Итак, добраться до Стефы пока что не представлялось возможным. Для этого нужно было лететь в Варшаву или позвонить туда Стефе. Но если телефон Стефы мать Владика и дала, то еще не факт, что это был правильный номер. Во всяком случае, когда подруги попытались дозвониться до молодой женщины, никто не снял трубку.

– Владика нужно отставить вместе с его таинственным долгом откуда-то из далекого прошлого, беременными и не беременными от него девушками и экзотической болезнью, которая унесла его в могилу. Сейчас мы займемся другим.

– А чем?

– Мастерской Кольки и теми, кто там работал.

Но Эльза, сидящая на заднем сиденье машины, неожиданно заныла.

– Нет, не могу! Я устала! Хочу отдохнуть. Мне надо отдохнуть. И еще я есть хочу!

– Я тоже проголодалась, – встала на ее сторону Леся. – Кира, давай возьмем небольшой тайм-аут?

Честно говоря, Кира и сама устала и была не прочь посидеть, передохнуть, привести мысли в порядок, а заодно и плотно перекусить. Уж в чем, в чем, а в том, чтобы плотно перекусить, Кира толк знала. Несмотря на то что она была поджарой, словно породистая гончая, кожа, кости, мышцы и ни грамма жира, Кира обладала завидным аппетитом. И сейчас этот ее аппетит все активней и активней давал о себе знать.

Поэтому Кира лишь спросила:

– А что, в мастерской Коли столовая или хотя бы кафе для посетителей не предусмотрены?

– Нету там ничего, – буркнула Эльза. – Эй! Вот тут останови!

Кира нажала на тормоз и лишь затем поняла, где потребовала остановить Эльза. Это был магазин, в витрине которого длинной шеренгой выстроились многочисленные мотоциклы.

– Колька любил тут бывать, – задумчиво произнесла Эльза. – Это было его излюбленное местечко. Зайдем?

– Если ты этого хочешь, то конечно.

– Кольку тут хорошо знали. В сервисе с мастерами он не больно-то откровенничал, все-таки они были его подчиненные. А Колька считал, что для нормальной рабочей обстановки – нормально, когда между хозяином и работником существует определенное расстояние. Трудяга не должен забывать, что он тут всего лишь по найму. И не должен ставить себя на один уровень с боссом.

– А тут?

– А тут у Коли был приятель. Даже не приятель, просто знакомый. Но Коля частенько звонил ему, узнавал, что из новинок появилось. И он тоже Коле звонил. Зовут его Сема, но Колька, да и все остальные звали его Семафором.

– Почему?

– Увидите, сами узнаете.

Но увидеть таинственного Семафора подругам так и не удалось. Когда они пришли, в салоне его не было.

– Приболел наш Семафор, – скорбно произнес его напарник. – На похороны отпросился несколько дней назад. Сказал, что на день, а потом позвонил, сказал, что заболел. И с тех пор о нем ни слуху ни духу.

– И куда он мог подеваться?

– Без понятия. Мы с ребятами его прикрывали, как могли. Но сегодня хозяин вычислил, что Семки нету. Расшумелся ужасно!

– А чего шуметь-то? Вдруг человек серьезно заболел?

– Да не болел Семафор никогда. Вряд ли и сейчас занемог.

– Тогда что же с ним? Запил?

– Нет! Семафор это дело не очень-то приветствовал. Выпить, конечно, мог, но чтобы забухать сразу на несколько дней… Нет, такого с ним отродясь не случалось.

– Тогда что с ним?

– В том-то и дело, что никто из наших не знает.

– А к нему кто-нибудь ездил?

– Толку-то? Он трубку не берет. То ли не хочет общаться, то ли действительно приболел.

– Но если человеку так худо, что он даже трубку телефонную поднять не может, надо его спасать! – решительно воскликнула Кира. – С кем он живет?

– С матерью вроде.

– С матерью и отцом, – твердо произнесла Эльза. – Я знаю, мне Коля рассказывал.

Продавец с интересом уставился на Эльзу.

– Коля? Вашего мужа зовут Коля?

– Звали, – поправила его Эльза с таким мрачным видом, что продавец мигом все понял.

– Так это с похорон вашего мужа Семафор до сих пор вернуться не может? – спросил парень. – Он говорил, что клиента хоронить едет, но я не сразу понял, что это он про вашего мужа говорил. Примите мои соболезнования.

Эльза отвернулась в сторону, она явно не желала разговаривать на эту тему. А продавец продолжал:

– Родители у Семафора летом почти безвылазно живут за городом. Бабушка их тоже с ними. Бывало, приедут, заготовки-варенья привезут. А обратно пустые банки и сахар тащат. Так и живут. Зато Семафор нас потом всю зиму то домашними огурчиками балует, то малину протертую с сахаром притащит, а то осенью и яблочками нас всех одарит. Яблок у его родителей каждый год столько урождается, что они им и счет не ведут!

Только тащат родители это все богатство в город на своем горбу. Сыночек им не очень-то помогает крутить заготовки. Зато свою щедрость проявить за родительский счет очень даже любит.

И все же подруги не видели другого выхода, как поехать в гости к Семафору. Им эта внезапная хворь здорового прежде парня показалась весьма подозрительной. Ведь если учесть, что худо ему стало после похорон Кольки, то не было ли это как-то связано с тем, что близкий приятель последнего стал жертвой того же преступника, что и сам Коля?

– Это мы уже далеко зашли, – самокритично заметила Кира. – Мы еще даже не уверены, что смерть Коли – это преступление, а уже и следующую жертву вычислили, и спасать ее мчимся.

– Ничего. В таком деле лучше подстраховаться.

– Точно-точно! Лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Пере… что? Не знаю, что там вы имели в виду, но когда прежде всегда обязательный сотрудник внезапно вот так экстренно заболевает, трубку не берет и вообще уходит в подполье, рискуя навлечь на себя гнев управляющего, думаю, это весьма настораживающий факт.

Со слов продавца подруги знали, что родители Семафора уже на пенсии, поэтому он единственный работник в семье, чей заработок очень важен. Потерять работу было для него катастрофой. И продавец не скрыл, что за все время своей работы Семафор держался изо всех сил.

– Наверное, действительно заболел. Но почему тогда не звонит, не объясняет, с какого числа у него больничный и по какому поводу он открыт? Или действительно так плох, что и до телефона доползти не может?

В связи с этим удивляло отношение работников магазина. Никто из них не захотел навестить заболевшего коллегу. Максимум, что они сделали, несколько раз звонили ему на трубку. Но ведь этого же мало, очень мало.

Так что сейчас девушки ехали с самыми черными мыслями насчет того, что могло приключиться с Семафором.

– Говоришь, твой Колька и этот Семафор были друзьями? Но почему же тогда Семафора не приняли в вашу компанию?

– Скажешь тоже! Он ведь простой продавец! Даже не старший по смене!

– И что? Разве это так важно?

– Ну конечно! Что бы сказали наши, если бы Колька притащил такого дружка? Его бы просто не поняли.

– Но ведь Владик не постеснялся привести в вашу компанию свою Матильду.

– Ну да! – кивнула головой Эльза. – И Ленка своего Карасика тоже привела. И Сергеев пару раз каких-то телок приводил непонятных, но потом, к счастью, познакомился с Языковой и остепенился. Ну а Языкова – она девушка серьезная. При ней Сергеев никаких штук не отмачивает.

Этих двоих – Сергеева и Языкову – подруги не знали. Видимо, с ними познакомился кто-то из первой четверки за время учебы в вузах. Кира спросила:

– А как дела у твоей Катьки? – речь шла о школьной подруге Эльзы.

– Так вы ничего не знаете? – увлеченно воскликнула Эльза. – Катька вышла замуж!

– Ну да? За кого?

– Очень удачно, за американца. Тут с ним познакомилась.

– Да ведь она технарь! Английский для нее всегда был тайной за семью печатями. Она даже представиться толком не могла.

– Ну, чтобы ее Джону понравиться, Катькиных талантов хватило. И к тому же Джон неплохо владеет русским языком. Во всяком случае, лучше, чем Катька английским.

– И где они теперь живут?

– В Торонто.

– Но это же в Канаде.