Фон Доденбург схватил микрофон:

— Назад! Всем назад! Отходить! —закричал он.

— Немецкие солдаты никогда не отходят со своих позиций! — зло прокричал по радио чей-то незнакомый голос.

— Эй, ты, идиот! — яростно заорал в микрофон Шульце. — В следующий раз ты, наверное, будешь доказывать мне, что веришь в Деда Мороза. Лучше побыстрее уноси отсюда ноги, пока русские не отрезали твои не в меру крутые яйца тупым перочинным ножом.

Шульце мгновенно развернул свой 60-тонный «тигр» и покатил назад. Остальные танки первой роты «Вотана» последовали его примеру. Так закончился первый день грандиозного немецкого наступления под Курском.

Когда бронетехника первой роты вернулась в немецкий тыл, фон Доденбург увидел, что Шварц вместе с несколькими бойцами своей второй роты расстреливает захваченных в плен иванов. Все происходило очень организованно и методично. Правда, время от времени кто-то из русских пленных отказывался выходить вперед на место расстрела, но тогда его с такой силой били ружейным прикладом по спине или по бритой голове, что ему волей-неволей приходилось это делать. Впрочем, большинство русских безучастно воспринимало то, что их выводили вперед, прижимали дуло пистолета к затылку и нажимали на спусковой крючок, отправляя их в небытие.

Фон Доденбург покосился на груду трупов русских военнопленных, наваленных возле командирского танка Шварца. Зрелище было не очень-то приятным.

Распрямив плечи, Куно чеканным шагом приблизился к Стервятнику и доложил:

— В ходе боя три танка подбиты и не подлежат восстановлению, два получили повреждения, которые еще можно отремонтировать. Десять человек убито, пятнадцать — ранено.

Стервятник коснулся стеком околыша своей фуражки и кивнул:

— Неплохо, фон Доденбург. Совсем неплохо.

Потом Гейер взял Куно за руку и повел прочь от Шварца, который все еще достреливал русских военнопленных:

—Давайте-ка отойдем в сторону, фон Доденбург. Сегодня и так было слишком шумно. К тому же я опасаюсь, что с этих русских на меня могут перепрыгнуть вши. Лучше держаться от них подальше.

— Да, конечно, — кивнул Куно.

Они зашагали вперед, механически переступая через валявшиеся на земле трупы иванов и воронки от снарядов.

— Это был замечательный день. Ясно, что мы застали русских совершенно врасплох, — сказал Стервятник. — Судя по всему, они ожидали, что мы будем проводить свое основное наступление на северном направлении — там, где расположены части под командованием Моделя. Мы проникли через порядки 52-й гвардейской стрелковой бригады — или дивизии, нам еще не удалось выяснить это. Вы же знаете, как медленно работает разведслужба Гелена[33]. Но я догадываюсь, что нам удалось рассечь Шестую гвардейскую армию русских, — и завтра мы без особого труда овладеем Прохоровкой.

Они переступили через труп русского солдата, лицо которого было полностью сожжено и представляло собой почерневшую спекшуюся массу. На том месте, где когда-то были глаза, краснели две страшные впадины.

Несмотря на то, что фон Доденбург очень устал, новости, которыми поделился с ним Стервятник, заставили его широко улыбнуться:

— Это действительно замечательные известия. — Он покачал головой: — Правда, я что-то не заметил частей из армейской группы «Кемпф», которые должны были прикрывать нас с флангов…

Стервятник окинул взглядом огромную равнину, усеянную темнеющими остовами сгоревших танков.

— Они действительно где-то потерялись. А ведь Дитрих очень рассчитывал, что вермахт обеспечит нам надежное прикрытие на флангах. Впрочем, что тут удивительного — эти части ведь не относятся к элите СС, как мы…

Фон Доденбург махнул рукой:

— В конце концов мы можем вполне обойтись и без флангового прикрытия. Сколько раз мы обходились без этого раньше! Переживем и сейчас. — Молодой офицер рассмеялся: — Мы будем двигаться так быстро, что русские просто не успеют напасть на нас с флангов.

Стервятник выдавил слабую улыбку,

— Полагаю, вы правы, фон Доденбург. А сейчас проследите за тем, чтобы ваши люди побыстрее легли спать. Мы должны выступить рано утром на рассвете. Наша задача — пробиться к деревне Покровка, а оттуда на всех парах мчаться в направлении Прохоровки.

Неожиданно командир батальона замолчал. Неподалеку от них группа ремонтников возилась с ручной помпой, промывая внутренности подбитого «тигра». Из дренажных щелей в днище танка сочилась розовая вода — это была грязь, смешанная с кровью. Но у ремонтников что-то не получалось — сколько они ни качали воду, процесс шел очень медленно. Видимо, внутри что-то сильно засорилось.

Стервятник приблизился к ремонтникам и обратился к мокрому от пота штурману, который без устали качал воду:

— В чем дело, возникли какие-то проблемы?

— Да, господин офицер. Мы никак не можем промыть танк.

— Значит, засорились дренажные щели. Почему бы не залезть в танк и не прочистить их?

Штурман почесал затылок.

— Знаете, господин офицер… этот «тигр» получил прямое попадание русского снаряда, — он указал на круглое отверстие с рваными краями, зиявшее в башне танка. — Значит, всех, кто находился там внутри, разорвало на куски. И нам как-то не…

— Короче говоря, вы просто боитесь? — оборвал его Стервятник. — Вот в чем проблема, не так ли?

Эсэсовец сконфуженно молчал. Стервятник оттолкнул его в сторону и легко забрался на броню «тигра».

— Мне надо, чтобы этот танк снова встал в строй к рассвету, — бросил он, косясь на смутившихся ремонтников. — У меня нет времени разбираться с вашими глупыми страхами.

Гейер залез в танк. Ремонтники слышали, как он двигался внутри вышедшей из строя машины. Неожиданно смешанная с кровью вода широким потоком хлынула из дренажных отверстий «тигра».

Через несколько секунд Стервятник вылез из башни. Он морщил свой огромный нос — как видно, запахи, которые ему пришлось нюхать внутри танка, были не слишком-то приятными. Штандартенфюрер поднял вверх руку, и все увидели, что он держит за волосы оторванную человеческую голову. Внезапно фон Доденбург узнал ее. Это была голова роттенфюрера Дена.

— Вот из-за чего засорился основной сток, — спокойно произнес Стервятник и отшвырнул оторванную голову в сторону. Группа ремонтников инстинктивно пригнулась, чтобы та не задела их.

Стервятник спрыгнул на землю и вытер окровавленные ладони о свои брюки.

— А теперь — все за работу, — проговорил он. — Осталось ровно семь часов до наступления рассвета.

Ремонтники принялись лихорадочно качать воду, промывая подбитый танк. Невдалеке от них в пыли валялась оторванная голова роттенфюрера Дена. Безжизненные глаза без всякого выражения уставились в вечернее небо.

В тридцати километрах от того места, где бригада немецких ремонтников промывала внутренности подбитого «тигра», срочно готовя его к завтрашнему бою, в подземном командном бункере проходило совещание генерал-лейтенанта Катукова и члена Военного совета Воронежского фронта генерал-лейтенанта Никиты Хрущева. Командующий Первой танковой армией только что отдал приказ перебросить два артиллерийских полка из своего резерва в распоряжение основательно потрепанной и измотанной в боях Шестой гвардейской армии. Теперь Катуков выжидательно смотрел на Хрущева, размышляя, какие еще меры потребует предпринять член Военного совета фронта для поддержки войск, сражавшихся на передовом рубеже.

Однако, как ни удивительно, Хрущев не стал требовать от Катукова принятия никаких дополнительных мер. Он обвел своими маленькими хитрыми глазками командующего и офицеров его штаба и сказал:

— Следующие два или три дня будут чудовищными, товарищи. Либо мы выдержим атаку немцев, либо они возьмут Курск. Сейчас фрицы поставили на карту все. — Он поднял вверх указательный палец жестом, который когда-то в будущем узнает и станет бояться весь мир. — Для немцев победа под Курском — вопрос жизни и смерти. Поэтому мы должны хорошенько позаботиться о том, чтобы именно здесь они и сломали себе шею. — Хрущев рассмеялся. При этом складки его толстых щек заметно подрагивали.