Более того, народы Средней Азии и Сибири буквально пробили брешь в кулинарном предубеждении русских, белорусов, украинцев, вводя в употребление не указанные в перечне травы, вроде пастушьей сумки, а тем более люцерны, в некоторых войсках Юго-Западного, Юго-Восточного, Донского, Южного и Северо-Кавказского фронтов, хотя первоначально на эти растения смотрели как на «корм для скота» и армейские медики их просто запрещали.

Между тем молодые побеги люцерны, успешно применяемые 200 лет в узбекской кухне и крайне богатые белками, кальцием и витаминами, спасли жизнь и здоровье многим тысячам бойцов именно в весеннее, опасное для заболевания различными авитаминозами и дистрофией время. То, чего нельзя было бы добиться в условиях мирного времени, легко удалось осуществить в годы войны, причем не в приказном порядке, сверху, а снизу, часто полуграмотными, но весьма опытными в кулинарном отношении народными поварами из казахов, узбеков, уйгуров, таджиков, призванных в действующую армию и в территориальные округа.

Таков был один из неожиданных «поворотов» в развитии кулинарии в годы Великой Отечественной войны.

Хотя в инструкции по применению диких трав предлагались довольно четкие сочетания для приготовления блюд из «нового», необычного для большинства растительного сырья, но эти рекомендации носили необязательный, примерный характер. И вот тут-то отчетливо выявилось, что интерпретации этих рекомендаций войсковыми кулинарами на местах были подлинно образцовыми и пришлись по вкусу бойцам. Да иначе и быть не могло. В приготовлении блюд с травами в большей степени, чем при изготовлении мясных или даже рыбных блюд, необходимы фантазия и наличие кулинарного вкуса, который столь же редок и специфичен, как и безупречный музыкальный слух. Вот почему составленные в кабинетах и лабораториях «образцы», в основном учитывающие пресловутую калорийность пищи и ее стоимость, не могли идти ни в какое сравнение с теми фантазиями, которые осуществляли некоторые батальонные и полковые повара-сержанты, наделенные, как говорят французы, «эспри кулинэр» — то есть «духом поваренного искусства».

Вот как выглядели предложенные в инструкции блюда из трав:

Салат из свежих одуванчиков

Листья одуванчика — 80 г

Масло растительное — 5 г

Уксус 3-процентный — 10 г

Специи

Выход — 95 г

Салат из смеси отварных овощей и свежих трав

Листья сныти и борщевика (бланшированные) — 80 г

Щавель или кислица (свежие, сырые) — 20 г

Картофель отварной — 40 г

Морковь отварная — 10 г

Масло растительное (подсолнечное) — 5 г

Уксус 3-процентный — 15 г

Горчица — 1 г

Перец — 0,2 г

Выход — 170 г

Явным кулинарным недостатком как первого, так и второго салата было полное отсутствие в них лука. Это резко снижало как чисто вкусовые достоинства этих блюд, так и их физиологическую и пищевую ценность. Это было прямым следствием того, что блюда рекомендательного меню составлялись ведомственными силами (то есть научными работниками — биологами и медиками из НИИ) без привлечения к этому простых поваров.

Дело в том, что даже необразованный, но достаточно добросовестный повар-практик, обладающий опытом самостоятельной работы на кухне (а не подсобный исполнитель шеф-повара, так называемый приспешник), мгновенно заметил бы изъян в данном рецепте, обнаружив отсутствие лука. Ибо одним из первых и элементарнейших правил кулинарного обучения является закон о том, что ни одно блюдо, любого состава ^[32]и любого национального стола (исключая только молочные и сладкие десертные блюда), нельзя приготовить без лука. Приготовить-то, собственно говоря, конечно, можно, но блюдом это «произведение» называться тогда не может.

Между тем, почти вся советская общепитовская кухня, курируемая врачами, постоянно совершала эту основную ошибку, забывая о существовании кулинарной аксиомы № 1 и не ударяя палец о палец для того, чтобы это правило внедрить как руководство к действию в массы советских «инженеров общественного питания». Одно это упущение было повинно на 50 процентов в том, что еда в общепитовских столовых была невкусной, неаппетитной.

Остальные пороки, заключавшиеся в неряшливости первичной обработки, в бездарных стандартизированных пищевых комбинациях и в идиотской готовности пожертвовать качеством блюда за счет непременного сохранения его предписанного веса, составляли еще 40—50 процентов кулинарных ошибок, обусловливавших повальную, почти 100-процентную невкусность и неаппетитность общепитовских блюд в их традиционном наборе — одинаковом по составу и запаху на всей территории страны.

Во время войны и в действующей армии, к сожалению, эта тенденция сохранялась, хотя и не везде и далеко не всегда. Все зависело от того, кто конкретно готовил пищу в том или ином полку или батальоне. Ибо в самостоятельные грамотные действия этого лица, в том числе и во все поправки к рекомендованным меню, никто уже не мог вмешиваться, если его обедами, его работой были довольны солдаты.

Но продолжим далее обзор раскладок новых для армии травяных блюд образца 1943—1944 гг. Вот какие предлагалось делать супы (состав одной порции):

Суп из сборной зелени

Борщевик, сныть, мальва, подорожник, лебеда — 80 г

Кислица, щавель — 20 г

Морковь — 4 г

Лук — 5 г

Мука — 5 г

Жиры — 5 г

Специи (лавровый лист, перец, соль) — 0,5 г

Вода — 120 г

Выход при уваривании: 550 г готового супа

Холодный суп из лебеды и селедки (летний)

Лебеда — 100 г

Щавель — 30 г

Лук (репчатый или зеленый) — 12 г

Огурцы свежие — 40 г

Укроп — 7,4 г

Эстрагон (или хрен) — 3,5 г

Сметана — 15 г

Селедка (уже в очищенном виде: нетто) — 25 г

Чеснок — 0,78 г

Вода — 500—600 г

Выход при уваривании: 550 г готового супа

Конечно, в композиционном отношении и здесь были немалые кулинарные изъяны, поскольку суп с селедкой даже умелому повару сделать вкусным далеко не всегда под силу. Но стремление получить из «травы» вкусное варево даже при данном рецепте явно проглядывало, поскольку в основе его лежали многокомпонентность и наличие пряностей (лук, чеснок, лавровый лист, перец) — показатель кулинарной грамотности составителей или, по крайней мере, стремления к ней. Разумеется, и здесь для пользы дела долю лука надо было бы увеличить вдвое, а то и втрое, но до этого «инженеры общественного питания» почему-то либо не додумались, либо были связаны снабженческими рамками интендантской службы.

Технологические указания, которыми снабжались подобные рецепты, были кулинарно грамотными и правильными: во-первых, тепловую обработку кислых и некислых трав строго предписывалось вести раздельно, а не сваливать их все в одну кучу, в один котел. При этом перед отвариванием их тщательно мелко-намелко шинковали. Отвары, получаемые при этом, охлаждались вместе с гущей. Культурные овощи (не корнеплоды) — огурцы, укроп, хрен, лук — тепловой обработке вообще не подвергались. Затем все три части в охлажденном виде соединяли, заправляли сметаной, добавляли квас, солили и только после этого клали кусочки очищенной селедки или иной вареной или соленой рыбы.

При точном, тщательном исполнении получалось не только съедобно, но и вкусно. Особенно если попадались повара-фантазеры, дополнявшие и видоизменявшие рецепт в сторону его кулинарного совершенства.

Не только салаты и супы готовились с травами, но и вторые блюда: котлеты, запеканки, биточки, пюре и даже зразы, омлеты, разумеется, с добавлением и других продуктов — мяса, рыбы, яичного или омлетного порошка, сала или иных жиров, муки, сухарей, круп.

Зелень была подспорьем, сезонной добавкой, но не заменой основного рациона.

Вот несколько таких рецептов, входивших в стандартный набор армейских и, конечно, тыловых кулинаров в 1943—1945 гг.: