Проехав по практически пустынной автостраде более ста километров, Азис, так было имя проводника, который находился в кабине вместе с Гелани и водителем, попросил последнего притормозить.

— Впереди блокпост. Царандой будет проверять документы и груз, — пояснил он.

Гелани кивнул в знак согласия головой. Он знал порядки на дорогах контролируемых правительственными войсками, и поэтому, в уже приготовленные для проверки документы, вложил купюру достоинством в тысячу афгани.

Ожидая появление блокпоста, машина медленно ползла по вьющейся между скал дороге. Внизу, в серой промозглой теснине шумел пенистый ручей, который уже через несколько десятков километров превратится в буйную реку с поэтическим, для европейцев названием, Лора, единственной рекой на Кандагарском плато.

Перед нависавшим над трассой выступом громадной скалы, водитель притормозил. В ее тени виднелась небольшая армейская палатка, обложенная по кругу мешками с землей.

Из прохода в эту, похожую на миниатюрную крепость сооружения, выставив перед собой автомат, настороженно наблюдал солдат Царандоя. Второй, с сержантскими звездочками на погонах, с черным, задубелым на солнце лицом, в белых крагах, и таких же нарукавниках, подняв полосатый жезл, стоял на обочине.

Из кабины и кузова остановившегося грузовичка высыпали водитель и пассажиры. Гелани подошел к сержанту и предъявил бумаги. Полистав их, сержант удовлетворенно хмыкнул. Затем, положив что-то в карман шаровар, вернул бумаги назад предъявителю.

Путь был продолжен. Прохладный горный воздух со свистом ввинчивался в приоткрытую форточку кабины. Покосившись на сидевшего между ним и водителем проводника, Гелани включил торчащий над «бардачком» маленький транзисторный приемник. Мягкая восточная мелодия, почти сразу сняла со всех пассажиров кабины, появившееся еще перед блокпостом напряжение.

Километров через пятьдесят, когда, судя по находящемуся в зените солнцу, был полдень, проводник, наклонившись в сторону Гелани, прокричал:

— До перевала нам не проехать! Дорога, на которую придется скоро свернуть, опасна осыпями, обвалами.

— Хорошо! — крикнул в ответ Гелани, — предупреди, где начнется опасная зона!

Проехали еще километров двадцать. Проводник посунулся к стеклу и внимательно смотрел по сторонам. Неожиданно он тронул водителя за руку.

— Все. Приехали. Дальше придется идти пешком. Оружие есть? — повернулся он к Гелани.

— Да. А в чем дело?

— А в том, что мы сейчас на территории никому не подчиняющегося полевого командира Магомеда. Он грабит и убивает всех подряд. Не брезгует и священнослужителями…

— У него, что, нет ничего святого? — спросил Гелани.

— Выходит, что нет, — коротко ответил проводник. Лицо его было озабочено.

Проводив взглядом скрывшийся за поворотом грузовик, по команде Гелани, следовавшие вместе с Филиппом в кузове моджахеды, распаковали два мешка, которые были сняты вместе с четырьмя рюкзаками из кузова. Там были автоматы, боеприпасы к ним, и десяток гранат.

Получил оружие и Филипп. Заросший пегой, с проседью бородой, одетый в несвежую афганскую одежду, он ничем не отличался от своих спутников.

Когда с оружием было покончено, вся группа, побросав на крепкие плечи рюкзаки с сухим пайком и боеприпасами, молча двинулась за проводником.

Идти было тяжело. Острые осколки камня, готовые по неосторожности любого вызвать лавину, сбивали и рвали легкую обувь. Из щелей скал, которые тянулись вдоль тропы, хлестали ручьи. Брали они начало откуда-то сверху, где прятались в облаках их покрытые ледниками вершины.

Река появилась внезапно. Остановившись на краю скалистого обрыва, все молча наблюдали, как она, словно пытаясь вырваться из стиснувшего ее ущелья, громко ревела, выла и металась.

Пот струился по усталым лицам путников. И каскад ледяных брызг, которым нет-нет, да и окатывала их река, был для них, как никогда кстати.

Нагнувшись к блестевшему водяными брызгами валуну, проводник достал из под него конец замшелой мелкоячейчатой цепи. Цепь была старой, покрытой кое-где крапинками ржавчины.

— Это и есть наша переправа, — объяснил он, очищая цепь от налипшего к ней мусора. Посмотрев на удивленные лица обступивших его спутников, хитро улыбнулся, — сейчас поймете…

И действительно, все оказалось довольно просто: Общими усилиями цепь натянули и закрепили на торчащем под валуном металлическом штыре. С помощью страховочных капроновых веревок, которые прикрепили к ней кольцами, с огромным трудом переправились на противоположный берег. Цепь снова ослабили, закрепили около самой воды, только уже на другом штыре. Тот ее участок, который только что был натянутым, сразу же мощными потоками оказывался прибитым к донным камням.

Тянувшаяся кверху еле заметная тропа, то крутилась между скал, то вдруг резко уходила вниз. От проводника старались не отставать. Частые повороты и многочисленные ответвления, легко могли сбить с пути отставшего путника.

До границы с Пакистаном оставалось километров десять. Проводник снова напомнил, что они идут по очень опасному участку, контролируемому бандой Магомеда. Гелани внимательно посмотрел вперед, и дал команду приготовить оружие. И оказалось совсем не зря.

Как только тропа вывела путников на небольшое плато, они оказались перед слепленной из камня и глины хижины Именно здесь проводник и намеревался устроить привал. Неожиданный окрик «дрыш! (стой)!» и клацанье затворов, застали их врасплох. Перед ними стоял огромного роста пуштун. Лицо повязано клетчатым платком, одни глаза видны. В чалме, длинная рубаха перехвачена ремнем. Черный зрачок его автомата, казалось просвечивал их всех насквозь. Еще двое душманов, вооруженные, один автоматом, другой гранатометом, стояли на выступе нависавшей на тропой скалы. В том что это именно те, о ком предупреждал проводник, сомнений не было.

Гелани пробежал глазами по оцепеневшим от страха лицам своих спутников. Единственный взгляд, который говорил о готовности действовать, был у американца, которого ему и поручили доставить в Пакистан.

— Кто вы? — спросил их душман.

— Моджахеды Ахмад Шаха, — сохраняя спокойствие, ответил Гелани. — Идем в Пакистан, а вы кто?

— Мы воины Аллаха, и подчиняемся только ему, — грубо ответил душман. — А ты, и твои моджахеды, уважаемый, снимите заплечные мешки, и положите их вместе с оружием, каждый, перед собой, иначе это будет последнее, что вы услышали в этой жизни, — закончил он и для убедительности, повел зрачком автомата.

Филипп замер. Он уже готов был действовать, но не знал, как поведут себя его спутники. На моджахедов, с которыми он познакомился в кузове грузовичка, и проводника, судя по их испуганным лицам, положиться было нельзя. Надежда оставалась только на Гелани.

И вот, взгляд который он так пытался перехватить, снова пробежав по лицам своих моджахедов, уперся в него. Гелани какое — то мгновение смотрел ему в глаза, потом резко перевел взгляд на моджахедов, стоявших на скале. Филипп все понял. Следуя примеру Гелани, он аккуратно положил автомат перед собой, снял рюкзак и положил рядом. Затем, делая вид, что поправляет шнурок на ботинке, неожиданно хватает автомат, и перекатываясь на спину, расстреливает стоящих на скале моджахедов. Так же поступает Гелани и с тем, с кем только что вел переговоры…

— Не надо! Не имеете права! Я — мулла, иду в Мекку!.. Аллах накажет! Тяжкое наказание вам будет! Я мулла! Душманы вы несчастные! — кричал человек из темного угла хижины, где его обнаружили Гелани с Филиппом, когда осматривали помещение.

— Мы не душманы, почтенный мулла, а моджахеды. Душманы, которые, по всей вероятности вас обидели, там лежат, — Гелани кивнул в сторону двери.

— Не правда! Вы не моджахеды, а грабители! Я всю жизнь копил…для дороги в Мекку… Не имеете права! — явно не слыша слов Гелани, продолжает кричать мулла.

— Вставайте, почтенный! — не выдержав, крикнул Гелани. — Душманов уже нет!