– Рюкзак на землю! Спальник и прочее барахло – к едрене фене!.. – Чеботарь чуть помолчал, оглядел насупившегося, побагровевшего от обиды попутчика и уже совсем покладистым, каким-то даже просительным тоном прибавил: – И подберись, Антоха. Будь ты мужиком. У нас же, паря, времени в обрез.

Даже с полупустым рюкзаком Антон попросту не поспевал за шустрым двужильным мужиком. Когда они наконец-то взобрались на голую скалистую вершину и Чеботарь объявил привал, вид Антон имел весьма плачевный. Он согнулся в три погибели, отплевывался, надсадно кашлял, долгое время хрипел как чахоточный. Ему никак не удавалось восстановить дыхание, напрочь сорванное на крутом подъеме.

Солнце так и не выбралось из серой пасмурной дымки. Оно стыло на небосводе мутным, едва различимым пятном, не радуя ни светом, ни теплом, пялилось на землю тупо и равнодушно. В воздухе висела и нудно сеялась мелкая водяная пыль, что было совсем непривычным для середины сентября.

– Так что делать будем? – прервал затянувшееся молчание Антон.

Вот уже с полчаса Чеботарь сидел, насупившись, на гранитном валуне и задумчиво катал в прокуренных до желтизны пальцах давно потухший чинарик.

– Подожди, Антоха, не гони, – вяло откликнулся он. – Дай обмозговать как следует.

– Ладно, думай давай, Чапай. Только не забудь потом со мной поделиться, – недовольно, едва слышно пробурчал себе под нос Антон.

Его снова начала доставать эта глупая, до предела абсурдная ситуация и их затянувшееся бездействие. Он отошел в сторону, в который уже раз вытащил из кармана сотик и включил его. Естественно, ничего не вышло. Какая, к лешему, связь в тайге, когда кругом сплошные каменные хребты, до ближайшего ретранслятора не меньше полусотни километров!

Антон сразу отключил мобильник, чтобы поберечь зарядку. Был в рюкзаке, правда, еще один запасной аккумулятор, но кто его знает, как там сложится в дальнейшем вся эта замутень. А вдруг придется на выходе долго висеть на телефоне?

Он давно уже успел пожалеть о том, что не прихватил в лес свой надежный, тщательно пристрелянный «Барс». Ему не хотелось лишний раз напрягать егерей в период запрета на охоту.

«А то я уже в два счета отделался бы от этого долбанутого мужичка и шагал бы себе спокойно к дому, насвистывая под нос, – вертелось в его голове. – Нет, стрелять я в него, конечно, не стал бы. Я же не душегуб какой-то. Но припугнул бы запросто. Врезал бы под ноги пару-тройку раз, и он от меня вмиг отцепился бы. Осел бы на все четыре кости как миленький. Не совсем же он безмозглый. Башка-то у него еще, наверно, хоть чуть-чуть, но варит?..

А если вдруг нет? Может же и такое быть. Вдруг он шизик конченый? Я же не психиатр, чтобы это сразу определить. Тогда, наверное, и от оружия мало толку было бы. Или, может, еще хуже сложилось бы?» – подумал Антон и вдруг зримо представил себе жутковатую ситуацию.

Он лупит из карабина Чеботарю под ноги, а тот все равно прет на него буром, как настоящий танк, хватает за ствол своей огромной лапищей и диким рывком тянет его на себя. От этой картинки у него неприятно закололо под ложечкой.

«Ладно. Хватит уже дурью маяться. Хорош фантазировать. Все равно никакого оружия с собой нет. Надо же, блин! Как же от него избавиться? Что сделать, чтобы он от меня отвязался? Надо, наверное, хотя бы попробовать уговорить его повернуть в сторону поселка. Тут всего-то осталась какая-то половина дневного перехода. За пару километров от околицы вполне могут и люди встретиться. Мало ли сейчас народа по лесу шарится – и по грибы, и по ягоды. Лимонника в этом году навалом. А что? Надо попробовать. Подыграть ему аккуратненько, а? Только так, чтобы в очередной раз его из себя не вывести».

– На Татарский ключ, на Генкино зимовье пойдем. Может, там что-то сподручное найдется. Хотя против него навряд ли что поможет, – как-то кисло и нерешительно протянул Чеботарь, прерывая затянувшееся молчание.

– Подожди, – осторожно приступил к исполнению задуманного Антон, предварительно прикинув: «Сделаю вид, что я тоже эту его мистическую тварь из ужастика видел воочию. Вроде как сознаюсь, а там посмотрим. Может, и выйдет». – Прежде чем ноги по дурости бить, давай-ка трезво на вещи посмотрим, – проговорил он.

– Да хоть трезво, хоть пьяно…

– Подожди ты, – мягко прервал его Антон. – Я тут вообще пораскинул мозгами, и… понимаешь, что выходит!.. Может, мы с тобой вообще по-пустому всполошились? Да, сволочь, конечно, серьезная. Зубищи у нее еще те, – сказал он, намеренно сделал паузу и быстро, пытливо посмотрел на Чеботаря, чтобы проверить его реакцию на сказанное.

У мужика при этом ни один нерв на лице не дрогнул. Он даже и глазом не моргнул.

– Да ты и сам подумай. Неужто мы с тобой, два нормальных здоровых мужика, будем от какой-то там поганой животинки как зайцы по тайге бегать? Мы что, ей каким-нибудь приличным дрыном хребет не перешибем? Да легко! Это ж не тигр, в конце концов!

– То-то и оно, что не тигр.

– Хорошо. Пусть так, – терпеливо продолжил увещевать мужика Антон. – Но посмотри сам. Она же одна, а нас двое. Так? Зубы, когти, это да. Может, конечно, и серьезно подрать. Кто бы спорил. Но ведь не загрызет же насмерть. Ты сам подумай. Да хрен там у нее получится! Не так же страшен черт, как его малюют.

– Да тихо ты, дурак! – Чеботарь на удивление беззлобно, как-то даже умоляюще уставился на него. – Я же говорил тебе уже…

За последние полчаса, проведенные на привале, он каким-то странным образом совершенно пообмяк, растерял всю свою показную крутизну. Теперь его глаза, совсем недавно жесткие, волевые, безостановочно шныряли по сторонам. Так ведет себя смертельно перепуганная девица, впервые попавшая в мрачные таежные дебри.

– Ладно, все. Молчу. – Антон с недоумением глянул на растерянного мужика. – И вот еще что. Не верю я, старик, в эти дурацкие россказни про то, что эта дура твоя летучая умеет человеческие мысли читать. Глупость это все. Дичь сплошная. Да и откуда ты взял, в конце-то концов, что она за нами теперь обязательно увяжется? Это еще бабка надвое сказала…

Чеботарь не дослушал, тяжело поднялся на ноги, затравленно огляделся и вдруг каким-то чудесным образом опять моментально преобразился. Он ощерился и окатил Антона таким холодным хищным взглядом, что у того буквально мураши по коже поскакали.

– Да мне начхать, веришь ты в это или нет! – захрипел Чеботарь. – Вскочил пулей, подобрал задницу и погнал вприпрыжку! Теперь ты впереди пойдешь, понял?

– Да, хорошо. Успокойся. Сейчас пойдем, – поспешил отозваться Антон.

Он бросил короткий сожалеющий взгляд на вершину знакомой Синей сопки, едва различимую вдали, и неуверенно, как на минное поле, ступил на крутой тенистый склон. До поселка, лежащего за ней, где Антон пристроил машину, оставалось каких-нибудь полдня пути. Несколько хиленьких часов, не больше! Но под давлением обстоятельств ему приходилось пока подчиняться чужой безумной воле и пилить в совсем другую сторону.

Слыша за спиной мощное размеренное дыхание Чеботаря, рассеянно поглядывая под ноги, он карабкался вверх по коварной каменистой осыпи и невесело размышлял: «Вот же угораздило идиота в дерьмо вляпаться. Вот же влетел по недомыслию!.. Теперь придется еще и спальник в тайге искать. Да хрен ты его уже отыщешь в таких дебрях. А ведь хороший спальник был, почти новый. Ну да ничего. Подожду, пока он успокоится. Добредем до зимовья, а уж оттуда я точно ноги сделаю. При первом же удобном случае. – Тут в его голове впервые зашевелилась позорная зловредная мыслишка: – А вдруг он действительно что-то такое на речке видел? Не может же такого крепкого мужика, как он, совсем беспричинно закошмарить, буквально в бараний рог скрутить от ужаса. Пусть даже при полном скудоумии. Да на нем же просто лица нет. Да ладно. Какие глупости! Никаких монстров там, конечно же, и в помине не было».

На заимке стоял добротный сруб, мастерски сработанный из цельной, побуревшей от времени, выдержанной лиственницы. Массивная дверь по старой таежной традиции подперта палкой – хозяева отсутствуют. Да это и понятно. Откуда им взяться-то, если до начала охотничьего промысла еще целый месяц с лихвой.