Наблюдая за Густавом, она поняла, что может положиться на этого человека. Она видела, что он любит детей и разделяет ее заботу об этой малышке.

– Ужин подан, – сказал Густав и поставил супницу на большой стол, стоящий в центре залы.

Принц Патрик подал Лилиан руку, и они прошли к столу. Сервировка была неофициальной, но все же довольно шикарной: массивные столовые приборы из чистого серебра, хрупкий китайский фарфор, хрусталь, сверкающий при свете ламп. Густав разлил суп по тарелкам и вышел.

– У тебя замечательный камердинер, – сказала она, когда Густав покинул комнату.

– Да, – согласился Патрик. – Густав – человек большого опыта и таланта. Многогранная личность. Он не только следит за тем, чтобы я случайно не расшиб себе нос. Он еще и художник. Неплохо пишет маслом. Если ты будешь хорошо вести себя, он, может быть, напишет твой портрет.

– Было бы чудесно! – воскликнула она.

Она вспомнила о своем портрете, который висел в их семейной библиотеке. Она была изображена в одежде Дианы – богини-охотницы. Когда ей было восемнадцать, она находила в этом портрете что-то забавное, но теперь он казался ей нелепым и старомодным.

– Знаешь, – снова заговорил Патрик удивительно мягким голосом. – Я обязан Густаву своей жизнью. Он спас меня во время революции и привез в Америку.

Какое-то время они молчали. Лилиан вспомнила, что его родители были убиты во время кровавого бунта и переворота в Октавии. Он был еще совсем ребенком, когда это случилось. Внезапно ее охватило чувство глубокого сострадания к нему. История ее страны была полна трагедий, и его трагедия была одной из них. Что-то в его глазах говорило о том, что эта боль до сих пор живет в нем.

– Расскажи мне немного о себе, – сказал он, будто пытался нарушить тягостную тишину, повисшую в воздухе.

– Я выросла недалеко от Сан-Франциско, – начала она.

Она решила говорить правду, потому что была вполне уверена, что у него не возникнут подозрения, что она не та, за кого себя выдает.

Признаться, порой ей казалось, что ее родители воспринимают переселение в Америку как желанную передышку от всех тех трудностей и ответственности, которые были связаны с управлением западным регионом Октавии. Она выросла в приятном районе на окраине Сан-Франциско, и их особняк почти ничем не отличался от соседских особняков. Никто, кроме самых близких друзей, не знал, что они имеют отношение к королевской семье. В их поместье был управляющий, небольшая охрана и несколько слуг – почти все то, что имели их соседи.

– Вероятно, ты посещала одну из местных школ? – спросил он.

– Да, а потом колледж.

Он кивнул, намазывая маслом тост.

– Теперь понятно, откуда в тебе эта образованность и повышенный интерес к окружающему миру.

Она слегка покраснела. Его комплимент показался ей искренним.

– Так ты говоришь, что ты фотограф? Расскажи мне, как ты начала этим заниматься.

И она увлеченно стала рассказывать о тонкостях искусства фотографии, о своих маленьких победах и открытиях. Откинувшись на спинку стула, он внимательно слушал ее, пристально вглядываясь в ее лицо. Ему хотелось понять и разгадать эту необыкновенную девушку.

Ее естественная и в то же время яркая красота опьяняла его. Ему нравилось наблюдать, как вспыхивают ее глаза, когда она говорит о своей любимой профессии, как интересно она использует жесты, пытаясь подчеркнуть что-то важное в своих словах. Ей необыкновенно шло это строгое платье – оно плотно обтягивало ее гибкое тело с тонкой талией, высокой грудью и соблазнительным изгибом бедер, а воротничок элегантно подчеркивал ее стройную, длинную шею. Она выглядела такой девственной! Ее пышные волосы были собраны серебряной заколкой, и только несколько непослушных рыжеватых локонов, выбившись, свободно свисали вдоль лица.

Он на секунду представил себе, что было бы, если бы он не был принцем. Тогда, возможно, среди девушек, с которыми он встречался, было бы больше таких, как она. Ему понравилась эта мысль: в ней было что-то необычайно волнующее, заманчивое, интригующее.

Скоро ему придется уехать в Октавию, чтобы занять свое место в правительстве родной страны. Год назад он отправился туда под чужим именем и сражался, помогая подавить подпольную деятельность бунтовщиков. Ему казалось, что если он уничтожит тех бандитов, которые убили его родителей, в его жизни все переменится. Но он ошибся – отомстив врагам, он не смог обрести душевного покоя. Глубокая рана в его сердце по-прежнему не заживала. Возможно, ей просто не суждено было зажить.

– Мне кажется, что нам не мешало бы поговорить о ребенке, – внезапно напомнила она.

Он нахмурился. Поток его воспоминаний прервался.

– Не уверен, но если ты считаешь, что это необходимо… – лениво пробормотал он.

– Ты сделал правильный шаг, поручив Густаву разобраться в этом.

– Что ж, надеюсь, теперь ты довольна?

– Конечно же, нет!

Он тяжело вздохнул.

– Тогда позволь узнать, почему?

Она слегка подалась вперед.

– Густав – замечательный человек. Но неужели ты не понимаешь, что должен сам принять в этом участие? В какой-то степени ты несешь ответственность за жизнь и благополучие этой девочки.

Он сжал губы и стал невольно постукивать пальцами по столу.

– Тогда скажи, что именно я должен сделать?

– Думаю, что ты сам должен заняться поисками матери. По всей вероятности, ты все же знаешь ее, – твердо сказала она.

– Я ее не знаю!

– Как ты можешь утверждать это, если нам не известно, кто она? – не сдерживая своего возмущения, спросила она.

Его глаза вспыхнули.

– Знаешь, что, – раздраженно сказал он, – таких работниц, как ты, в этом поместье еще никогда не было!

Пылая от гнева, они уставились друг на друга. Но принц Патрик очень быстро сумел взять себя в руки.

– Лилиан, успокойся, – начал он, смягчаясь. – Не стоит так кипятиться из-за этого. Мы не враги. По крайней мере, я не хочу враждовать с тобой. По правде говоря, я даже по-настоящему не пытаюсь тебя соблазнить, – с улыбкой добавил он.

На ее губах тоже задрожала несмелая улыбка.

– И все же ты почти заставил меня поверить в это, – сказала она, кокетливо опустив глаза.

Он рассмеялся, и она, не удержавшись, тоже рассмеялась. Он был прав. Почему она так ополчилась против него? В конце концов, он всего лишь мужчина.

Если вспомнить, то она приехала сюда, чтобы сделать из него союзника, а не врага. Она надеялась, что он присоединится к ней и согласится расторгнуть эту глупую, бессмысленную помолвку. Но получилось так, что ей пришлось взять на себя заботу о ребенке. Что ж, ничего не поделаешь. Малышка появилась раньше, значит, нужно сперва устроить ее будущее и лишь потом перейти к решению своей проблемы. Дела пойдут гораздо быстрее, если она будет вести себя сдержаннее.

– Что ж, ты прав, – сказала она. – Итак, мир?

Он протянул ей руку, и она нерешительно пожала ее.

– Мир, – ответил он низким, хрипловатым голосом, от которого у нее по телу пробежали мурашки.

К счастью, в зал вошел Густав с десертом – двумя чашечками крем-брюле – и атмосфера заметно разрядилась. За десертом принц начал рассказывать ей о подготовке к возвращению в Октавию. Лилиан была удивлена его воодушевлением.

– А тебе не кажется, что монархия изжила себя? – наконец решилась вставить она. – В ней больше нет никакого смысла. Королевские семейства превратились в объект глупых сплетен, которые служат пищей для местных газет.

– В некоторых странах это, похоже, так. Но в Октавии все будет по-другому, – ответил он с такой уверенностью, что она почувствовала, насколько искренне он верит в это.

– Мой брат Марк и я готовились к этому всю жизнь. Мы собираемся управлять своей страной и уверены, что будем хорошими правителями.

– Ну что ж, я рада за тебя, – сказала она, покачав головой. – Что касается меня…

Тут она осеклась, прикусив язык. Она забыла, что он не знает, кто она.

– Тебя? Ты тоже собираешься вернуться?