Сванидзе: Я прошу прощения, Николай Васильевич, это на самом деле мне очень интересно, и как историку, и как человеку, но время идет и…

Тепцов: Хорошо…16 лошадями. И, тем не менее, тем не менее, они восторженно приняли Советскую власть, они приняли коллективизацию. Почему? Потому что знали, что в условиях парцеллярного хозяйства, в условиях примитивного хозяйства, которое хищнически расходовало их силы, и было тупиковым, жить дальше нельзя. Поэтому коллективизация это суровая, жестокая необходимость, вызванная всеми объективными условиями.

Кургинян: Спасибо вам. У вас будет возможность развернуть тезис.

А я предоставляю вас обвинителю.

Сванидзе: Так, прошу вас. У обвинителя есть возможность…

Млечин: Николай Васильевич,…

Сванидзе: …задать вопрос свидетелю защиты.

Млечин: …скажите, пожалуйста, вы как специалист, может быть, вы вспомните цифру, сколько миллионов в марте 1930-го года участвовало в восстаниях против коллективизации? Может быть, назовете эту цифру? Нет? Хотите, назову ее я?

Тепцов: Вопрос был гораздо серьезнее, чем вы поставили. Вопрос стоял в плоскости гражданской войны. Действительно, когда началась массовая коллективизация, и массовое раскулачивание, то во многих местах начались массовые выступления, начиная от бабьих бунтов и кончая вооруженными выступлениями очень крупными силами. На Украине, на Северном Кавказе, в Поволжье были захвачены целые города и селения восставшими.

Млечин: Вы хотите сказать, что люди с охотой шли в колхозы? Вот эти люди?

Тепцов: Я вам о фактах.

Млечин: Ну, так они…

Тепцов: Я не говорю, с охотой или не с охотой.

Млечин: Но если люди восстают против колхозов, неужели они хотят в них вступить?

Тепцов: Они восстали против тех перегибов, которые имели место.

Млечин: Ничего себе перегибы — три с половиной миллиона человек! Это какой-то сплошной перегиб по всей стране!

Тепцов: Это, это вот все в колхоз — здесь об этом уже говорилось, этого быть не могло. Шло противостояние: кто — кого. И вы это прекрасно знаете. Кто кого.

Млечин: Что значит, кто кого, простите? Одни крестьяне других? Это как? Кто против кого восставал? Крестьяне, по-моему, восставали против тех, которые пытались их в колхоз забрать.

Тепцов: Вы знаете, вы неправильно ставите вопрос. Дело в том, что крестьяне не против крестьян, а крестьяне против тех номенклатурных работников, и вы знаете, кто состоял в номенклатурных работниках — которые были не крестьяне и были против крестьян.

Млечин: Если против вступления в колхозы выступает 3,4 миллиона человек, т. е. три с половиной миллиона человек, можно ли говорить о каких-то перегибах? Не является ли это просто поголовной практикой? Перегиб — это один человек, или два человека, может быть негодяи какие-то, местные чиновники. А если люди восстают буквально по всей стране, то это не перегиб, а выступление против политики, проводившейся в стране.

Тепцов: Вы знаете, вы, должно быть, изучили наизусть письмо Сталина от 2 марта 1930 года «Головокружение от успехов», и вы там прекрасно знаете, он раскрыл те причины, по которым вот начались эти мятежи. Прекрасно знаете, что обобществляли мелкий скот, закрывали церкви, сняли колокола. Бабы восставали против закрытия церквей. Помните, в «Поднятой целине» Шолохова? Когда…

Млечин: Ну, то есть восставали против политики, проводившейся в стране, да? Вы согласны со мной?

Тепцов: Не против политики, проводившейся в стране, а против перегибов политики.

Млечин: Перегибов… ну, по всей стране? Вы знаете, сколько это людей? Здесь перегиб и здесь перегиб, а когда весь зал против — это уж как-то не перегиб, а?

Тепцов: Вы знаете, никто не подсчитывал, три с половиной или не три с половиной…

Млечин: Как не подсчитывал? Очень даже подсчитано вашими коллегами.

Тепцов: Тысячи выступлений. Тысячи выступлений, которые включают разные формы протеста, разные формы протеста, начиная от того, что женщины…

Млечин: Николай Михайлович,…

Н.Тепцов: …освобождали…

Млечин: …в статье, опубликованной Сталиным в газете, правда, было еще, как вы помните, закрытое письмо ЦК ВКП(б), в котором говорилось, я позволю вам напомнить, о том, что в результате происходящего речь шла…

Сванидзе: Ваше время, ваше время закончилось.

Млечин: …об утрате Советской власти в стране.

Сванидзе: Спасибо.

Тепцов: Это совершенно неверный, совершенно неверный ваш вывод.

Млечин: Любой вывод…

Тепцов: Это письмо я знаю прекрасно. От 2 апреля 1930 года «О борьбе с искривлениями партлинии в деревне» и там не об этом шла речь. Не об утрате доверия к Советской власти…

Млечин: Об утрате вообще Советской власти в стране.

Тепцов: Это, это…

Сванидзе: Уважаемые коллеги…

Кургинян: Если началась такая дискуссия, я хотел бы уточнить у сторон один вопрос. Какое было количество крестьян вообще в стране на этот момент?

Сванидзе: Сергей Ервандович, потом, потом… Все уточнения потом.

Сторона обвинения может представить своего свидетеля и задать ему вопрос.

Млечин: Да, Нина Львовна, можно мы начнем с вас? Давайте мы продолжим там, где остановилась сторона защиты. Скажите, пожалуйста, так что крестьяне в общем с удовольствием шли в колхоз? Правильно я понял свидетеля?

Н. Рогалина, профессор кафедры Отечественной истории XX века исторического факультета МГУ им. Ломоносова, доктор исторических наук: Нет, нет, нет. По опросам и по современным монографиям, хорошо, так сказать, фундированным, 1 % соглашался. Повторяю, это были бедняки безнадежные и активисты, которых всегда можно где-то найти. Какой интерес в колхозе? Почему он должен свое отдавать — и землю, и скот и т. д., в ничье? Помните слоган: «И все вокруг колхозное, и все вокруг мое»? Зачем? Он в этом не нуждается. Крестьянин так устроен, что он должен обозревать и работать над всем своим хозяйством. Колхозы не были популярны. В колхозы стали загонять. Причем раскулачивание предшествовало, хотя во всех документах было написано, что только там, где сплошная, там можно раскулачивать, и обозначили — от 3 до 5 %. Да откуда вы знаете, сколько там кулаков? Может там 15, а может там два нуля. Вот, и таким образом, только…

Млечин: Т. е. люди заранее знали, сколько людей подвергнется репрессиям?

Рогалина: Все знали, по разнарядке, безусловно. Вот это вот важно. Все.

Млечин: Нина Львовна, а давайте уточним с вами — кулаков репрессировали по трем категориям. Давайте уточним, не все телезрители знают.

Рогалина: Ну, первая категория, это террористы, это главари банд, место им на том свете…

Млечин: Это реальные террористы?

Рогалина: Ну, это вот те, кто… Как вам сказать? Кого назначат. Но вообще, с оружием в руках. Три с половиной миллиона — это не шутка. Они испугались.

Во вторую — это была многочисленная категория, — высылали на севера. В Сибирь, Урал, русский север. Семьями.

Млечин: Куда высылали, в города в университетские?

Рогалина: Нет, они должны были… нет, высылали их на необжитые земли, причем, они в основном, даже на 3/4 использовались на рудниках, на строительстве новых предприятий, вечная мерзлота, лесоповал…Куда бы ни поехали ни за какие деньги люди…

Млечин: Сколько примерно людей так вот было выселено?

Рогалина: Два миллиона. Потому мы считаем четыре уже, говорите? (Обращаясь к своей соседке-свидетельнице — прим. стен.)

Кургинян: Чья это цифра?

Рогалина: Ведь это страшное дело, потому что разные вот подсчеты…когда мы подойдем к голоду…Представляете, как сейчас подсчитали? От 7,2 миллионов до 10, 7.