Но когда люди видели кандидата живьем, могли с ним поговорить, рассказать о своих нуждах и ожиданиях, высказать опасения, то напряжение спадало – мы все понимали, что никто не всесилен, а я со своей стороны могу сделать ровно то, что могу. Ни афиши, ни реклама на телевидении не имеют такого мощного эффекта, как личные встречи. Поэтому мои рейтинги начали расти как на дрожжах.

Остальные кандидаты меня всерьез не принимали – они боролись друг с другом, а во мне, самом молодом да «зеленом» они не видели серьезного конкурента. Я считал это преимуществом. Поскольку шел от «Единой России», никто мне никаких препятствий не чинил, хотя и не помогал. К тому же смотрелся я несколько инородным телом – представляете, зима, люди без работы, без зарплаты, а тут приезжает из Москвы холеный молодой человек, ухоженный, красиво одетый, благоухающий парфюмом…

Надо сказать, реакция на меня была поначалу однозначная – «понаехали тут». Я на это:

– Я один из вас. Родился и вырос здесь, в простой семье, знаю не понаслышке, как вам живется. Однако я смог найти секрет успеха, добиться благополучия для себя, встал на ноги, а теперь хочу помочь и вам тоже. Если вы дадите мне шанс, то, живя в Москве, я смог бы представлять ваши интересы и улучшить вашу жизнь…

Люди верили мне. А я верил в свой успех, видя их участие и поддержку, у меня не было никаких сомнений, что я выиграю.

Однако я все же переоценил свои силы. Сыграл роль тот факт, что мне пришлось рекламировать и продвигать свое имя, а до этого никто ничего в Оренбурге обо мне не знал. В отличие от местных кандидатов, которые были известны и понятны. Тем не менее в результате выборов я набрал 21000 голосов. За победившего кандидата проголосовало немногим больше.

Этот рискованный проект с выборами стоил мне немалых денег. Расклейка объявлений, организация встреч, аренда помещений, концерты артистов. Все накопления, которые я сделал за несколько лет жизни в Москве, все было потрачено на предвыборную кампанию, а последние недели пришлось работать и вовсе в долг, я одолжил у друзей необходимую сумму. Когда выборы закончились, оказалось, что я в долгах как в шелках, как жить – не знаю, перспективы неясны, а дома жена, с которой еще предстоит налаживать отношения.

На следующий день после возвращения в Москву меня, наконец, «накрыло» – я в полной мере осознал, что не просто проиграл, а поставил на эту «темную лошадку» все, что у меня было, абсолютно все, и теперь я оказался в сумасшедших долгах – цифры приводили меня в ужас.

Суматошный ритм предвыборной гонки, сопровождающийся азартом и выплеском креатива и адреналина, вытянувший из меня не только все силы, но и финансы – свои и чужие, – сменился мирным ледяным спокойствием предновогодней Москвы. Контраст был разительный – я много недель жил этими выборами, бежал, бежал, и вдруг разом будто остановился.

* * *

Любые выборы – это колоссальные расходы. В этой ситуации я был попросту камикадзе. Это был ва-банк: мне компенсировали бы все расходы, если бы я выиграл. Но я не выиграл.

Я оказался в нокауте. Сам факт проигрыша, как ни крути, способен морально раздавить любого человека. Ведь идя на эти выборы, я, естественно, мечтал выиграть – и, как мне казалось, все правильно рассчитал. Не учел я одного. Достаточного опыта в такой деликатной сфере, как политика, у меня пока еще не было. Пусть я и работал вместе с Александрой Буратаевой, но я был слишком молод, слишком оптимистичен, недостаточно искушен в политических вопросах.

Если прибавить ко всему этому еще и возникшие финансовые трудности, то можно немного понять, в какую яму сам себя загнал. А впереди маячили новые расходы – мне необходимо было до конца оплатить подрядчикам все сделанные для меня предвыборные работы.

Не знаю, кто и как поступил бы на моем месте, но в тот момент я принял единственно верное решение – отложил все дела, купил на последние деньги путевки себе и жене на морское побережье и отчалил на две недели загорать, купаться, валяться на пляже, чтобы полностью отключиться от произошедшего и немного сообразить, как мне вписаться в этот поворот судьбы.

Для чего нужны друзья

Выборы дали мне возможность приобрести очень ценный опыт – сейчас я вижу, как много ошибок было сделано в ходе предвыборной кампании. Но главное – я был совершенно не готов столкнуться с настоящей провинцией, ведь я жил в Москве долгие годы и не до конца представлял себе, что творится на малой родине.

Я шел баллотироваться в Госдуму с огромным желанием сделать для людей что-то действительно хорошее и стоящее. В то время я занимался и на курсах у Норбекова, искал себя, стремительно развивался и рос как личность. Появление семьи тоже сыграло немалую роль в моей биографии – я почувствовал возросшую ответственность за близких людей и основательность в планах и суждениях.

Поэтому не дивидендов я искал на выборах, не удовлетворения своего тщеславия.

Да, могу подтвердить ранее высказанные мнения, что Москва и регионы – словно две разные планеты.

Во время предвыборной кампании мы поговорили со всеми – начиная от пенсионеров, интеллигенции, врачей и заканчивая администрацией городов и сел, доярками, трактористами. Это были представители разных социальных слоев, но общим у них было одно – все они были в большей или меньшей степени недовольны своей жизнью и тем, что творится вокруг.

Люди высказали множество пожеланий, обращали внимание на какие-то острые темы, которые, естественно, меня глубоко задевали. И я знал, что избиратели мне верят, готовы отдать свои голоса. В достаточно короткий срок я стал популярен, так как страстно желал начать эти проблемы решать.

Если бы решил снова баллотироваться в Госдуму, многое сделал бы по-другому, особенно чувствуя свой потенциал и возможности. Однако, скорее всего, больше не буду принимать участие в политических играх, и вот почему…

Еще до выборов мне довелось гостить вместе с Александрой Буратаевой в Саратове, у Любови Слиски, вице-спикера Госдумы. Внимательно посмотрев на меня, она сделала неожиданное заключение:

– Арман, дорогой, я смотрю в твои глаза и понимаю – это не для тебя, не твое. Все-таки в политике должны быть люди другого склада характера, более жесткие, что ли. А ты для политика слишком добрый.

Со временем я в полной мере оценил ее слова – ведь работа политика заключается в том, что он предпринимает шаги, которые могут повлечь за собой массу различных последствий, причем как для конкретных людей, так и для страны в целом. Приходится лавировать и делать нелегкий выбор между интересами меньшинства и благополучием большинства. Когда в меньшинстве твои друзья или близкие люди – это сделать неимоверно сложно. Для меня практически невозможно. А для профессионального политика это – сама жизнь. Мне кажется, я не очень многое потерял, проиграв выборы. Не жалею ни о чем.

Когда мы с женой вернулись в Москву после отдыха, мне было уже намного легче, к тому же я осознал: ничего уже не вернешь, жизнь продолжается и надо продолжать работать дальше и, конечно же, раздавать долги. В конечном итоге, на что мне было жаловаться – есть жилье, есть собственная компания «Музыкальное единство», есть любимая жена, которая всеми силами меня поддерживала, есть друзья, есть полезные знакомства и связи. И, наверное, не стоит жаловаться на судьбу, заламывать руки и отчаиваться. Все постепенно уладится.

Из музыкантов, постоянно сотрудничавших с «Музыкальным единством», оставались Полина Гриффитс, Мурат Насыров и Томас Невергрин. Роман Полины и Томаса был в самом разгаре, они жили вместе, строили планы по развитию музыкальной карьеры.

Им обоим был нужен хороший менеджер, который мог бы заниматься их раскруткой и продажей концертов.

Я снова вернулся в шоу-бизнес, поняв, что лучше всего мне заниматься тем, в чем я хорошо разбираюсь. Невозможно было сбрасывать со счетов почти десять лет напряженной работы – тем более что остались необходимые связи, опыт, авторитет. В конце концов, люди мне доверяли.