— Ох, Гретхен, я чувствую себя такой дурой! И надо же мне было ввязаться в эту историю! Обычно у меня хватает здравого смысла. Просто по отношению к Гранту я...

— Можешь не объяснять. Грант имеет огромное влияние на женщин, — с понимающей улыбкой сказала Гретхен. — Впрочем, твой случай — довольно сложный. Сначала он задурил тебе голову, а потом поразил сердце. Мне кажется, это уже неизлечимая стадия.

Было субботнее утро. Джейми спал. Сьюзен тоже пыталась еще поспать, но беспокойные мысли рано ее разбудили.

Она побродила по квартире, пожевала орешки, стоявшие в блюде на столе, поправила на окне жалюзи. А когда уже в третий раз проверила, крепко ли закрыты краны, и стряхнула со стола невидимые крошки, то тяжело вздохнула и уступила желанию прилечь на кушетку, свернуться калачиком и уйти в свое горе.

На роду ей написано, что ли, так ошибаться в мужчинах? Она доверилась мерзавцу Трою и не поверила Гранту, благородному человеку. Сумеет ли она вернуть его? Сьюзен застонала и накрыла голову подушкой. На этот раз она оказалась действительно в сложном положении. Ухитрилась влюбиться и отвергла влюбленного в нее человека. «Одним коварным ударом», как сказал Шекспир. Да в своем ли она уме?

Горькие мысли не привели ни к какому решению. Сьюзен закрыла глаза и приказала себе не думать.

Но это не помогло. Теперь в голове возник образ Гранта и Джейми. Ребенок с любовью смотрел в его удивительные синие глаза. Почему она не замечала этого раньше? Как она могла совершить такую глупость — отвергнуть человека, так полюбившего ее сына?

К счастью, Джейми отвлек ее от бесполезного самобичевания. Он проснулся и позвал ее из своей комнаты. Сьюзен поспешила к сыну. Вынула его из кроватки и крепко прижала к себе.

— Мама, больно! — пожаловался Джейми, вырываясь из ее объятий. Он выскользнул из ее рук и побежал к столу.

— Ты куда, дружок? — Сьюзен пошла за ним следом. — Что за спешка?

— Картинка. — Джейми вскарабкался на стул и придвинул к себе цветные карандаши.

— Начал рисовать картинку и хочешь ее закончить?

Сьюзен была удивлена. Джейми никогда еще не проявлял такого интереса к рисованию. Он явно повзрослел.

— Угу!

— А для кого ты рисуешь картинку? — Сьюзен погладила его по голове. — Для мамы?

— Не-а!

Рука Сьюзен замерла.

— Нет? Не для мамы? — Все рисунки Джейми обычно посвящал ей. И только несколько — по ее настоянию — бабушке и дедушке.

— Для Гранта. — Джейми старательно что-то выводил на бумаге. — Видишь?

Он поднял листок. Это было что-то совсем непохожее на его прежние рисунки. Но было заметно, что Джейми вложил в эту картинку всю душу. Закончив, он понес листок к шкафу и засунул его в рукав своей курточки.

— Что ты делаешь? — все больше удивляясь, спросила Сьюзен.

Джейми не ответил. Похлопал рукой по животу и объявил:

— Давай кушать.

Занявшись завтраком, Сьюзен как-то забыла о рисунке. Приготовила тосты с сахарной пудрой и горячий шоколад. Потом позвонила Линде, и они договорились провести день на воздухе.

— Привет, брат. Что случилось? — Гретхен оторвала взгляд от бумаг и сдвинула очки на макушку. — Рано закончил работу?

— Да что-то не работается. — Грант опустился в кресло напротив. — Вот я и подумал, может, съездишь со мной куда-нибудь поесть? Вернешь мне равновесие разумным материнским подходом?

— Да, он действует на детей, но тебе вряд ли поможет. — Она ехидно улыбнулась. — Может, тебе не хватает клетчатки в рационе?

— Сказать такое может только человек, у которого вместо мозгов клетчатка. Серьезно, Гретхен. Мне кажется, я теряю разум.

— Тебе, пожалуй, без него было бы лучше, — съязвила она.

Грант метнул на нее злой взгляд, запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул.

— Что, проблема с женским полом? — спросила Гретхен. — Так расскажи, облегчи душу.

— Я приехал, чтобы ты успокоила меня, а ты нервируешь, — сказал он, усмехнувшись. — Мне сейчас нужны материнские, а не врачебные советы.

— Как тебе будет угодно. — Гретхен вдруг щелкнула пальцами. — Постой, у меня есть что-то для тебя, это, возможно, тебя развеселит. Вот, принес один мальчуган.

Гретхен протянула ему помятый листок, который извлек утром из своей курточки Джейми. Гретхен хотела расспросить Сьюзен, что это за художественное произведение, но та быстро ушла. А Джейми только твердил: «Для Гранта».

Грант внимательно вгляделся в яркие каракули. На его красивом лице появилось озадаченное выражение.

— Грант!

Он поднял глаза.

— Джейми еще здесь?

— Кэсси повела его в ванную. У нас сегодня был пудинговый день искусства. Кэсси хочет отмыть его до прихода матери.

— Разумно. А то его мама начинает нервничать, если не соблюдается порядок, — насмешливо сказал Грант.

Гретхен взглянула на него с любопытством.

— Я все-таки не понимаю, почему мы так расходимся во взглядах на мать Джейми! — Стукнула входная дверь. — А вот как раз и она!

Грант хотел было пониже опуститься в кресле, но Гретхен ухватила его за воротник и выставила из кабинета. В этот момент вернулся из ванной Джейми. Щеки у него были ярко-розовые.

Гретхен отпустила Кэсси, потушила в кабинете свет и заперла дверь. Ни Грант, ни Сьюзен не успели опомниться, как она сунула в руку Гранта ключи и сказала:

— Я убегаю. Опаздываю на встречу. Запри, когда все уйдут, ладно?

Грант не сумел даже возразить, а Гретхен, уже в дверях, крикнула:

— Не спешите! Это прекрасное место для беседы. Спокойное. Безлюдное. С кучей игрушек для Джейми. — И Гретхен закрыла за собой дверь, оставив их одних.

— Похоже, мы попали в ловушку, — пробормотал Грант. — Пора бы мне научиться распознавать, когда Гретхен что-нибудь замышляет.

— Ничего. Она оказала услугу мне, — тихо сказала Сьюзен, наблюдая, как Джейми нырнул в ящик с разноцветными шарами разных размеров.

Грант устремил на нее вопрошающий взгляд.

— Я искала повод, чтобы извиниться перед тобой, — пояснила она.

— Если ты говоришь об этом дурацком заявлении, то оно ничего не изменило, — ответил Грант.

— Не только о заявлении. И о... многом другом. Я не доверяла тебе. Осуждала. Не понимала.

— А сейчас?

Грант в сомнении поднял брови. Умные женщины не делают резких поворотов просто так.

— Стараюсь разобраться во всем. Мне стало кое-что известно от Гретхен. Теперь я знаю, почему ты работаешь для адвокатуры общества защиты отцовских прав.

— И что же, одобряешь? — не веря тому, что слышит, спросил Грант.

— Я предвзято и как-то однобоко считала, что только женщина должным образом может позаботиться о своем ребенке. Во мне говорил мой горький опыт, а не трезвый ум. Прости меня.

— Принимаю твое извинение. Я сталкиваюсь со множеством несчастных людей, Сьюзен. И всегда вижу, когда человек страдает.

Сьюзен смотрела на Гранта совсем другими глазами.

— Спасибо. Это поможет мне объяснить и все остальное.

— А что, есть и еще что-то? — озабоченно спросил Грант.

— Хочу объяснить, почему я подписала это глупое заявление, что меня разозлило.

Грант взял ее за локоть и подвел к маленькому стульчику.

— Сядь. Это, наверное, займет много времени.

Сьюзен выложила все. Рассказала о непутевом муже Линды, о том, какая она прекрасная мать, о ее страхе потерять детей и о том, как она сама была возмущена тем, что Грант решил защищать такого человека.

Грант спокойно слушал. А когда Сьюзен закончила, нахмурился.

— Как жаль, что ты не рассказала мне этого раньше. Для всех нас было бы проще.

— Ты не взялся бы тогда за дело Джонатана?

— Я мог бы передать его кому-нибудь другому. Джонатан имеет право на юридическую помощь, так же как и Линда. Но адвокатом мог стать не обязательно я.

— Ну так кто-то другой будет давать ему советы.