– Пасут меня. И пасет шофер. К Дранкову-то мы пешком шли. – А ведь точно.

– Значит, не верят мне. А держат, как говорят наши клиенты, за подставного фраера. Мы тебя из тюрьмы взяли, за это ищи, а потом мы тебя шлепнем. – Бог с вами, Александр Петрович…

– Точно, Миша, и вы в это дело не встревайте, иначе они вас прижмут. – Я в ячейку пойду…

– Не надо, Миша. Это система. А ее невозможно победить.

Рослева сидела у печки и курила. В комнате было тепло, но ее познабливало, не спасал даже полушубок, накинутый на плечи. Который день она не досыпала. Допросы. Допросы. Допросы.

Она уже не помнила лиц арестованных, голосов. Все они слились для нее в одно понятие – враг. Без стука распахнулась дверь. Вошел Мартынов. – Тебе чего, товарищ, Федор? – Зачем вы взяли Кулика? – Я должна была его допросить.

– А вам известно, что Кулик должен был помочь нашей группе в розыске Сабана. – Этот старец? – Именно.

– Может быть, вы зачислите в ЧК всех полицейских офицеров? – Если будет нужно.

– Двое уже работают у вас. И ваш хваленый Бахтин совершает преступление за преступлением. Я решила арестовать его. – А агентурный архив? А банда Сабана?

– Бахтин для нас опаснее, чем все банды, вместе взятые.

– Идемте к Дзержинскому. Председатель МЧК и ВЧК принял их сразу же. – В чем дело? – холодно поинтересовался он. – Я решила арестовать Бахтина. – Основание.

– Сегодня ночью он отпустил врага революции, бандита Базыкина.

Мартынов молча подошел к столу, положил перед Дзержинским бумаги.

Дзержинский внимательно прочитал их, усмехнулся:

– Школа. Есть чему поучиться. Запомните, товарищ Рослева, бандита Базыкина нет, с нынешней ночи есть секретный сотрудник МЧК по кличке Глухарь. – Как это? – Читайте. Значит, часть архива Бахтин вернул?

– Почти половину, Феликс Эдмундович. Одновременно разгромил преступную группу в Обираловке, завербовал их главаря, уничтожены два известных бандита и арестован активный член банды Сабана Николаев Сергей по кличке Хряк.

– Ну что ж, – Дзержинский встал, – у каждого свои методы. Одни стреляют комнатных ворон, другие ловят бандитов. Идите, Федор Яковлевич, а с товарищем Рослевой я поговорю.

Когда Мартынов вышел, Дзержинский раздраженно сказал:

– Я просил вас наблюдать, а не действовать. Зачем вам понадобился этот старик? – Я хотела отработать связи Бахтина.

– Поэтому Черкасов при обыске застрелил ручную ворону? – Это случайность.

– Продолжайте наблюдать за Бахтиным, но очень осторожно, и только. Кстати, как он живет?

– Проживает вдвоем с Литвиным. Сосед – литератор Кузьмин. – Кузьмин. Либерал. А женщины? – Нет.

– Вот и подумайте об этом. Впрочем, не надо. Просто наблюдайте. Думаю, при его опыте он скоро справится с заданием. А там посмотрим.

Бахтин сидел в кабинете и ждал, когда к нему приведут Хряка. Он не думал о допросе и не готовился к нему. Все это было раньше, теперь, особенно после смерти Кулика, он прекрасно понимал, что ему рассчитывать не на что. Но господа товарищи плохо его знали. Он понял их, значит, ведет скачки он. Хряк рухнул на стул и попросил хрипло: – Дайте закурить, ваше высокоблагородие. – На. – Бахтин протянул ему портсигар. Хряк глубоко затянулся. – Хорошо. – Ну, что скажешь? – Нет на мне ничего. – Это мне решать, Николаев. Где Сабан?

– Мне скрывать нечего. Я ваши приемчики, господин Бахтин, расчудесно знаю. Не хочу калекой в камеру возвращаться. Поэтому честно говорю. Видел его вчера ночью, брали в Банковском переулке квартиру одного полковника. Я его несколько дней пас. – А зачем Сабану полковник понадобился?

– Не Сабану, а Лимону. Он говорил, что у того валюты лом. – Взяли?

– Нет. Он четверых гранатой взорвал и ушел. Его вся наша хевра по Москве ищет. – Слушай, Хряк, а где Сабан?

– До вчерашнего дня на даче в Сокольниках был, а утром они оттуда спрыгнули, а куда, не знаю. – А что ты в Салтыковке делал?

– Нож весточку прислал, дружок его золотишко скидывал. – Кто он? – Не знаю. Его Нож Андреем называл. – Ну, а золотишко куда? – К Каину. – А деньги тебе зачем? – Хочу пивную открыть. – Значит, от налетов отошел. – Как в семнадцатом освободили – все. – А где Лимон? – Это никто не знает. – С Сабаном связь есть? – Он меня сам находит. – Ты кури, кури. Не жрал, наверное. Литвин, спроворьте чайку да поесть чего-нибудь.

Зашедший в кабинет Мартынов застал картину почти идиллическую. За столом Бахтин, Литвин и Алфимов пили чай с арестованным.

– Меня в компанию возьмете? – засмеялся Мартынов.

– Присаживайтесь, Федор Яковлевич, вот с Николаевым о жизни толкуем. Хочет он трактир открыть. Деньги, говорит, собрал. Поможем?

Люди обладают разными врожденными талантами. У Мартынова был подлинный талант сыщика. Он моментально просчитал, как выгодно ему иметь в городе место, где будут хороводить уголовники.

– А почему не помочь, если Сергей нас угощать будет. – Начальник, первая рюмка ваша. – Надо подумать.

Они пили чай и говорили о пустяках. А Мартынов думал о том, как убедить Дзержинского, что Бахтин им нынче просто необходим.

– Слушай, Николаев, а где ребята Сабана собираться любят? Где хрусты сбрасывают?

– Там, где и все. В Столешниковом, в угловом, где кафе. Там на втором этаже механические лошадки.

– Посиди пока, – Бахтин повернулся к Мартынову, – выйдем на секунду, Федор Яковлевич.

Они вышли в коридор. Мимо них восемь матросов потащили тяжелый засыпной сейф…

– Да держи ты… Твою мать… Он же тяжелый, как жесть… Да не урони… – Что, Александр Петрович?

– Конечно, вы можете его расстрелять, но, думаю, от него больше пользы на свободе будет. – Я с вами согласен.

– Тем более, что он от дел отошел. Правда, я раньше по мокрухе не ходил. – Хотите его завербовать?

– А мне для чего? Как я понял, долго я в вашем департаменте не задержусь.

Мартынов внимательно посмотрел на него и понял, что этот человек понимает все.

– Врать не буду, Александр Петрович, служить у нас вам нельзя. – Спасибо за откровенность.

– Но в уголовно-розыскной милиции для вас всегда найдется место. – Там посмотрим. Так что вербуйте его сами.

– Александр Петрович, – из кабинета выглянул Литвин, – вас Кузьмин к аппарату просит.

В гостиной Кузьмин соорудил выпивку и закуску. За столом сидел человек в ладном офицерском кителе.

– Знакомьтесь, это бывший коллежский советник Бахтин Александр Петрович, а это полковник Чечель Василий Борисович.

– Интересно, Женя, – Бахтин пожал руку Чечелю, – коллежский советник бывший, а полковник всегда полковник. Так, что ли?

– Заело, – засмеялся Кузьмин, – садись, поужинаем, да поговорить надо.

Выпили, закусили и Чечель рассказал свою историю невеселую.

– Значит, вы говорите, что о деньгах знали двое. Кто? – Князь Львов и его помощник Усов.

– Так. – Бахтин вскочил, нервно зашагал по комнате. – Усов. Интересно. А он знал, что вы деньги сдали? – Нет. – Все ясно, покажите-ка расписочку.

Чечель достал из кармана потертый сафьяновый бумажник, вынул документ, протянул Бахтину.

– Так… так… интересно. Значит, вот почему вас Сабан с Рубиным искали. – Я их не знаю.

– И не надо, Василий Борисович. Вам Женя мою одиссею, надеюсь, рассказал. – Так точно. – Поможете мне? – Каким образом?

– Вам ничего не надо будет делать. Сходите раз в один притончик с дамой, поиграете и все. – Это нужно?

– Необходимо. Мы должны их уничтожить, пока они не убрали вас. – Оружие дадите? – Вы же инструктор милицейского резерва. – У меня есть иной выход? – Нет, Василий Борисович, нет. – Не военное дело.

– Бросьте, вы же контрразведчик, сродни нам, грешным. Ну, как? – Согласен. – Вот и хорошо. Поутру двинем в ЧК.

– Жуть-то какая, не к ночи, – замотал головой Чечель.

Наконец он понял, что это не сон, а кто-то вполне реальный колотит в дверь. За окном висела ночь. Бахтин накинул полушубок и пошел к дверям. – Кто? – Это я, Алфимов. Бахтин открыл дверь. Миша ввалился в квартиру вместе с лестничным холодом.