— Мне бы твои проблемы, — фыркнул Чумп. — Вот у меня подвигов хоть отбавляй, но ни один, пожалуй, не стоит упоминать в приличном обществе. Сэр Чумп, соискатель награды за собственную поимку в восьми суверенных королевствах… То ли дело наш анарал! Подвиги на каждом шагу. Затопитель Ратушной Площади…

— Сопляки, — похвалил юнцов добрый Панк. — Далеко не отходите, я сам вас представлю.

— Только без слова «прапорщик»!

— Лады, хотя это слово как раз приличное.

— Постигший силу и мудрость лесов, знаток живого, отпрыск знатного воинского рода — ЗЕМБУС! — взвыл герольд с новой силой.

Друид не удержался — отсалютовал мечом, так что замершие по углам залы охранники, сами знатные мечники, сперва дёрнулись к оружию, а потом как один завистливо вздохнули. Длинный клинок порхнул в руках нелепой фигуры солнечным лучом и вернулся в ножны с почти немыслимой точностью.

— Всегда полагал, что ежели маг за меч не берётся, так просто выпендривается, — заявил генерал авторитетно. — Эдак и я не махну, а вот нате пожалуйста — колдун называется…

Зембус раскланялся на три стороны, подмигнул задумчиво прищурившемуся Кижинге (орк и не такие трюки видел, сам мог не хуже, но от лесного шамана, понятное дело, такого не ожидал) и неспешно двинулся к столу.

— Следующий!

— Я, стало быть. — Хастред вдвинулся в дверь, отчётливо осознал, что патлы встопорщены и меч на поясе — как на корове седло. — Звать Хастред, а знатен я… Выручай, генерал!

Генерал выручил — гадостно ухмыляясь, прошептал что-то в герольдово ухо, тот было выпучил глаза, но спорить не стал.

— Достославный летописец и леточитец, романист-баталист и практикант-комбатант… ХАСТРЕД!

Книжника это удивило настолько, что он даже не нашёл на что обидеться, — хмыкнул, пожал плечами и двинулся дальше.

— Ты и стихами горазд? — поразился Чумп. — Слыхал, что в иных странах офицеров учат всякой фигне, как то: геральдике, танцам и стихосложению, но чтоб ты?

— Да эт не я, — сморщился генерал. — Главный секрет успеха, открою уж по дружбе, — не делать за прочих их работу. Вот этому малому поди золотом платят, чтоб он гостей обзывал. Вот он пускай стихи и слагает, я всего-то сказал, что, мол, парнишка всяко грамотен, а коли будет объявлением недоволен, шею намылит в путь…

— Мудро… Ладно, я сам себя представить попробую!

Генерал не возразил, после пива он вообще бывал покладист на диво, и Чумп двинулся к дверям. Герольд воззрился на него с ухмылкой.

— Чумп, — представился Чумп. — Подвигов всех и не упомню, а что до профессии… Твой кошелёк, приятель?

Герольд поперхнулся, изменился в лице, выхватил из цепкой Чумповой лапы бархатный кошелёк и гаркнул:

— Иллюзионист и престидижитатор, мастер художественного действа… ЧУМП!

— Кто бы подумал! — Чумп расплылся в ухмылке. — Надо запомнить, как это в свете… Не отставай, анарал, а то Вово весь суп выхлебает.

— Не удивлюсь… Не токмо суп сожрёт, но и кастрюлю на ухи нахлобучит… Добро если себе, а ну как Наместнику, из почтения превеликого? А ты, служивый, чего таращишься? Я генерал Панк — слышал поди?

Герольд покривился, явно таковые гоблинские амбиции пришлись ему не по нутру.

— Отродясь не слыхал. Чем знатны, сударь?

Генерал осмотрелся, убедившись, что никто, кроме индифферентной стражи, его не видит, пустил в нос герольду смачную пивную отрыжку и выдохнул:

— Знаешь знатного полководца Хайндера?

— Как не знать! Я в Академии обучался!

— Так вот я — тот же Хайндер, тока вдвое заслуженнее!

Герольд осмелился глянуть в честные генеральские глаза и… поверил ему.

— Не оскользнитесь, ваше завоевательство, — пробормотал он, набрал в грудь воздуха и как мог завопил внутрь здания: — Всемирно прославленный полководец, осенённый славой не одной сотни побед, непревзойденный знаток тактики и стратегии, знатный дуэлянт и не менее знатный истребитель чудовищ, достойный хранитель доблести предков — ГЕНЕРАЛ ПАНК!!!

— Ещё пиво варю, — похвастался генерал в пространство. — Как, однако, приятно бывает иной раз показаться во сей красе в приличном обществе!

Он попробовал отвесить Наместнику преисполненный изящества поклон, в последний момент смекнул, что идея опрометчива, пиво уже мощно дало в нос, но опытный Кижинга тут же подхватил его под руку, с усилием выправил и подтолкнул к хозяину банкета.

— Два раза о тебе справлялся, а после того как маг прибыл, он мне допрос с пристрастием учинил! Кто ты, что ты, можно ли доверять и дорого ли берёшь за особо специальные миссии. Я уж не стал огорчать, хотя и знаю, что тебе хоть тряпками копыта обмотай, а гул пойдет до самого Гзуристана, так что всей его секретности хватит на полдня…

— Ежели чего спереть, я возьмусь, — решил генерал вслух. — Есть один такой… Возьмусь также настучать по любому чану в пределах досягаемости, прочитать любую книгу или там на крайний случай за несложное магическое деяние…

— Вот с ним и побеседуй, а я умываю руки. Ты уж извиняй, коли понадобится — помогу в драке, но в ваши гоблинские предприятия я вмешиваться не могу. И так за принцессой глаз да глаз нужен, всю прошлую ночь вон тех деятелей гонял — повадились с арфами серенады петь, одиннадцать штук отобрал, пока одумались…

Панк хмыкнул с пониманием, сам бы поди не удержался, повыдергал бы арфы вместе с руками, а когда, как бедолага орк, повязан этикетом по всем лапам — тут уж понятно, что света белого невзвидишь.

— Дык, на слове я тебя подловлю-таки — насчёт драки, ежели вдруг…

— С превеликою радостью. — Кижинга мечтательно вздохнул. — При принцессе разве ж со вкусом подерёшься? При дворе на тупых мечах, а как гзуры налетят — сам видишь, небось не до изячества, свою бы уберечь…

— А брось её к этой маме! Вон Наместнику препоручи, муж видный, а то давай продадим в Дэмаль, в тамошние гаремы!

Орк напряжно засопел, но генерал косил простодушно и безвинно, Йах его разберет, то ли шутит так, то ли от всей гоблинской души…

— Не брошу, — просипел наконец паладин под нос, с какой-то даже виноватостью — как же, мол, так, орк из непокорённого никаким врагом рода добровольно приковал себя к какой-то заурядной аристократке, даже и интереса никакого к ней не имеючи. — Как тебе, гоблину, такое объяснить? Хорошо и прилично честному орку выехать в поле и погибнуть на скаку, а коли славы снискать по ходу — так больше и мечтать не о чем… Но…

— Но?.. — Если бы Кижинга не пялился сейчас старательно на свои сапоги, непременно бы поймал странную, совсем необычную для свирепого гоблина ускользающую полуухмылку генерала.

— Да не знаю я, генерал! Но — не даёт что-то…

Наместник был уже в пяти шагах, смотрел на генерала с надеждой и уважением, и Панк мягко подтолкнул орка в сторону принцессы.

— Иди, займись делом. Вон один флейту вытащил. Знаю я твое «но»…

— Да чего ты знаешь?! — вскинулся Кижинга, знамо дело, до чего сей сержант-переросток мог додуматься… и осёкся. Генерал правда знал! Никогда ещё на его зверской роже не было такого снисходительного, даже какого-то отеческого выражения.

Панк неспешно двинулся дальше, а орк так и остался стоять, глядя ему вслед. Что ж это за странные узы, видимые не только каждому гоблину или там офицеру, но и симбиозу этих двух персонажей?

Тут паладина пихнули в бок, он оглянулся, увидел молодого косматого гоблина, что притащился с генералом, — тот скорчил страшную рожу, кивнул в глубь зала и сам поспешно потёк туда, на ходу неуклюже раскланиваясь с гостями. Орк недоумённо покосился, куда ему было указано. Ну, стоит глава гильдии ювелиров с супругою… и чего? Уж не предлагает ли грамотный гоблин по-уличному взять эту пару в коробочку? Упс! В опасной близости от тех качнулся знакомый пегий пучок волос, мелькнул светло-сиреневый гобиссон, и, опомнившись от минутной вялости, паладин бросился на перехват Чумпа с другого фланга.

Вово добрался до вожделенной кастрюли, не встретив сопротивления. Единственному гостю, вздумавшему затеять нудный ритуал с раскланиванием и пением дифирамбов погоде, многого понахватавшийся у знатоков этикета богатырь непринужденно наступил на ногу. От такого приветствия бормотала тихонько заскулил и оставил разговоры, а всегда ценивший понимание Вово дружелюбно помог ему дойти до стула. От предложенного нарядным парнем с полосками на штанах (ну не видывал Вово в своих тоннелях ни лакеев, ни лампасов) кубка вина герой испуганно отфыркнулся и наконец оказался перед столом с кастрюлей.