Ленин вчера в Таврическом дворце сообщил, что «немцы двигаются по всем фронтам: как на юг, так и на запад, и на север, от Румынского до Северного фронта. В настоящую минуту они уже около Валка».
8/21 февраля. Минск, Могилев и Режица заняты германскими войсками: Эвакуируется Витебск, Полоцк и Ревель. Австрийцы вступили в Броды «по мирному договору с Украиной».
О Керенском пишут, что он сейчас в Норвегии, в г. Христиании.
Все «мягкие» вагоны изъяты из железнодорожного движения, и они сдаются в ремонт «в целях упрощения их внутреннего убранства».
Декретом Нар. Ком. постановлено монополизировать на 5 лет и издать сочинения русских беллетристов, поэтов и критиков (всего 56 фамилий).
Хлеба все меньше, но за дорогую цену он находится, и теперь многие — уж не одни солдаты — стали промышлять таким делом: едут куда-нибудь в глубь России, купят там пуда 2 муки рублей за 40 и возвращаются в Москву, чтобы продать купленное за 200 или 300 р. И какие ни делают на них облавы, все-таки промысел этот развивается с каждым днем. «Мешочники» теперь в моде. У нас даже ночной сторож подал в домовой комитет прошение, в котором, ссылаясь на дороговизну жизни и невозможность существования с семьей на 250 р. в месяц, просит отпустить его, с сохранением содержания, «в мешочники на 6 дней».
9/22 февраля. Воззвания и воззвания без конца!
«К трудящемуся населению всей России: мы, Совет Нар. Ком., считаем, что сейчас революционная Россия не может взваливать на свои израненные (а кто, спросить, изранил-то?) плечи бремя новой войны, и, подписывая аннексионистский мирный договор, мы объявляем, однако, демобилизацию нашей армии и состояние войны с Германией объявляем прекращенным.» Дальше в воззвании говорится, что «расстроенные остатки наших войск почти без сопротивления отступили перед организованным натиском врага». И еще дальше, что «германский рабочий класс оказался в этот грозный час еще недостаточно решительным и сильным, чтобы удержать преступную руку собственного милитаризма». Воззвание заканчивается обычным призывом в Красную армию, и угрозой всем тем, кто не рабочий, не крестьянин, не солдат, что борьба с ними будет «до последней капли крови».
Затем другое воззвание, под особым заглавием: «Социалистическое отечество в опасности!» Тут уже говорится, что Совет Комиссаров постановил: «Все силы и средства страны предоставляются целиком на дело революционной обороны», в развитие чего предписывается всем советам и революционным организациям «защищать каждую позицию до последней капли крови»… «При отступлении уничтожать пути, взрывать и сжигать ж. д. здания, весь подвижной состав немедленно направлять на восток, в глубь страны. Все хлебные и продовольственные запасы, а равно и всякое ценное имущество, которому грозит опасность попасть в руки врага, должны подвергаться безусловному уничтожению.» Мобилизуются какие-то батальоны по линии «нового фронта» для рытья окопов, причем «все работоспособные члены буржуазного класса, женщины и мужчины, под надзором красногвардейцев должны работать в этих батальонах, а сопротивляющиеся будут расстреляны». И вообще, расстрелы вводятся в широких размерах, и к ним уже обречены: «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы и германские шпионы», и т. д. и т. д., все в таком же страшном тоне. Те же песни поет и неутомимый Крыленко, да, пожалуй, еще попронзительнее самого Ленина с Троцким: «Борьба не на жизнь, а на смерть, беспощадная борьба, в которой нет отступления, нет отходов, в которой есть либо смерть, либо победа» (черта с два!). «Народную месть, народный террор должны мы противопоставить нашествию противника. И если нам удастся бросить навстречу сплоченные массы революционных граждан, которые не только по правилам военной стратегии, а из-за угла, всюду и везде, мелкими отрядами и крупными сражениями за каждое селение и за каждую улицу, за каждый дом в городах поднимут бой в нашей отчаянной гражданской войне, — нет силы, которую немцы могли бы противопоставить нам.» И т. д.
Для передышки от такой без войны воинственности, запишу о кончине турецкого экс-Султана Абдул-Гамида, царствовавшего с 1876 по 1910 г. и свергнутого с престола младотурками.
21 февраля немцами занят Валк и ст. Рысти в 40 верст, от Ревеля. Через несколько часов Вилейка, Кривичи, Бреславка и Балки. Даже Двинск взят только кучкой немцев, приехавших туда всего лишь на двух автомобилях. Что же говорить о разных Кривичах и Балках — их, может быть, взяли такие же силы, численностью, которые так успешно оперируют в наших городах при встречах в глухих переулках с одиноким прохожим.
Так много немецких «взятий», что забыл даже, писал ли о взятии Минска, Борисова, Могилева-на-Днестре.
Образован «верховный малый совет» из Ленина, Троцкого, Сталина, Прошьяна и Карелина «с целью установления в стране твердой власти». В Петрограде введено осадное положение, и учрежден «Чрезвычайный штаб Петроградского военного округа».
Перед началом 17-го года я был убежден, что он-то и будет самым знаменательным, но теперь приходится сказать то же самое про настоящий 18-й год, должно быть, самое-то важное, самое страшное (чего не дай Боже) произойдет именно в текущем году и, может быть, вскорости от сего дня — чрез неделю, чрез месяц. Настает такое времечко, когда только и можно сказать: «пронеси Господи», как говорят путешественники по Военно-грузинской дороге, когда едут под навесом огромных каменных глыб, носящих даже название «Пронеси Господи».
10/23 февраля. Гапсаль также занят немцами. Из Ревеля отправлен будто бы этапный поезд в составе 12 вагонов, наполненных «пятьюстами прибалтийских баронов», арестованных по постановлению исполнительного комитета СРСД за проявление преданности к Вильгельму. Баронов отправили в Красноярск.
Псков ждет еще немцев, а доблестное воинство уже удирает оттуда во все лопатки. Отходящие поезда берутся ими с боя. Солдаты влезают на крыши и буфера, в вагонах выбивают стекла и лезут внутрь их через окна. А отсюда отправляются в помощь им красногвардейские отряды. В конце концов дело опять сведется к междуусобному кровопролитию, и вот, кто тут одолеет: бегущие от немца или едущие на него? Но во всяком случае сам немец от этого только выиграет.
Австрийцы восстановили с большой торжественностью старую государственную границу между Волоческом и Подволоческом. «Волочи», «Подволочи», а есть еще и «сволочи», доигравшиеся до такого позора.
И турки двигаются «на вы»: Эрзинджан занят, и очередь за Эрзерумом.
В «Чрезвычайном штабе Петроградского военного округа» орудует тоже пятерка: Бонч-Бруевич, Васильевский, Еремеев, Мехоношин и Юренев. Румыны обстреливают Тирасполь.
11/24 февраля. Ответ германцев, по признанию самого Ленина, — «ставит нам условия еще более тяжкие, чем в Брест-Лиговске». В общем, немцы требуют: 1. Установления германских полицейских в Эстляндии и Лифляндии, впредь до воссоздания упорядоченных учреждений. 2. Установления советским правительством мира с народной Украинской республикой. 3. Вывода русских войск из Финляндии и Украины. 4. Отказа советского правительства от пропаганды в Германии и в оккупированных ею областях. 5. Сохранения торгового договора 1904 г. по крайней мере на срок до 1925 г. 6. Возвращения Турции ее восточных анатолийских провинций. 7. Отторжения от России территорий, лежащих к западу от указанной в Брест-Литовске русским представителям линии. 8. Немедленной полной демобилизации русской армии, вплоть до вновь образованных большевиками частей.
Это еще не все, но самое главное тут записано. Ультиматум заканчивается указанием, что он должен быть принят в течение 48-ми часов.
Полоцк занят немцами.
13/26 февраля. Ко всеобщему удивлению сегодня вышли только разные «социал-демократы». Значит, что-нибудь у их смольных величеств не ладится. Однако прочтем, что хоть «Соц-дем» сообщает. Во-первых, крупнобуквенное воззвание на видном месте: «К оружию, товарищи. Все на фронт, все на борьбу с захватчиками. За социализм, за освобождение человечества против буржуазии, против власти капитала.» И во-вторых, объявление (несколько помельче), что «по постановлению моек, комитета РСДРП обязана записаться в красную армию такая-то категория», а в-третьих, информация под заголовком: «Согласие совета нар. ком. на мир». Оно принято ВЦИК большевиков, большинством 116 голосов против 85, и 26 воздержавшихся. На основании этого Лениным и Троцким 10 февраля ночью послана телеграмма, что «совет нар. ком. постановил, условия мира, предлагаемые германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск». И эта делегация выехала вчера. Там же сообщают, что на Бологое двинуто около 70.000 красной армии. Что толку-то?
