Джени нахмурилась.
– Но когда она пойдет в школу, там будет не пять человек, а гораздо больше. Так что хочешь – не хочешь, пора привыкать.
– Прекрати, дорогая, – остановила дочку миссис Хоггарт. Она видела, как сжалась Утрата, и заметила, как нездоровый румянец заливает лицо девочки. – Может, Утрата еще передумает за ночь и решится все-таки пойти с нами.
Но Утрата не пришла. Они прождали ее почти целый час, но она так и не появилась. Мистер Тарбутт даже предложил заехать за ней на машине, но миссис Хоггарт рассудила, что это будет уже слишком.
– Если бы она хотела пойти с нами, то пришла бы сама. Девочка очень застенчивая да к тому же пережила такое горе. Последние дни ей пришлось совсем не сладко.
Мистер Хоггарт покосился на сына и попытался взглядом остановить жену. Но Тим словно не слышал ее слов. Однако когда они уже плыли в лодке, он вдруг произнес:
– Это она меня не хотела видеть. Наверняка считает, что это я во всем виноват.
Мистер Хоггарт обнял сына за плечи.
– Как знать, может, она винит во всем себя.
Море было спокойное и неподвижное. Лодка мистера Тарбутта легко скользила по воде. Брызги от навесного мотора попадали им на лица. Мистер Тарбутт разрешил Джени сидеть на корме и держать румпель, он объяснил девочке, как управлять им, ориентируясь на то, с какой стороны дует ветер.
– Я люблю море. Я очень люблю море, – приговаривала Джени. – Вот вырасту и стану моряком.
Они обогнули Лох Киннит и пересекли бухту, над которой, словно замок, возвышался утес. Они могли различить тропинку на берегу, как тоненькая ниточка на скале. Мистер Тарбутт приглушил мотор и положил свою руку поверх джениной, чтобы направить лодку в бухту пещеры Карлин. Они миновали стеклянные зеленые поплавки, отмечавшие ловушки для омаров, расставленные мистером Кэмпбеллом.
– Интересно, найдут ли они его когда-нибудь? – пробормотал Тим.
– Кэмпбелла-то? – усмехнулся мистер Тарбутт. – Ну, это будет непростая работенка, если парень сам не объявится. Только вряд ли кто станет его разыскивать. С какой стати? Разве что отыщутся твои драгоценности, мальчик.
При этих словах в глазах мужчины блеснул добродушный, но лукавый огонек. Тим покосился на родителей и заметил, что и они тоже улыбнулись. Он отвернулся и с деланым равнодушием стал смотреть на приближающийся берег. Мотор выключили, и лодка плавно проскользнула в крошечную бухту. Мистер Тарбутт привязал ее и помог миссис Хоггарт вынести на берег корзину с провизией. А мистер Хоггарт на руках перенес на берег Джени.
Тим молча следовал за взрослыми. «Никто мне не верит, – думал мальчик. – Только Джени, но она еще маленькая, она поверит любой выдумке. Может, и мама мне верит, только ей это не очень-то интересно, для нее главное, что мы все живы и снова вместе. А вот отец не верит, хоть и притворяется, будто ему интересно, но это только, чтобы успокоить меня, на самом деле ему хочется обо всем поскорее забыть». Вот и полиции он заявил, что не намерен подавать в суд на мистера Джонса. Тим слышал, как отец говорил маме:
– Пусть все остается как есть. Даже если он толкнул меня, у меня в голове все теперь так смешалось, что я не уверен, что нарочно, может быть, это и в самом деле был несчастный случай, как он утверждает. Что же до его поведения в пещере… Тут мистер Хоггарт понизил голос, и Тим не расслышал его слов, но представил, как отец говорит: «В конце концов, это только рассказ Тима, а ты ведь знаешь, какой он выдумщик». И тогда мама ответила:
– Ты прав: не так это и важно. Главное, все теперь позади.
Все теперь позади. Пока они осматривали пещеру, освещая фонариками и факелами тот опасный путь, которым вела их Джени, эти слова не давали мальчику покоя.
Все теперь позади… Для мистера Смита? Тим внутренне содрогнулся и стал думать о полицейском. Он говорил, что верит ему, но он же заявил, что рассказ Тима нельзя считать свидетельскими показаниями. А какие тогда им нужны свидетельства? Почему же мистер Смит пытался сбежать? Наверняка Утрата предупредила его, но правды они никогда не узнают. Достаточно вспомнить, как девчонка вела себя в ту ночь в гостинице, вряд ли она когда-нибудь проболтается, да еще незнакомому человеку. «Конечно, она могла бы рассказать мне», – рассуждал мальчик. Вдруг он догадался: может, поэтому она и не пришла – боялась, что я стану ее расспрашивать, а она этого терпеть не может…
Меж тем Джени рассказывала:
– Вот здесь я закричала, и тогда Тим испугался.
Тим возмутился, но не показал виду. Он брел вслед за остальными по тоннелю, и, держась за стену, перебрался через пропасть. Потом началась лестница. Мальчик помедлил у ее подножия, а остальные пошли дальше во внутреннюю пещеру. Тим выключил фонарик и постоял в темноте. На этом самом месте он подслушал разговор двух мужчин. Внезапно он вновь четко и ясно услышал их голоса. «Смити сам о себе позаботится… Он парень не промах… Это все его идея… А еще послал меня выкрасть рубин у ребенка… Сказал, опасно его оставлять…»
Он на самом деле это слышал. Это ему не приснилось. Вовсе это не выдумка, как считает отец. Ужасно сознавать, что ты прав, и в то же время чувствовать, что никто тебе не верит. Тим поежился. Выкрасть рубин у ребенка… Опасно его оставлять… Опасно? Почему? Потому что в конце концов кто-нибудь обязательно догадается, что это настоящий драгоценный камень, и пустится на поиски других? А мистер Смит не хотел, чтобы кто-то добрался до пещеры, где он хранил награбленные сокровища. Он прятал их в таком месте, куда мог в любое время наведаться под предлогом ловли омаров. На самом-то деле он приходил любоваться на свои сокровища, пересчитывал их, может, время от времени продавал по камешку, а потом отдал мистеру Джонсу его долю… И вот в одно из таких посещений он обронил рубин, а Тим потом нашел его…
Мальчик почувствовал, как у него похолодело в желудке. Ему все стало ясно. Но он не мог ничего доказать. Тим не стал ждать остальных, а побрел назад по тоннелю. Если мистер Смит и в самом деле спрятал здесь сокровища, стал бы он забирать их, прежде чем уплыть с острова? Или решил бы приехать за ними в другой раз, когда все утихнет?
Тим вернулся в главную пещеру. Солнечный свет проникал лишь на небольшой участок у самого входа, дальше своды поднимались ввысь и тонули в темноте. Мальчик снова направился в глубь пещеры. Она была огромной. Тут были сотни камней, сотни крошечных лужиц, сотни выступов, ниш, укромных уголков…
Тим оступился, угодил ногой в лужицу и оцарапался, это дало ему возможность чуть-чуть поплакать, не стесняясь собственных слез. Рассеянно и печально разглядывал он камни, высокие черные своды…
Вот из тоннеля показались остальные. Миссис Хоггарт казалась нездоровой, экскурсия явно не пошла ей на пользу.
– Пожалуй, пора перекусить, – сказала она и поспешила к выходу из пещеры. Джени и мистер Тарбутт последовали за ней. Но Мистер Хоггарт задержался в глубине пещеры, он заметил свет фонаря Тима, а потом и самого мальчика, пробиравшегося по камням и беспомощно озиравшегося по сторонам…
Мистер Хоггарт с минуту наблюдал за сыном, а потом сказал:
– Чтобы обыскать это место, понадобилась бы целая армия.
Тим на миг прекратил свои отчаянные поиски. Он попытался что-то ответить, но слезы душили его.
– Я знаю, все мальчишки мечтают найти сокровища, – мягко произнес мистер Хоггарт. – Только это все равно, что искать иголку в стоге сена.
Тим посмотрел на отца.
– Не в этом дело, – пробормотал мальчик. – Не только в этом. Просто ты мне никогда не веришь.
Мистер Хоггарт вздохнул.
– Это не так, сынок.
Нет, так. Я слышал, что ты говорил маме сегодня утром. Ты не веришь ни в пещеру, ни в то, что рассказал мистер Джонс, ни в драгоценности… ни… ни во что. Ты никогда меня не слушаешь, вечно считаешь, что я выдумываю. Вот почему мы и отправились в пещеру – рубин-то украли, и я знал, что без него ты мне не поверишь…
– Извини, сынок, – медленно произнес мистер Хоггарт. – Жаль, что и ты мне не веришь. Конечно, я сам в этом виноват. Наверное, я скучный человек и у меня не хватает воображения, мне казалось, что всякое объяснение должно быть именно скучным и обыкновенным.
