– А ты видел, как мы с тобой прощались? Слышал, что говорили тебе?

– Да, я все видел и слышал…

– Ты же мне всегда первый рассказывал о новостях, что да где, как старший брат. Вот ты умер – скажи, что там, после смерти? Что ты там видишь?

В ответ – молчание. Бага все так же смотрел на меня и просто сидел, не проронив ни звука.

– Ну, пожалуйста, скажи, что ты там видишь?

Тишина.

– Хотя бы скажи, тебе хорошо там?

– Мне тут тяжело…

Сказал он – и исчез. Растворился. Дымка в одно мгновение будто растащила его на мелкие невидимые частички.

С утра я бегом побежал в мечеть, к своему духовному наставнику, имаму.

– Мне приснился умерший друг! Он сказал, что ему тяжело тут…

Имам ответил:

– Молись за его душу. Может быть, от того все это…

И я понял, что настала пора обрести истинную веру. Я принял решение, что буду молиться – ради своей семьи, ради Господа, молиться за Багу, чтобы ему было там хорошо. Может быть, я не был истово верующим, но понимал, что есть высшая сила, над которой мы не властны, и к которой можем прибегнуть за спасением и покровительством. Именно в молитве я искал спасения для души, молитва давала мне долгожданное облегчение, покой, я стал чувствовать себя намного лучше. Мне казалось, что и Баге от этого лучше. Считал, что внес некую лепту, чтобы моему дорогому другу было хорошо там, где он сейчас.

Три месяца я возносил Богу свои просьбы и мольбы. Пока, наконец, однажды не увидел другой сон, в котором Бага ехал по дороге на велосипеде. Счастливый, довольный. Улыбался. И в этот момент я окончательно оттаял душой, понял, что внес свою лепту, и теперь все обязательно будет хорошо.

Настал декабрь.

Имам, к которому я постоянно ходил, сказал мне:

– У каждого мусульманина есть обязанность хотя бы раз в жизни съездить в Мекку, совершить хадж. Съезди сам, свози жену и мать – пока она еще жива. Это твой сыновний долг – дать ей возможность искупить свои грехи.

Я понял его слова, поскольку и сам много раз думал об этом. Теперь я отчетливо видел, что настала пора исполнить свое предназначение.

Для каждого мусульманина поездка в Мекку, хадж – это особый ритуал и священная обязанность, которая позволяет очистить душу и сердце, соединившись с Богом. Как бы родиться заново, посвящая себя святой вере и принося свою жизнь на суд и милость Всевышнего.

После этого разговора с имамом я позвонил маме и долго беседовал с ней, объясняя свои намерения. Она была сильно растрогана, до такой степени, что благодарила меня и плакала – а у меня, когда я слышал ее дрожащий голос, в душе рождалась целая гамма необъяснимых чувств.

Моя жена тоже обрадовалась моему решению, поскольку выросла в мусульманской семье, где чтили веру и свято соблюдали ее каноны.

– Ты знаешь, я решил свою маму свозить в хадж, – сказал я жене.

Супруга моя по-настоящему обрадовалась. Конечно же, она поддержала мое решение, и мы стали вместе готовиться к этой поездке, согласно всем мусульманским правилам.

Мы подготовили визы, оформили документы на выезд. Я соблюдал все предписанные обеты – не пил спиртного, не курил, не сквернословил, ел только разрешенную пищу, молился… Жена тоже готовилась – мы оставляли ее родителям нашего годовалого малыша.

Нас ожидал еще один сюрприз…

Оказалось, что супруга снова ждет ребенка. Это была действительно неожиданность, ведь мы не планировали в ближайшее время детей. Хотя до конца эту возможность не исключали.

Мы очень обрадовались и одновременно испугались – поехать на хадж во время беременности… Я заволновался из-за здоровья жены – пройти все церемонии хаджа довольно рискованно даже для полностью здорового человека, а если речь идет о беременной женщине, то рискованно вдвойне.

– Может быть, ты не поедешь? – обеспокоился я, глядя на жену. – Еще не поздно отменить.

– Давайте поедем, – тихо попросила меня супруга. – Мне кажется, это очень важно – совершить хадж вместе с будущим малышом… как будто он тоже предстанет перед Аллахом.

Уезжать мы должны были сразу после дня рождения Мурата Насырова – четырнадцатого декабря. Последние год или два он меня не приглашал, а сам я не приходил. Но в этот год получилось иначе. Неожиданно Мурат позвонил и будничным голосом сообщил:

– У меня день рождения. Я тебя приглашаю…

Мне показалось, что его поступок связан со смертью Баглана Садвакасова. И мне, и ему в тот момент хотелось общаться больше с теми людьми, которые его хорошо знали. К тому же Бага был нашим другом.

Знаете, большинство коллег, с которыми работаешь, по прошествии времени забывают о тебе – ваши пути расходятся, и если они не пересекаются, то мы «расходимся как в море корабли». Это естественный процесс, в котором нет ничего трагичного или странного. Планы меняются, траектории человеческого движения тоже – и только самые близкие люди остаются с тобой, где бы ты ни был.

– Мурат, – попросил я. – Я уезжаю в хадж, приду на твой праздник обязательно, но ненадолго, хорошо? Просто поздравлю…

– Хорошо, – коротко ответил Мурат. На днях рождения принято веселиться, много есть, пить и танцевать. Но я был уже морально готов к отъезду в Мекку и, кроме того, алкоголь нельзя было употреблять. Было еще кое-что важное, о чем я не сказал.

Хадж – это событие, во время которого с человеком могут происходить разные странные, порой опасные вещи. Бывает, что люди не доживают до окончания хаджа, умирают. Считается, что в тот момент, когда они предстали перед Богом, он решает, забрать их душу или нет – и если это произошло, значит, жизненный путь пройден. Хадж является прообразом Судного дня, когда человек получает справедливое воздаяние за свои грехи, чтобы начать свою жизнь с чистого листа. Поэтому перед хаджем принято прощаться с близкими людьми. У тебя не должно быть долгов, ты должен составить завещание, у всех попросить прощения. Приехать чистым и свободным от мирских дел.

Молитва, которую читаешь перед хаджем, гласит: «Я предстал пред Тобой, О, мой Господь! Вот я перед Тобой! Поистине хвала Тебе, все блага и вся власть принадлежат Тебе. И нет наряду с Тобой соучастника во всем этом!» И тот, кто приезжает на хадж, должен быть заранее готов к тому, что его жизнь может окончиться.

Таким образом, я приехал к Мурату в ресторан и, когда гости уселись за стол, я поднялся, взял стакан с соком и произнес, опередив тамаду:

– Пока не начался этот праздник, разрешите произнести тост.

Гости одобрительно загудели.

– Мурат, – сказал я. – Не хочу вспоминать о том, что было в прошлом. Тем более обсуждать это. Но то, что я тебя искренне уважаю и люблю – это факт. Я желаю тебе…

Дальше я говорил самые обычные слова – желал счастья, любви, семейного и финансового благополучия. Но то, как я это говорил – не было дежурными фразами. Все это было очень искренне, настолько, что в зале воцарилась полная тишина, пока я произносил эту речь. Мурат меня тоже понял.

Чуть позже, когда он пошел меня провожать, я сказал ему:

– Прости, что не могу остаться сейчас. Я уезжаю и хотел бы попросить у тебя прощения. Прости меня, пожалуйста, если я когда-либо в жизни обидел тебя или сделал что-то плохое…

Мурат немного удивился, затем помолчал и тоже произнес:

– Ты знаешь… Прости меня тоже. Но ты же знаешь, Арман, Бог простит…

Он всегда так говорил и считал, что это правильно. Я пожал Мурату руку, потом мы обнялись, словно братья, впереди у которых долгая разлука. И я пошел прочь. Это был последний раз, когда я видел Мурата живым. Я не знал тогда, что это наша последняя с ним встреча…

* * *

Как бы я ни готовился, как ни читал молитвы, ни смотрел фильмы, ни учил правила поведения, но поездка на хадж и то, что там происходило, стало для меня полной неожиданностью, откровением, инсайтом. Все это было настолько величественно, торжественно и возвышенно, что я окончательно понял и принял – Бог действительно существует. Он есть, и он рядом с каждым из нас.