— Каким образом?

— Все тем же. В основном использовал систему с заложниками. Увозил семьи троих или четверых авторитетов из группы и выдвигал условие: либо его человека освобождают, либо он станет каждый час убивать по заложнику. Как правило, после первой жертвы «солдата» отпускали. По слухам, требование не было выполнено только дважды. Один его боевик погиб под пытками, но молчал до самой смерти. Жнец отыскал всех похитителей, но не стал убивать, а изуродовал так, что их даже людьми теперь назвать нельзя. Обрубки в инвалидных колясках. Без рук, без ног, со сломанными позвоночниками, слепые, глухие и с вырезанными языками. И совершенно никому не нужные. Семья же погибшего ежемесячно получает большую сумму и ни в чем не нуждается. Вдова на хорошем месте работает, сын в престижной школе учится.

Второй «солдат» не выдержал пыток и что-то рассказал. Что — никому не известно. Авторитеты передали свидетельство в УВД, совместно с «заказом» и предавшим бойцом, который дрожал от страха и умолял его спрятать. В течение суток показания бойца благополучно затерялись. Затем, в течение еще двух суток, Жнец убил всех членов группы, их родных и близких. А предатель «удавился» в камере-одиночке. Следствие, правда, умолчало о том, что у него странным образом оказались отрезанными язык, уши и нос, а на груди кровью было выведено: «Молчание — золото». Остальные получили урок: что бы ни случилось — молчи. Молчание дает тебе шанс на спасение. Открывая рот, ты не укорачиваешь страдания, а, наоборот, продлеваешь их. И уж если ты заговорил, страдать придется не только тебе, но и всем твоим близким.

Говорят, что еще трижды авторитеты нанимали убийц экстра-класса, чтобы те нашли Жнеца и расправились с ним. Результат, как вы понимаете, был нулевым. Убийц находили едва ли не нарезанными на кусочки, а заказчики ни с того ни с сего исчезали. Об их дальнейшей судьбе ходит много слухов. Но… это только легенды, больше похожие на вымысел, чем на реальные факты. Передел власти действительно состоялся, но никаких доказательств того, кто это сделал, нет. Что мы имеем? Перераспределение власти? Такое случается время от времени и без всяких Жнецов. Кто-то погиб, исчез, кого-то изуродовали. Так ведь быть «братком» не то же самое, что артистом балета, хотя и там можно ноги переломать. Что же осталось? Да ничего. Только звучное прозвище. Жнец.

— И вы ничего не пытались выяснить? — с сомнением спросил Аид. — Вас не заинтересовали эти, с позволения сказать, слухи?

— Заинтересовали, — ответил Значительный. — Мы предприняли собственное расследование. Ничего не нашли. Никаких зацепок, завязок, выходов. Одному из наших людей удалось подобраться к Жнецу. Не вплотную, конечно, но достаточно близко.

— И что же?

— Труп этого оперативника нашли в Москве-реке весной. — Значительный вздохнул: — Но такое тоже случалось раньше. К сожалению, все мы смертны, независимо от места работы и должности. С другой стороны, говорят же: половина всех чиновников кормится с ладони Жнеца. Он всегда и обо всем узнает первым. Мы задействовали самые разные структуры, подключили половину агентурной сети, но фактов, бесспорно доказывающих существование Жнеца, так и не получили. Хотя не получили и фактов, это существование отрицающих. Понимаете, основная сложность заключается в том, что никто не знает, какой приказ отдает Жнец, а какой — местный командир. Приходят-то они по одним и тем же каналам. Короче говоря, половина наших аналитиков считает, что его не существует в природе. Якобы Жнец — миф. Пугало. Страшило. Им пользуются все кому не лень. Понимаете? Какой-то умный парень выдумал его, чтобы нажать на кого-то из своих знакомых, нажал — и пошла писать губерния. Похожие прецеденты уже бывали. Даже в моей практике. Вторая половина экспертов уверена, что Жнец — реальное лицо, просто отменно законспирированное. И то, и другое недоказуемо. Пока. На том дело и кончилось. Расследование прекратили.

— А ты-то сам как полагаешь? — спросил Аид. — Жнец существует?

Значительный замолчал, подумал, шумно выдохнул и ответил, не очень, впрочем, решительно:

— Черт его знает. Сомнительно, чтобы один человек сумел провернуть такое. Захапать власть в принципе можно, а вот удержать ее… Для этого вторым Лениным надо быть. Так что нет, скорее всего нет. — Еще помолчал и добавил: — Но если уж он есть, то это самый хитрый, самый жестокий и самый опасный сукин сын из всех, о которых мне когда-либо приходилось слышать.

Гектор добрался до офиса Вальки Слепцова меньше чем за полчаса. Дверь, ведущая на этаж, была приоткрыта, но из-за нее не доносилось шума. Напротив, создавалось ощущение, что угодил в настоящее царство немых. Если кто-то и разговаривал, то приглушенно-стеснительно, вполголоса. За столом охраны маячила квадратная фигура дежурного. Того самого «любителя спорта», что признал Гектора в прошлый раз. Заметив вошедшего, он кивнул вяло, давая понять, что узнал и теперь можно пройти попрощаться «с кабинетом, где провел последние дни дорогой и всеми нами горячо любимый». Ну и так далее.

Гектор, пробормотав: «Добрый день», сунулся было в коридор, но замешкался, повернулся к охраннику:

— А как он погиб, если, конечно, не секрет?

— Почему секрет? — внезапно оживился охранник.

Гектор понял вдруг, что плевать этому «шкафу трехстворчатому» на погибшего Вальку, скучно ему до смерти, а что «мордой хлопочет», так это по долгу службы. Впрочем, он, Гектор, тоже переживал скоропостижную гибель приятеля без особой грусти. Особенно после того, что поведал ему бородатый очкарик в «Палладе».

— Взорвали его, — сообщил «любитель спорта». — Прям в «вольвухе» и взорвали. У дома. Охрана за ним заехала, спустились вниз, сели в тачку, ну и… Такие дела, короче… — закончил он варварским тоном. — Тачка эта невезучая, ему все говорили, — принялся развивать тему охранник.

— Почему? — поинтересовался для приличия Гектор.

— Ну, в аварию успел влететь, и вообще… То с движком чего-то, то колеса порезали. Беда, короче, а не тачка. Он на ней и недели, наверное, не накатал.

— А опознание уже проводили?

— Какое опознание, — махнул широченной ладонью «спортсмен». — Там, кроме груды металлолома, и не осталось ничего. Я-то, правда, сам не видел, но ребята сказали. Подъезд раскурочило, машину — в клочья, от людей одни только брызги и разлетелись. Говорят, там почти два кила тротила было.

— Значит, труп никто не видел? — удовлетворенно констатировал Гектор.

— Апостол Петр, может быть, — блеснул эрудицией охранник. — А ведь сегодня я должен был за Валентином ехать. Башка вот с самого утра разболелась, остался в офисе дежурить. Вместо меня другой парень поехал. Не повезло.

— Кому?

— Чего? А-а, ну ему, конечно.

Гектор механически кивнул:

— А машину где на ночь оставляют?

— На платной стоянке, недалеко от дома Валентина Аркадьевича. Но там «без мазы». Охранник сказал, что к машине никто не приближался. Врет, конечно, падло. Эти платные стоянки — те еще конторы, я вам скажу.

— Вот и Валька подумал о том же, — пробормотал себе под нос Гектор.

— Что? — не расслышал «спортсмен».

— Ничего. Это я так, о своем.

— Колонется, куда денется, — пообещал охранник. — Наша «крыша» к нему уже ездила. Раньше ментов, между прочим. Они дознаются, кто это сделал.

«Ничего нового смотритель стоянки вашей „крыше“ не скажет, — хотелось разочаровать „спортсмена“ Гектору. — Абсолютно ничего. Потому что ничего не видел. Бомбу подложили в багажник не ночью, а гораздо раньше. Скорее всего вечером. И взорвали как-нибудь хитро, при помощи дистанционного управления, например. Скажем так, машина подруливает к подъезду, дверца открывается — охранники собираются выходить. В эту секунду человек, наблюдающий за ней из окна, нажимает на кнопку. Взрыв! Тела изуродованы так, что мать родная не узнает. Огонь, обломки по всему двору. Позже он сделать этого не мог. Охрана не села бы в машину без него. С другой стороны, утро, время людное, кто-нибудь мог видеть, что эти гориллы широкоплечие даже из машины вылезти не успели? Неужели Валька пошел на такой риск?»