— Вы удивляете меня, Макквин, — холодно проговорила она. — Сначала хотите меня соблазнить, потом предлагаете замужество, хотя прекрасно понимаете, что ни мне, ни вам оно не нужно. Странное пари!
— А вы не допускаете мысли, что может возникнуть взаимная симпатия, которая доставит радость обоим?
Элизабет Гордон резко встала со стула.
— Ваши попытки очаровать меня — напрасная трата времени, — заявила она.
Рандольф схватил ее за тонкое запястье.
— Предоставьте мне самому решать, на что тратить свое время!
Элизабет Гордон невольно взглянула на его сильную, мужественную руку.
— Я не собираюсь с вами спорить, — сказала она и снова присела на стул.
Не сводя с нее глаз, Рандольф отпустил руку.
— Я слышал, что ваш дядя подарил вам прекрасных лошадей, стоимость которых равна состоянию вождя клана.
— Правда, вожди кланов бывают разные. Я не уверена, что Макквины…
Слова Элизабет Гордон показались Рандольфу оскорбительными.
— Вождь Макквинов заставит забыть о том, что вы связаны обещанием с Робертом Брюсом, — резко бросил он.
В глазах Элизабет мелькнул интерес и, как показалось Макквину, легкое разочарование. Да, он пока едва с ней знаком, но приложит все усилия, чтобы завоевать ее расположение. Нельзя забывать, что герольд короля Шотландии привезла в замок Дугласа ценную информацию, и если удастся узнать ее поближе, то он получит двойную выгоду!
— Завтра утром английский монарх собирается острогой бить лососей, а мы отправляемся охотиться на вепрей. Присоединяйтесь к нам, леди, и я испытаю ваших хваленых лошадей.
— Вы тоже примете участие в охоте? — обратилась Элизабет Гордон к Драммонду.
— Нет, к сожалению, — он покачал головой. — У меня другие планы. Надо уделить внимание семье, а также слону.
— Слону? — удивленно переспросила Элизабет Гордон. — Вы привезли его из лондонского Тауэра?
— Представьте себе! Мы оба получили прощение от англичан.
— Что ж, благородный жест. Животному, как и человеку, нужна свобода. — Элизабет Гордон повернулась к Рандольфу:
— На охоте вас будет сопровождать корабельная команда или привезенные вами соплеменники? — спросила она.
Элизабет, как и любую другую порядочную женщину, насторожила решимость Макквина завоевать ее расположение, но она и представить не могла, насколько серьезны его намерения.
— Моя команда ждет меня на борту «Морского волка», стоящего на якоре в заливе. Нас будут сопровождать охотники Дугласа и ваша служанка, разумеется.
— Хорошо, я принимаю ваше предложение, но служанка мне не понадобится. Боюсь, что окажусь неинтересной собеседницей, поскольку не собираюсь принимать участия в охоте.
Итак, прекрасная шотландка все-таки уступила его просьбе, но торжествовать победу пока преждевременно!
На следующий день охота состоялась. Мчась на одной из своих лучших лошадей, Рандольф слегка подался вперед и приготовился к броску копья. Впереди него, громко сопя и фыркая, несся огромный мощный вепрь. Внезапно Рандольфу вспомнились слова Элизабет: «Во время охоты вы сочтете меня неинтересной собеседницей».
Он оглянулся и увидел скачущую на белом жеребце даму. Разочарование и легкая тревога застыли на ее лице. Рандольф опустил копье и натянул поводья, придерживая лошадь. Почувствовав, что преследователь отстает, вепрь стал с шумом продираться сквозь заросли папоротника и вскоре исчез в ближайшем подлеске.
Охотники помчались за ним, и через пару минут донеслись их торжествующие возгласы.
Белый жеребец Элизабет Гордон поравнялся с лошадью Макквина.
— Почему вы задержались? — поинтересовалась герольд.
— Охотники сами справятся с вепрем, — неохотно объяснил Рандольф, желая скрыть истинную причину.
Затем, немного помолчав, признался:
— Не хотел, чтобы вы видели смерть зверя.
Элизабет Гордон внимательно посмотрела на своего спутника, и Рандольф приблизился к ней.
— Не только вы способны запоминать разговоры, — улыбнувшись, сказал он.
— Вы всего лишь передали смысл моих слов, тем не менее я благодарю вас за это.
— Не стоит благодарности, я просто не хотел, чтобы вы видели мучения зверя в предсмертной агонии.
Долг джентльмена — оберегать леди от огорчений. — И, немного подумав, добавил:
— У вас действительно превосходная лошадь. Я слышал, что она может скакать без устали день и ночь. Это правда?
Элизабет Гордон наклонилась и обняла лошадь за шею.
— Она стоит целой флотилии, а не только вашего корабля.
Рандольф представил, как нежные руки Элизабет Гордон обнимают его.
— Устроим скачки? — предложил он.
Дама взглянула на него, и Рандольф невольно залюбовался ее гордой осанкой, правильными чертами лица и пышными волосами. На ней была отороченная мехом рыжей лисицы свободная накидка, а под ней — шерстяной жакет и льняная блуза.
Рандольф подумал, что даже без тканной золотом парадной одежды, указывающей на принадлежность к королевской службе, Элизабет Гордон выглядит очень привлекательно и сильно отличается от других молодых женщин.
— Вы безрассудны и сумасбродны, Рандольф Макквин.
— Признайтесь, мое предложение вас взволновало! — И Рандольф испытующе посмотрел на нее.
— Это второе глупое пари, — заявила Элизабет Гордон и кивнула в сторону его лошади. — Вы не сумеете выиграть.
Рандольф допускал, что леди Гордон, возможно, права, но собственное поражение в скачках волновало его в данный момент меньше всего. Ему просто хотелось поближе узнать эту необыкновенную женщину и завоевать ее симпатию!
Во время прогулки по лесу он постоянно наблюдал за ней. Она держалась дружелюбно и искренне, но казалась Рандольфу одинокой и немного печальной. Близились рождественские торжества, но Рандольф Макквин опасался, что праздновать их придется без прекрасной дамы-герольда.
«О ней ходит множество слухов, но я должен сам выяснить, что правда, а что — заведомая ложь», — решил он и обратился к Элизабет:
— Так вы принимаете пари и соглашаетесь провести несколько дней в моем обществе?
Элизабет колебалась. Ей нравился Рандольф Макквин. Она обратила на него внимание с первой же минуты, как появилась в общем зале замка Дугласа; любопытство заставило ее остановиться у стола, за которым сидели Рандольф и его брат Драммонд.
Рандольф Макквин выгодно отличался от присутствующих в замке Дугласа мужчин: он не заискивал и не лебезил перед монархом, не поддакивал услужливо важным гостям, не хвалился богатством или дружбой с влиятельными особами.
После утренней молитвы они встретились в конюшнях, и снова поведение Макквина показалось ей уважительным и почти безупречным. Элизабет льстило, что она интересует его только как женщина, а не как герольд короля Шотландии.
— Английский монарх может позвать меня в любой момент, — ответила она.
На лице храброго и сильного воина Рандольфа Макквина появилось разочарование.
— И как скоро?
Подобные вопросы всегда настораживали Элизабет Гордон. Казалось, что начинают интересоваться ее государственными делами. Должность герольда короля приучила Элизабет к осторожным высказываниям и уклончивым ответам, и сейчас она не видела причин, чтобы изменить своим привычкам.
— Мне ничего не известно о планах английского короля, — промолвила она.
— Разве вы должны вернуться к Брюсу немедленно? Останьтесь на некоторое время здесь, со мной, . — попросил Рандольф. — Возможно, английский монарх еще захочет что-нибудь передать Брюсу.
Элизабет Гордон было приятно слышать его горский говор, и каждое слово, сказанное Рандольфом, казалось ей искренним и сердечным.
В Шотландию уже пришла зима. Выпал первый снег, а Элизабет пока не решила, как ей следует поступать дальше: ждать, когда король Эдуард II соизволит снова позвать ее, чтобы передать пару незначительных фраз Роберту Брюсу (в этом случае Элизабет опять придется испытать на себе грубость мужчин и презрение женщин, обитающих в замке Дугласа), или отправиться домой с собственной свитой невежественных молодых парней, походящих больше на посетителей дешевых пивных трактиров, нежели на сопровождающих герольда короля?
