— Что, Агата? — в ответ насторожился он.
— Я… Я ее вычислила.
— То есть?
— Сначала у меня были лишь предположения, но потом… В тот вечер Ксю тебя «угостила». Перед тем, как затащить в свою койку. Дриадским дурманом. Она сама в том практически призналась.
— Что?! — осел Ник передо мной на колени.
— Ага, — кивнула я, глядя ему в глаза. — Я все думала, сопоставляла симптомы, как лекари говорят, и проводила параллели между твоим состоянием в Грязных землях и картинкой, которую показал Велиар. Но, в разговоре с Ксю, все ж, напропалую блефовала. А она клюнула и прокололась… Ник?.. Ник?
— Да? — глухо отозвался он.
— Она тебя «угостила». Ты был тогда невменяем. Ты меня понимаешь?
— Семь лет, — криво качнул он головой. — Семь хобьих лет я с этим жил. С этим… фактом. И все ломал голову: как, почему?
— Не ты один «ломал себе голову».
— А она все это время была рядом и молчала. Вот же… курва, — подскочил Ник на ноги. — Вот же…
— Курва, — сорвалась я вслед за ним. — Согласна. Но, знаешь, что я теперь думаю?
— Что, Агата?
— Думаю, что настал момент, на самом деле все это забыть. И жить дальше.
— Забыть? — хмуро хмыкнул он. — Даже те причины, по которым я туда… пришел?
— Ага. Потому что как раз в этом мы виноваты с тобой оба. Я хочу это забыть. И ты — забудь. Очень прошу. Ник?
— Виноваты оба, — эхом повторил он. — Забыть… И жить дальше… Агата?
— Что, Ник?
— Я так тебя люблю…. И я тебе обещаю.
— Уф-ф. Вот и…
— Но и ты мне, любимая, в ответ тоже пообещай.
— О чем? — удивленно нахмурилась я.
— Не лезть в это дело с инкубом, — ага… А вот теперь он заинтриговал меня уже всерьез… — Агата?..
Глава 7
«Инкуб (в переводе с латыни „лежать навзничь“) — демоническая сущность четвертого низшего уровня. Среда обитания на поверхности — малонаселенная местность, территории с замкнутым пространством. Источник питания — сексуальная энергия жертвы. Последствия нападения — от полного истощения всех чакр до летального. Первые признаки нападения: 1. неестественное состояние „полусна“; 2. паралич конечностей и голосовых связок; 3. замедление мыслительных процессов; 4. ощущение навязчивого страха и душевного смятения. Примечание: пункт четвертый (страх и смятение жертвы) обычно является причиной пункта второго (полного ее паралича)»… Ага. Заметалась муха в паутине и увязла в ней по самые…
— Агаточка!
— Что, тетя Гортензия?!
— Ты ужинать спускаться собираешься?!
— Ага-а…
Так, та-ак… «Особенностью данных сущностей является способность корректировать восприятие окружающего у жертвы. Инкуб, подстраиваясь под ее желания, сам моделирует свой дальнейший „сценарий“. При этом стоит упомянуть, что, в отличие от суккуба, опирающегося, в основном, на внешний эффект, инкуб может выглядеть для жертвы вполне посредственно с точки зрения канонов красоты». Ну конечно. Зачем ему золотые локоны и лепной торс, если он и так — самая смелая наша бредня? Суккуб сшибает с ног «формами», а этот гад гораздо глубже копает. Значит, и на финише имеет соответственно…
— Доча! Ты чем там занимаешься?! Ужин стынет!
— Мама! Я не рожаю, так что, начинайте без меня! Я еще в библиотеке посижу… — ох, чую: зря я это сказала.
И, как результат — вмиг нарисовавшаяся родительница. С прицельным прищуром в дверном проеме:
— Агата, ты о чем это, доча?
— Да ни о чем, — прикрыв книгу, мотнула я ногами со стола.
— А-а… Вот и я теперь…вижу, что «ни о чем». Пошли есть, а то нам с твоим отцом скоро обратно в столицу. А вы с Варенькой?
— Мы тут заночуем, — потому что я еще не все дедовские закрома перерыла и много вопросов есть. — На горку ж Варе обещала и Ник сегодня все равно не вернется.
— Ну-ну. А что читаешь?
— Сказки, мама. Для взрослых.
— Ну-ну, ну-ну, — еще раз прищурилась и усквозила по лестнице вниз. Уф-ф…
Так. На чем я…
«…с точки зрения канонов красоты. Исключение составляет лишь копирование инкубом дорогой жертве особы. Еще одной характерной чертой данного демона является его абсолютная незримость для третьих лиц, позволяющая действовать в условиях их весьма близкого соседства. Хотя в этом случае инкуб обычно предпочитает подстраховаться и наложением знака глубокого сна…»
— Б-бу!
— Ух, ты! — вновь срочно пришлось мне прикрыть свою книгу.
— Я тебя, что ли, не испугала? — удивленно уточнил «не ребенок». — Совсем-совсем? — и уткнулся носом в первый же распахнутый на столе толмуд. — О-о.
— Ого, — хлопнула я его пыльными корками перед самым любопытным носом. — Мала еще для таких картинок.
— Ну-ну, — поджала губки Варвара — четыре дня с мамой явно не прошли даром. — Пойдем есть, а то на горку поздно потом будет. И ты еще обещала меня научить фонарики развешивать.
— Эх, — соскакивая с дедовского стола, вздохнула я. — Не «фонарики», а световые шары. Пойдем, волшебница малолетняя.
— Я не… — привычно вскинулась та. — Какая-какая?
— Юная, дерзкая и полная неимоверных сил.
— А-а… Это мне подходит… А что такое «фартовая», Агата?
— «Фартовая»? — обернулась я, уже скрипя «фамильными» ступенями. — Везучая, значит. И это тоже ты?
— Меня так тетя Нинон огласила, когда я на Новый год все ее «счастливые пирожки» с монетками в общем блюде нашла. Все семь штук. Представляешь?
— Ага. Представляю, — только у меня к данному моменту такой «фартовости» немного другой синоним сформировался.
И, как выяснилось чуть позже, не у меня одной…
Тема эта всплыла на принудительном для всех членов семьи ужине и в лучших ее последних традициях. То есть: солирует мама, желающие подтягиваются по очереди:
— А что ты думаешь, доча, о Варенькином образовании?
На этом месте напряглись мы обе с оглашенной:
— Мама, ты о чем?
— Как это? Глянь на ее свечение. Пора учиться им управлять.
— «Управляют» кобылой. А магическое свечение, есть лишь характеристика самого мага.
— Тетя Катаржина, я еще где-то должна учиться? — настороженно встряло дитё.
— Да нет же, Варенька, — срочно хихикнула тетя Гортензия. — Что ты? Мы про другое сейчас. Ведь ты владеешь… определенной силой, с которой тебе нужно научиться…
— Ездить верхом? — пораженно пискнула Варя.
— Нет, детка. Хватит в нашей семье и одной «наездницы», — скосилась родительница на меня. — Мы имеем в виду…
— Мама, может, этот разговор вообще прекратить? И я сама Варе объясню ЭТУ сторону ее натуры? Будто больше не о чем за столом речь вести.
— И в правду, Катаржина. Уж лучше б про погоду, — неожиданно вступил басом папа. — Или, хоть про Тайриль. Оптимальный вариант: объединить обе темы в одну.
— Хо-рошо, Людвиг, — одарили оратора красноречивым взглядом. — Надеюсь, наша дочь не сбежит и от этой своей ответственности.
— О-о…
— Так что там, Агаточка, с Тайрилем?
— Все нормально, тетя Гортензия… Через два дня туда отбываем. Ключ от дома знакомого Глеба уже у меня.
— Это очень хорошо, Агаточка. Скоротаем с пользой свой «мертвый» торговый сезон.
И над длинным семейным столом повисла тишина…
— Надеюсь, морской воздух нам ВСЕМ пойдет на пользу… И хорошая солнечная погода, — вот после этих слов тишина «повисла» окончательно. Естественно, маминых.
Я же, погрузив взор в собственную тарелку с пельменями, глубоко задумалась… И не то, чтоб сама вылазка к «морскому воздуху» всей женской частью семьи сильно тревожила мой душевный покой (я ж ее с подачи Глеба и предложила), а вот другие перспективы будущего… Ну да, Нику я пообещала. Конечно, пообещала. Несомненно. Безусловно… Но, тысь моя майка!
— Скажи мне, мама: Софико и Годард сейчас в Куполграде? Не уехали куда-нибудь?
— Кхе-кхе! Кхе!
— Тетя Катаржина, вы подавились? Вам по спине похлопать?
— Кхе… Спасибо, спасибо, Варенька… В столице, доча. А ты к Софико… — и, боясь вспугнуть счастье, замерла. — в го-сти?
