— Мы могли бы поговорить у тебя в кабинете?

Гретхен кивнула и жестом пригласила Сьюзен следовать за собой. Закрыла дверь и села за стол. Сьюзен опустилась в кресло напротив.

— Не так все просто, — начала Сьюзен. Гретхен молчала. — Я не сомневаюсь, что твой брат — прекрасный человек. Но по некоторым вопросам мы с ним расходимся во взглядах. Конфликт возник между нами с самого начала. Я не смолчала и создала себе проблему.

— И что это за проблема?

— На мой взгляд, непростительно, что Грант выступает на стороне отцов, которые хотят отнять детей после развода с их матерями.

Гретхен удивленно смотрела на Сьюзен. Этого она никак не ожидала от нее услышать.

— Мой брат занимается такими делами?

— А ты не знала?

— Нет. Может, объяснишь? — все еще в недоумении спросила Гретхен.

Сьюзен рассказала ей о своей подруге Линде, о том, что адвокатом ее бывшего мужа выступает Грант.

— Но он же адвокат, Сьюзен. Его профессия — защита, — рассудительно заметила Гретхен. — И чью бы сторону он ни защищал, всегда есть и противоположная точка зрения. Это же не его личная месть твоей подруге, а просто работа.

— Но он мог бы не браться за такие дела. — Сьюзен приводила в негодование мысль, что такой человек, как Джонатан Блейк, может выиграть дело об опеке. — Дети должны оставаться с матерями.

— В любом случае?

— Ну, об этом я не берусь судить. Могут быть разные обстоятельства...

— Вот именно! Я верю, что мой брат — человек здравомыслящий и понимает, чью сторону следует защищать, а чью — нет. Он же не ставит целью отнимать детей у матери. Ты ведь это понимаешь, Сьюзен.

Сьюзен ничего не ответила, и Гретхен внимательно на нее посмотрела.

— Но дело, кажется, не только в том, что ты рассказала. Есть что-то еще?

— Да, — со вздохом призналась Сьюзен, — есть. Мой собственный опыт с отцом Джейми сделал меня...

— Недоверчивой? — подсказала Гретхен.

Сьюзен вздохнула. Отступать было нельзя. Придется рассказать Гретхен всю свою историю.

— Мой муж — жестокий и злой человек. Таким людям не следует жениться и иметь детей. Ему не нужны были ни Джейми, ни я. — Глаза Сьюзен наполнились слезами. — До знакомства и замужества с Троем я верила, что после развода между мужчиной и женщиной могут сохраниться добрые отношения.

— Конечно, могут, — уверенно сказала Гретхен.

— Но ты не замужем. И я не замужем. Грант тоже одинок... — Сьюзен горестно умолкла. — Признаться, Гретхен, я убеждена, что добрые отношения после развода — это сказки.

— Неправда. Взгляни на некоторых родителей в наших яслях. Они — живое доказательство, что такие отношения существуют, — со своим обычным оптимизмом сказала Гретхен. — Сожалею о том, что тебе пришлось пережить, Сьюзен. Но, откровенно говоря, то, что случилось между тобой и твоим мужем, не имеет отношения ни к моему брату, ни к нашему центру.

— Не должно бы иметь, но на самом деле имеет. Я не могу этого забыть, не могу доверять мужчинам. Я знаю, как относился Трой к Джейми, и знаю, чем бы это кончилось, если бы я его не оставила. Разве ты не понимаешь?

Говорить с Гретхен было легко. Недаром ее любили дети. Она, как никто, умела сопереживать и сочувствовать своим собеседникам.

Гретхен как-то странно улыбнулась, печальной, сострадательной, все понимающей улыбкой.

— Хочу рассказать тебе историю, похожую на твою. О человеке, который тоже никому не верил и боялся с кем бы то ни было связывать свою судьбу.

Сьюзен озадаченно молчала.

— О моем брате Гранте.

— О Гранте? Это он никому не доверял, боялся близких отношений? — недоверчиво воскликнула Сьюзен. — Трудно поверить!

— Ты еще плохо его знаешь. Мы с Грантом росли в неблагополучной семье. Наши родители не разводились только из-за детей, как они говорили, хотя ежеминутно проклинали свой брак, а заодно, наверное, и нас. Я по натуре оптимистка и никогда не сомневалась, что и после развода можно сохранить дружеские отношения. И мне всегда больше хотелось завести свою семью и детей, чем нянчить чужих. Но у Гранта таких мыслей не появляется. Он считает, что женитьба — это ловушка для дураков. К сожалению, в силу своей профессии он имеет дело не с прочными, счастливыми браками, а с уже потерпевшими крах. — Гретхен помолчала, откинувшись на спинку кресла. — Как удивительно, что вы с Грантом так похожи, хотя ни он, ни ты не видите этого очевидного сходства.

— Неужели ты и правда считаешь, что мы похожи? — спросила Сьюзен, вытирая платком глаза.

— Да. Вам обоим причинили боль люди, которых вы любили.

— Это да, но мой печальный опыт не повлиял по крайней мере на мою профессию. Мне не приходится отнимать у родителей детей.

— Ты думаешь, только в этом и заключается его работа?

Сьюзен потерла висок.

— Я уж и не знаю. Наш разговор совсем сбил меня с толку.

— Тебе, наверное, полезно будет узнать, почему Грант занялся защитой отцовских прав, — сказала Гретхен. — Вряд ли он сам когда-либо тебе расскажет. Для него это очень болезненная тема.

Сьюзен напряженно выпрямилась, с любопытством ожидая, что еще она может услышать.

— У Гранта есть близкий друг. Зовут его Чак Андерс. Мы все родились в одной больнице с разницей в пятнадцать минут, втроем лежали в одной кроватке, когда наши матери приходили друг к другу в гости. Грант и Чак жили в одной комнате в колледже, потом Грант был шафером на свадьбе друга.

Жену Чака, Дарлин, мы знали мало. Она была из другого штата и держалась отчужденно. Но мы надеялись, что когда она получше познакомится с нами, то станет дружелюбнее. Но этого не произошло. Дарлин все больше и больше отдаляла от нас Чака — от Гранта, от меня, даже от его собственных родителей.

И вот однажды, лет шесть назад, Чак вдруг пришел к Гранту. Я была в то время у него и слышала всю историю. Дарлин, похоже, совсем разрушила семью. Она была замкнутой, скрытной женщиной с нездоровой психикой. Она не только причиняла всем моральные страдания, но в буквальном смысле наносила оскорбления. И детям, и даже самому Чаку. Грант никогда не мог понять, почему Чак так долго это терпел и пришел к нему только тогда, когда его жена уехала в неизвестном направлении, забрав с собой детей.

— Какой ужас! — невольно воскликнула Сьюзен.

— Чак рассказал Гранту все. Можешь себе представить, как мы переживали! Чак понимал, что ему и Дарлин надо многое обсудить, но она отказывалась от встречи. А между тем детей оставлять с ней, пока она не подлечится, было опасно. И он попросил Гранта помочь ему.

— Так это и началось? С Чака?

— Истинными жертвами оказались дети Чака — Райан и Кайл, крестники Гранта. Дарлин и Чак испортили свою жизнь, и Грант твердо решил, что не даст им загубить жизни детей. Но он не ставил себе целью отнять детей у Дарлин и передать их Чаку. Он стремился найти оптимальное решение в пользу детей.

— И что было потом?

— Дарлин в конце концов попала в больницу. Она решила, что замужество и дети ей ни к чему, и вернулась в колледж, намереваясь получить специальность инженера-строителя. Чак стал адвокатом. Дети живут с ним. Все у них хорошо, а это, по мнению Гранта, самое главное. Ради этого он и работает в адвокатуре общества защиты отцовских прав.

Сьюзен сидела задумавшись.

— Выходит, Грант в подобных делах защищает интересы детей?

— Ни секунды не сомневаюсь! — со всей искренностью воскликнула Гретхен. — Более сострадательного и любящего человека нет на свете. — Она улыбнулась. — Он может, если захочет, быть настоящим врединой, но это всего лишь маска.

— А что, если он ошибается?

— Что ты имеешь в виду?

— Грант выступает адвокатом мужа моей подруги, который хочет забрать детей себе. Я хорошо знаю, что Линда — прекрасная мать. С каждым днем убеждаюсь в этом все больше. Она терпелива, внимательна, щедра... В общем, обладает всеми качествами настоящей матери. Но Грант тем не менее поддерживает мужа Линды.

— Так поговори с Грантом, — посоветовала Гретхен. — Расскажи все, что знаешь. Обрисуй истинное положение вещей. Разве ты не помогла другим мамам, подписав просьбу об увольнении Гранта из яслей?