов, этот уговор всегда можно разорвать…» — подумал он про себя.

— Нет, разорвать его нельзя… Не советую, — прошептал маг, наверняка Наблюдатель или Говорун.

После длительного молчания шкипер снова заговорил, хотя и с некоторым усилием:

— Я обязываюсь… Честью своей ручаюсь, что, если только получу честную плату, довезу вас туда, куда хотите. Без вопросов.

— К пропаже хлопка имел какое-то отношение боцман, тот самый, что сейчас как раз быкует у трапа. Если велишь отходить его хорошенько канатом по хребту, наверняка скажет, кто ему помогал, — честно отплатил ему Наблюдатель.

— В течение двух дней ты получишь известие от Говоруна, который укажет время и место, где вы возьмете пассажиров, — добавил Искра. — Если известие не придет через три дня — можешь считать себя свободным от договора.

Капитан кивнул. Молокососы они или нет, а дела делать умеют несмотря ни на что.

— Это мило, что ты с такой охотой согласен нам помочь, капитан. Ты его просканировал? — обратился к Наблюдателю Искра.

— Конечно. Причем несколько раз, — ответил тот, заговорщицки подмигивая капитану.

— В таком случае до свидания.

Раздражающие гости вышли, капитан схватил со стола оставленные ими деньги — монеты все еще обжигали. Двери снова заскрипели, но вопреки ожиданиям владельца «Бабочки» это был не член команды.

— Капитан… — тихо произнес паренек, который в присутствии своих товарищей молчал как рыба. — Это хороший корабль, и видно, что ты о нем заботишься. Зато у меня есть хорошие друзья, и я тоже о них забочусь. В случае чего, обещаю, что найду тебя и…

— Что, оторвешь мне голову? — прервал его мужчина с насмешливым презрением.

Паренек отрицательно покрутил головой:

— Нет. Просто отрежу тебе… корму.

И с тихим хлопком исчез.

Моряк со свистом выдохнул воздух, тупо вглядываясь в то место, где еще мгновение назад стоял Бродяжник.

— О Судьба… — проворчал он. — Почему я? Почему именно мое корыто?

Как и всегда в подобных случаях, вопросы его остались без ответов.

— Мастерская работа, — вполголоса произнес Гриф, когда они спустились с палубы и немного отошли от судна. — А что значит «просканировать»?

— Понятия не имею, — ответил Луч, небрежно пожимая плечами. — Я это выдумал. А хорошо звучит, верно?

Рядом появился Змеевик.

— Я использовал дополнительные аргументы. Думаю, он не доставит нам хлопот. Интересно, что остальные сейчас делают?

А остальные в это время обсуждали ту часть плана, которая касалась Ночного Певца. Камушек уже раньше думал над этим вопросом и первым поделился с остальными участниками своими выводами:

«Для Бродяжника вытащить Певца из камеры — это дело одной секунды, но желательно было бы, чтоб заключенный хорошо перенес это. Что нам даст, если мы его вытянем оттуда, а он еще много часов будет мучиться и затруднять нам побег? Если Грива умеет готовить „кровь героев“, то у него есть и средство против нее. Я знаю, где он прячет такие вещи, и знаю, где он держит ключ от них».

Все это выглядело вполне разумно, поэтому заговорщики начали придумывать, как бы снять с шеи Гривы ключ к шкафчику со столь опасным содержимым.

— Притаиться и огреть его по голове, — неуверенно предложил Стальной.

— Болван, — отозвался Конец. — Я так и представляю себе: ты лупишь Творителя по голове, а он, защищаясь, крошит тебя в мелкие кусочки еще до того, как сообразит, что происходит и что он делает. А если врежешь посильнее, то можешь его просто убить!

Стальной тяжело вздохнул:

Неужели он никогда не снимает с шеи этого ключа? Ведь должен же он когда-нибудь это делать. Не спит же он с ним? И не купается?

— Ну… думаю, в ванной, вероятно, все-таки снимает.

— И в интимной ситуации, — сладострастно оскалился Стальной.

— Наконец ты сказал что-то умное! Ведь у Певца есть подруга среди «цветочков»! Роза!

Камушек отнесся к этой идее с некоторым сомнением:

«Но ведь Грива не обязан заказывать именно Розу. И вообще у нас нет никакой уверенности в том, что он захочет вызвать какую-нибудь девушку оттуда, а если и вызовет — то откуда знать когда? Мы можем просто не дождаться этого».

«А даже если это будет не Роза, то она проследит, чтоб ему досталась соответствующая девица. Тамошние девушки Певца любят, а Розу уважают. Так что избраннице надо знать только одно: как только Грива заснет, она должна выкинуть ключ в окно», — объяснил Конец.

«А если она не найдет ключа? Грива может его спрятать прежде, чем она придет».

«А вот за этим проследит наш бесценный Стальной. Он будет играть скромную роль шпиона. И пусть только попробует подвести нас!»

Творитель, следивший за этим обменом мыслями, только пожал плечами.

— Ради Судьбы милосердной… Конец, я уж не настолько легкомысленен.

«Мне удалось еще раз увидеть Ночного Певца. Он выглядел не лучше, чем в прошлый раз, но и не хуже. Он уже лежал не на голом камне, а на подстилке. Кто-то милосердно завязал ему глаза платком, сложенным в несколько слоев. Окно было прикрыто куском тряпки, но все равно солнце пробивалось сквозь нее, и даже этот приглушенный блеск должен был быть невыносим для глаз узника. Руки его, как и прежде, были привязаны к железному кольцу, хотя петли на запястьях оказались довольно свободными, и уже не из толстой веревки, калечившей кожу, а из тряпичных полосок, сплетенных в косицу. Наверняка он был не в состоянии пытаться бежать, значит, опять был приступ судорог. В воздухе стоял запах тюрьмы — пота, мочи и блевотины. Отвратительное место. Я очень надеюсь, что нам удастся забрать его отсюда как можно скорее. Может, уже сегодня ночью?»

Однако Грива почему-то придерживался невыносимого для заговорщиков воздержания. И только после трех бесконечно тянувшихся дней послал в Бархатный уголок гонца с просьбой прислать ему вечером девушку.