В своей злобной страсти он был сильнее ее, и хотя она пыталась сбросить его, он раздвинул ей бедра и проник в нее. Анна тут же успокоилась, так как знала, что дальнейшая борьба бесполезна, это только еще больше разъярит его. Она лежала безмолвная и пассивная, ни единой клеточкой ему не повинуясь. Джеймс, казалось, не замечал ее безучастности, он выгнул спину, хрипло выругался и опустошенный упал на нее.

Когда Анна поняла, что он закончил свое дело и сила его хватки постепенно ослабевает, она резко стряхнула его с себя. Девушка чувствовала себя униженной, проеденной насквозь заразной инфекцией.

Бонни улыбнулся, и Анна почувствовала гордость в его голосе, когда он заботливо спросил:

— Я сделал тебе больно?

Несмотря на отвращение, Анна рассмеялась:

— Больно? Этой тряпкой? Я даже не почувствовала его, а ты уже кончил. — Но она видела, как он сдвигает брови, и испугалась новой атаки. Она сменила тактику, — почему ты это сделал, Джеймс, я бы сама охотно пришла к тебе.

Он закрыл лицо рукой и плотно сжал губы. Анна ждала, но он ничего не ответил. Ее нежная кожа в паху горела от его грубого вторжения. Но она подавила в себе возмущение и погладила его руку, понимая, что ему нужна ее уступчивость. Девушка недоумевала, чего он так боится, почему ведет себя так вызывающе.

— Ты теперь моя жена. Я могу делать с тобой все, что мне захочется.

Анна едва сдержалась:

— И это все, чего ты ждешь от жены?

— Да, многим это нравится.

Она пожала плечами, показывая ему свое призрение:

— Ты выбрал себе не ту женщину, парень!

— Я не выбирал Вас, мадам. Ты выбрала меня. И, к тому же, для тебя это — выгодная сделка. Ты воспользовалась мной, а я тобой. — Он нахмурился, — что же, теперь у прекрасной леди есть своя верховая лошадь. И загородная прогулка в придачу.

— О? — Она тряхнула волосами и попыталась встать с кровати.

Джеймс ухмыльнулся и опять схватил ее. Но Анна рывком ожесточенно сбросила его руки. Он подмял ее под себя, схватил за волосы и прижал ее голову к кровати. Девушка не могла пошевельнуться. Он тихо произнес масляным голосом:

— А если ты решила обзавестись семьей и стать женщиной, а не мужланкой, то тебе это должно нравиться.

Девушка зло рассмеялась. Бонни свирепо на нее посмотрел:

— Я буду мужем и хозяином.

Он опять набросился на нее, и она поняла, что на этот раз должна смириться, чтобы приручить его и что пока она не может выгнать его. Анна заставила себя расслабиться и решила ждать подходящего момента, чтобы расстаться со своим мужем.

Мистер и миссис Джеймс Бонни возвращались домой по суше, они не торопились испытать на себе гнев Кормака. После двухнедельного отсутствия Анна стояла перед домом на Бейстрит с обручальным кольцом на пальце и без особого чувства радости в сердце.

Окна были задрапированы черным крепом. Анна постучала. Джеймс остался, в карете, он не хотел заходить в дом, пока не удостоверится, что его примут. Девушка удивилась, что дверь открыла Фулборн. Женщина ничего не сказала, только обняла свою воспитанницу за плечи и провела в дом. Анна напряглась, поняв, что случилось что-то непоправимое.

— Фалли, почему закрыты ставни? Фулборн покачала головой:

— Твоя мать умерла, деточка. Вчера похоронили. Отец в Белфилде оплакивает ее, он сходит с ума от горя.

— Мама… умерла? Как? — лицо Анны окаменело, руки задрожали и закрыли рот, как будто хотели задержать слова.

— У нее был выкидыш. На этот раз доктор не смог ее спасти.

У Анны закружилась голова, мысли путались:

— Ребенок? Я даже не знала, что она беременна!

Фулборн ответила с болью в голосе:

— Да, девочка, я знаю. Никто не знал, кроме ее прислуги и твоего отца. Она слегла после того, как ты пропала, и мы узнали… Она не могла бороться…

— О, Боже мой, Фалли! О, мама! — Она приникла к Фулборн, от боли сводило судорогой живот, к горлу подступил комок, но она сдержала рыдания. — А отец? Он знает, что я вышла замуж?

Лицо Фулборн сложилось в гримасу, затем расправилось:

— Да, девочка. Новость о том, что дочь Кормака вышла замуж за… такого человека, как Джеймс Бонни, распространилась быстро.

Обессилев, девушка рухнула на стул. Мама умерла. Ребенок… еще один ребенок… тоже умер. Она понимала, как мало видела маму в последние месяцы.

Мысли беспорядочно роились в ее голове. Анна не знала, изменится ли что-нибудь в доме, если ее в нем не будет. Но отец, наверное, сходит с ума от горя. А потом она вспомнила о Джеймсе и вскочила:

— Я должна ехать к отцу, Фалли, в Белфилд.

— Он не примет тебя, девочка.

Анна не обращала внимания на ее слова. В мыслях она была уже с отцом.

— Не примет меня? Конечно, примет! Я ему нужна.

— Нет, девочка. Он… он считает, что это ты убила свою мать.

Анна была в шоке.

— Я? Я убила маму?

— Да, своим бегством. Это бредовая мысль, — его сердце разбито, но он непреклонен и говорит, что прикажет арестовать тебя, как только увидит. Лучше тебе не появляться пока…

Все в Анне кричало:

— Я поеду в Белфилд, Фалли. Замужем я или нет, но я его дочь, и он примет меня! Я нужна ему! Мы нужны друг другу, но ведь ты знаешь, что мама умирала уже несколько лет… Это тяжело, но отец должен начать новую жизнь. Мы оба должны.

Анна открыла дверь. Рука задержалась на задвижке. Она выглянула, карета ждала ее. Девушка понизила голос:

— Она страдала?

Фулборн опустила голову и отвела взгляд:

— Они пытались спасти ребенка. Доктор не смог вынуть его… всего сразу. Она умерла через два дня.

Анна застонала, слезы застилали глаза, все кружилось вокруг. Она вышла и тихо прикрыла за собой черную дверь.

Дом в Белфилде был закрыт и безмолвен, как будто там уже несколько лет никто не жил. Анна постучала, но дверь никто не открыл. Она позвала, но никто не ответил. Джеймс потянул ее за руку и предложил уйти, а потом послать письмо, но Анна вырвала руку.

— Папа, это Анна! Я знаю, что ты здесь! Открой дверь!

В ответ — мертвая тишина. Затем она услышала приглушенный слабый крик отца:

— Вон из моего дома! Прочь с глаз моих!

Анна подумала, что он, должно быть, пьян. Девушка бросила взгляд туда, где жили рабы, но не увидела никаких признаков жизни.

— Папа, ты должен впустить меня. Мне тоже очень тяжело!

— Неплохо сказано для убийцы! И воровки! Ты украла мамины драгоценности, ты разбила ее сердце. Я предупреждал тебя! Ты убила ее, и я не хочу больше видеть тебя! Иди к черту! И ты, и твой сводник!

— Папа! Открой дверь и выслушай меня! Я расторгну этот брак, если нужно! — Она заколотила в дверь, потом прислушалась. Было слышно только эхо. Вдруг из окна наверху раздался выстрел, к ее ногам посыпались щепки от деревянного портика.

Джеймс выругался и отскочил назад, спрятавшись под лестницу. Анна бросила на него презрительный взгляд. В ней разгорался гнев.

— Папа, ты не убьешь меня! Я знаю! Я не уйду, пока ты не откроешь мне! — Она опять заколотила руками в дверь.

Следующая пуля пролетела на опасном расстоянии от уха Джеймса. Он закричал на Анну и в испуге спрятался за дерево.

В верхнем окне появилось лицо Кормака. Он был похож на сумасшедшего — волосы растрепаны, глаза красные, взгляд бессмысленный. Он пронзительно закричал:

— Тебя и этого щенка уже ищет полиция!

Она слушала отца и бесцельно ходила перед домом.

— Твоя мать умерла бы, но не пустила бы этого ублюдка в дом. Я застрелюсь, прежде чем дам хоть фартинг проститутке и ее сутенеру. Тебя ждет виселица в Уайт-Поинте, но я этого не увижу. — Он захлопнул ставни, и Анна услышала, как щелкнул затвор. Из горла вырвался стон, она замотала головой, не веря в происходящее.

Анна услышала, как за ее спиной хрустнула ветка, и увидела прямо у своего плеча Чарли Фофезерса. Она почти выкрикнула его имя, но он приложил палец к губам, заставляя ее молчать. Анна последовала за ним. Джеймс плелся сзади. У Чарли было две хижины: одна — у реки, другая — в лесу. Спотыкаясь, девушка ступала по тропинке, онемев от ужаса, пробираясь сквозь колючие заросли жимолости, поглядывая назад, чтобы удостовериться, что Джеймс еще держится. Уже смеркалось, когда они дошли до домика Чарли.