Ничегосебесказалясебе!

Потом подумал, а чего переживать? Ведь я и сам такой?

Правда, через два дня я перестал воспринимать себя как циника, потому что сильно увлекся. Наконец-то я встретил девочку своей мечты. Мы познакомились, о чем-то поговорили, она сказала, что ее зовут Лена и что ей некогда. На следующий день я пошел ее искать, но не нашел, потому что забыл, как она выглядит.

– А где эта девушка, с которой вчера меня знакомили? – все интересовался я у приятелей.

– Да вот она! Не видишь, что ли?

Оказалось, она находилась рядом. Но так как я близорук, то просто не увидел ее тогда: девушку, которая в будущем и стала моей женой.

И Бог создал общежитие…

Два студента идут мимо общежития.

Один смотрит на вывешенные на веревочке трусы:

– Первокурсницы.

– А как ты догадался?

– Только первокурсницы стирают трусы. А начиная со второго курса, вообще все без трусов ходят.

Когда ты знакомишься с девушкой, она не может не нравиться. Дальше ею можно увлечься, потом ее бросить, а потом перезвонить и предложить выйти замуж. Бывает по-разному. Но очень редко случается, когда люди поняли все друг про друга с первого взгляда. И с первого же взгляда влюбились навеки, решили пожениться и умереть в один день и быть похороненными в одной могиле. Чаще при знакомстве с девушкой ты даже не можешь предположить, какое место она займет в твоей жизни. Но пока ты свободен, не можешь не видеть, что вокруг так много девушек хороших и так много ласковых имен. Особенно если ты еще очень молод и у тебя за пазухой есть тайна, имя которой гиперсексуальность.

Глупо мне сейчас каяться в том, что студенческие годы, уже живя с Леной, я все равно проводил в поисках новых увлечений. Ведь вокруг была дикая масса свободных женщин, они все были интересны и открыты… В том числе и для общения. И к тому же многие из них жили без родителей, в общежитии.

И вот я, в двадцать один год, понял совершенно чудесную вещь.

Человек, придумавший общежития, был гением! Общежитие – культурный и сексуальный эпицентр города; а для нас он – двигатель разврата в массы. Там все время что-то происходит. У кого-то обязательно – день рождения, у кого-то новая любовь или похороны, ну, то есть какой-нибудь хороший повод выпить… Постоянный и спонтанный праздник. Жизнь здесь кипит круглосуточно. А главное, тут водятся бабы!

Девочка, живущая в общежитии, и девочка, которой она была дома, – это уже две разные женщины. Хотя она еще не сбросила старую кожу и по-прежнему находится в зажиме, и по-прежнему никому не дает и в рот не берет: в смысле выпивку, но постепенно, день за днем она начинает убеждаться, что, наверное, она несколько не права. Ей становится все понятней, что запреты на секс, курение и выпивку были в ее жизни лишь потому, что рядом всегда находились любящие родители, которые по какой-то необъяснимой причине были противниками всего этого наслаждения. Но предки росли в доисторические советские времена, когда было не модно пить, курить и давать до свадьбы. Сейчас же все поменялось десять раз. И на самом деле, парни вокруг умные. Они не дадут ей залететь, не причинят боли, а если и предложат наркотики, так только те, что употребляют сами. А они же не дураки, чтобы употреблять всякую дрянь и приближать свой конец. Они же понимают в этом. Массовый гипноз работает. И когда девочке протягивают в компании сигарету, она курит со всеми. Если все колются героином, то и она попробует. Она свято верит, что люди вокруг нормальные.

А теперь помножьте сию дивную ситуацию на то, что здесь были девочки из застойной эры. Я уже в предыдущих главах упоминал, что это такое, если кто забыл или не знает. Но, говоря про общежитие, данную тему можно подчеркнуть особо еще раз. Здесь дети, воспитанные в полном отсутствии элементарных знаний о половой жизни, оставались еще и без присмотра элементарных родаков, что как нельзя лучше усугубляло ситуацию. Ведь незнание многих доходило просто до маразма. В школе друг другу все рассказывали, что детей рожают из пупка. При этом показывали снимки беременных баб и пускались в объяснения, что «пупок развязывается, и оттуда вылезает эмбриончик». Нередко случалось, что какая-нибудь из целок, чтобы приобрести авторитет среди подружек, начинала корчить из себя прожженную блядь и учить их уму-разуму: например, что при занятиях сексом кончать можно, куда угодно, но главное – не целоваться. От этого появляются дети.

Неудивительно, что вчерашние школьницы в общежитии просто потерялись и окончательно запутались в вопросах морали и норм поведения. «Что можно? Что нельзя? Господи, ответь, как себя вести и что говорить этим мальчикам, а-ууу!»

Девушки часто перегибали палку. В смысле, можно было в коридоре общежития остановить какую-нибудь вопросом: «А скажикася, красотка, целка ты еще, аль нет?» Она, чтобы не выглядеть «лохушкой», могла заявить: «Малец, не нужно меня глазами трахать, а носом кончать. И, вообще, я была женщиной уже тогда, когда ты еще болтался в мутной капле на конце своего отца!» То же самое могли ляпнуть следующие две, три, четыре невинности, встретившиеся тебе на пути в туалет. Ведь у девушек лучшая защита – это нападение. И никто ни за что не признался бы в своей девственности. А ну как ее сочтут невостребованной и никому неинтересной?!

Вспоминается анекдот: «Але, это прачечная?!» – «Х…чная! Министерство культуры слушает!» Приблизительно такой ответ следовал бы на вопрос о девственности от студентки института имени культуры. Там на краткий вопрос отвечали в трех сложных матерных фразах, после чего еще могли грязно выругаться. Но все это было напускное, фальшивое, а потому морочить головы этим «опытным» девочкам было проще простого! Чем некоторые «сволачные подонки», вроде нас, и пользовались.

К «подонкам» относились только старшие ребята. У болтать опытную обитательницу общежицкого кибуца тоже ведь не так просто. У каждого при этом была своя методика. Например, мой однокурсник Артур «работал» с удивительно наглой прямотой и просто врожденной артистичностью. Одним из любимых мест его производственной деятельности был душ. Артурчик безусловно знал, про мужские и женские дни, но принципиально приходил туда только в женский день и прятался в засаде. Нет, он совсем не собирался выскакивать из-за угла и пугать девочек громким криком и длинным хоботом. Он преследовал более важные цели. Как только в душевую заходила новенькая, этот Амурчик потихоньку проскальзывал следом, раздевался и лез под струю.

«Привет, потри мне спинку!» – Перед обнаженной девочкой, стоящей в пузырьках мыльной пены, возникало самое невинное, какое только могло быть, и добродушное татарское лицо. Девочка взвизгивала от неожиданности и, прикрывая мочалкой то одну, то другую… части своего тела, возмущенно вопрошала: «Что вы здесь делаете?! Что вы себе позволяете?!»

– А че такого? – косил под лоха Артур. – Я даже не понимаю, что тут такого. Ну, сложно вам, так не трите.

Играл он хорошо. Девочка даже терялась: «Но сегодня ведь женский день. Или… я что-то перепутала?»

– Какой день? – Артур смеялся минуты две с половиной, а потом, как маленькому ребенку, принимался ей все объяснять. – Девушка, вы с первого курса, что ли? Ну тогда ясно. Вы, наверное, читаете эти бумажки и верите во все, что там написано? Нет, девушка, это просто так написано. Здесь уже никто никого не стесняется. Все свои… Потрите мне спинку, пожалуйста. И вот здесь еще.

Так спинка за спинкой, и девочка оказывалась втянутой в сексуальные игры с продолжением. Порой ему удавалось проделывать этот номер даже с двумя или с тремя одновременно. Жаль только, работал Артур всегда в одиночку, и никого из нас не брал на эти водные процедуры.

Да и вообще, он являлся уникальным человеком. Ничего не стоило, например, проверить, есть ли он в общежитии. Бралась бутылка водки, открывалась и ставилась на стол. Если через пять минут этот сексуальный террорист не появлялся, значит, его в общежитии не было. Можно смеяться, говорить, что это фантастика и просто совпадения, но факт есть факт. Артур шел на водку. На каком бы этаже вы ее ни открыли, пусть бы даже в самой дальней угловой комнате за туалетом, как совершенно случайно появлялся ОН и говорил: «Простите, а такой-то здесь живет?»