Выпуклая узкая черепица, кажущаяся теперь бордовой вместо обычной, малиновой (еще одна ладменская традиция), была теплой. И приятно грела мой, примостившийся на самом краю крыши тыл. Низкое зимнее небо. Зеленые, шумящие деревья под ногами и прогретая под январским солнцем крыша… Та еще ломка «шаблонов восприятия». И если вернуться к «первоисточникам», то… много их. И мнения диаметрально противоположны. Потому как одни исследователи «сути инкубов» полагают их движущей силой простой «голод». Другие не исключают и специфичную «тягу к романтике». Якобы, инкубы, на самом деле увлекаются собственными жертвами, маниакально преследуя их. А вот третьи ставят во главу угла «разрушительную суть» демона, как такового. Что касается меня лично, то, не претендуя на оригинальность, решусь, все же, выдвинуть свою версию: азарт. Элементарный азарт охотника, идущего к своей поставленной цели. И чем она тяжелей, тем меньше у нее шансов спастись. Хотя, есть и исключение из моей версии. Как ее там? Тома. Дочь главного посла в отставке. Да и сам этот Ясон — одно сплошное «исключение». Инкуб-шпион. Тысь моя майка, куда катится этот мир? И в какой учебник по демонологии впишут данный «феномен»?.. А что, может, действительно, согласиться на предложение канцлера Исбурга и начать преподавать демонологию самой? В родном учебном корпусе?
— «Все же, пришла?» — вопрос заставил меня вздрогнуть, а вот тон его показался даже обыденным.
— «Пришла».
Инкуб обчертил меня «невесомым перышком» взгляда, и, замкнув свой незримый дозор, вновь огласился:
— «Ну, тогда, здравствуй, Агата», — на сей раз эмоций в голосе явно добавилось.
— «И тебе привет, Ясон».
— «Ясон?» — удивился демон.
— «А что? И кличка и диагноз. Мне нравится».
— «А-ха-ха-ха-ха! Вот с этого с тобой и начнем. Прыгай!»
— Куда?! — заорала я, уже подхваченная в воронку портала, развернувшегося прямо подо мной. И… не то, прыгнула. Не то, полетела…
Демонический «лаз», испытанный на моих конечностях всего лишь единожды, на этот раз выкинул прямиком (о, радость!) в мягкие… подушки (судя по тому, как те разметались скользкими боками). Да и я подскочила, запнувшись о крайнюю напоследок. Но, оглядеться не успела:
— Агата!
— Варя! — о-ох… и сгребла дитё к себе.
— Агата, а я тут… — выдохнули мне в бок. — Я тут… Мне отец весь свой дворец показал и…
— Отец? — сволочь, а не отец! Манипулятор, чтоб его…
— Мы сейчас и гостье нашей его покажем, — вот теперь самое время оглянуться и… тысь моя майка…
Инкуб-исключение. А как можно было назвать то, что стояло в паре ярдов от меня и гостеприимно скалилось белозубой физиономией? Что я там выискала из мудрых дедовских книг? «Может выглядеть для жертвы вполне посредственно с точки зрения канонов красоты?». Да, где уж там! Здесь «наступление» велось явно по всем фронтам. А как еще объяснить сей «скульптурный шедевр»? И пресловутый лепной торс под «небрежно» распахнутыми полами рубахи, и золотые кудри до плеч. Даже открытые синие глаза и пухлые губы работали на «громкий восторженный стон» — симбиоз мужской мощи с подкупающей детской простотой. Гремучая смесь. И мой большой шанс. Почему? Да, потому что, ничего он в чужой душе по-настоящему не смыслит. И, если б, понимал (это я сейчас про свою душу лично), то никак не предстал «переслащенным чаем вприкуску с зефиром».
— Агата?
— Я думаю, ей, дочь, надо пока… отдохнуть, прийти в себя, — и снисходительно покачал головой. — Так ведь?
— Не-ет, Ясон, — тряхнула я в ответ своей.
— Неужели?.. Вот и по чаще себе повторяй, прекрасная дева.
— Что именно?
— То, что я… — криво усмехнулся он, — всего лишь, «сон». Наваждение… Ну что ж, идемте, тогда. Покажем нашей гостье ее новое жилье. Варя, руку!
— Варвара?
— Отец… — растерянно отстранилась та от меня. — Я — с Агатой пойду.
— Ну, хорошо, — прищурился на нас по очереди демон. — Ей сейчас поддержка нужна, — и первым развернулся к арке выхода из комнаты.
«Дворец» инкуба оказался под стать своему неотразимому хозяину. Впрочем, он во многих зеркалах, пока мы шли, отразился. И кроме бесконечных зеркал в фигурных рамах, на пути нашем встретились еще фонтанчики в мозаичной глазури, укромные ниши с диванами, высокие арки, тканевые драпировки, деревья в горшках, птицы в клетках, ковры всех форм и цветов и обильное травяное благовоние, исходящее с высоких подставок на ножках (заботится, сволочь, об восстановлении чакр, кстати, а, кого?).
— Это всё? — через час упала я на ближайший по ходу диван. За окнами — красное марево от излучающего его, личного купола (как выяснилось, еще и незримости), а на моих «внутренних» часах — давно глубокая ночь. И если вспомнить, каким был день до этого…
— А что ты еще хотела увидеть? — опустился рядом со мной Ясон. — По-моему…
— Где тетеньки живут, которые тебе на ужине песни пели и танцевали.
Ого! Культурная жизнь.
— Да? — неожиданно замялся сам «зритель». — Это — завтра. Вы не голодны?
— Нет! — на пару выдали мы с Варварой. — Агата, а пойдем тогда назад, в мою комнату? Там и спать вместе будем?
— С удовольствием, — подскочила я, протягивая дитю руку.
А демон так и остался провожать нас взглядом с дивана…
— … а еще мне здесь цветы сильно нравятся. Их много везде — замучаешься, наверно, поливать. Только я названия не запоминаю. А еще, знаешь, что… — и дальше, «ручейком» с придыханиями, местами восторженно подпрыгивая на кровати под муаровым балдахином.
Я, естественно, слушала. И тоже местами распахивала от удивления рот. Сама же в это время подводила «экскурсионные» итоги. И вносила корректировки. Первая касалась версии Глеба о передвижении «оазиса» по источникам силы. Ну, так я вам скажу: здесь он сильно ошибся. Карту ее подземных «ручьев» и «озер» по всему Бетану я знала еще из прокуратского курса, а об изменениях (крайне редких) оповещалась (всего один раз). Что же касается здешних «путей», то они не пересекались и не совпадали никак. Северо-запад Джингара, сорок пять миль до границы с Грязными землями — здесь мы сейчас (опираясь на мои топографические навыки). И в этих краях кроме морошковых пустошей и болот никаких отметок уж нет точно. Значит, демон «путешествует» вполне вольно. И его маршрут нельзя просчитать.
Теперь, что касалось самого «парящего дворца». Сплошная иллюзия, под стать ее создателю-инкубу. И фонтанчики эти, и птички в клетках и даже бесшумные слуги, тенями скользящие по всем этажам. Сплошной, тысь моя майка, и весьма качественный обман, подвязанный целиком на его «автора». И моя собственная сила вязнет в нем, как в густом меду, не достигнув и малейшей поставленной цели. Но, это — не корректировка, а констатация ожидаемого на финише. Иначе…
— Агата, а тебе здесь нравится?
— Мне?.. Да-а. Здесь — красиво.
— Ага, красиво, — зевнув, кивнула Варвара. — И отец мне сказал: мы можем у него погостить столько, сколько захочем. Он — интересный. Важный и красивый, а меня не знал, потому что их с мамой разлучили. Как это? — почесала она наморщенный носик. — «Печальная правда жизни».
— Еще какая, «печальная», — поскребла я пятнышко на штанах. — Очень «печальная».
— Агата?
— Что, мотылек?
— А, как ты думаешь: Ник сможет здесь с нами тоже погостить или у него — служба?
Вот как мне с ней на такие темы разговаривать? Кто б подсказал.
— Я думаю… спать тебе давно пора. Весь режим — насмарку. Так что, давай, укладывайся.
— А сказку? — послушно откинулось дитё на подушки.
— Какую сказку?
— Ну, я не знаю, — и вновь, во весь рот зевнуло. — Помнишь, ты книжки у тети Гортензии читала с картинками?
— Ну-у?
— И я там тоже успела прочитать. Одно слово, — смущенно глянула на меня Варвара.
— И то и другое — не удивляет, — ущипнула я ее за бок. — И любопытство твое и скорость чтения. Что за слово то? — и в ожидании замерла. Варя тихо выдохнула:
— «Инкубус».
Тысь, моя майка…
— Инкубус?
