– Кажется, ты регулярно получаешь зарплату, – слегка улыбнувшись ее экспансивности, произнес он, – а что касается выпивки… Я уже большой мальчик и вполне отдаю себе отчет в своих действиях. Тебя что-нибудь еще волнует?

– Волнует! И не смейся надо мной, пожалуйста, – воскликнула она. – Лучше ответь мне, почему ты не хочешь работать?

– Почему это – не хочу? – удивился Танин, делая глоток коньяка и закуривая.

– Потому что за три недели, прошедшие с того времени, как ты закончил последнее дело, ты отказался от девяти заказов, три из которых были супервыгодными! И дел-то всего было, что пару дней потаскаться за «объектом», а клиенты – эти толстопузые нувориши – готовы были отвалить тебе за это кучу бобов. Я бы на твоем месте взялась за это только для того, чтобы облегчить их кошельки, набитые зеленью.

– Ну не могу я заниматься слежкой, – соврал Китаец, – да и «Массо» мой слишком приметный для такой работы.

– Не надо мне вешать лапшу на уши, – отвергла Лиза этот аргумент. – Я давно уже не маленькая девочка. На время ты бы мог поменяться машинами с Мамусей, как ты это уже делал. Или, на худой конец, купить какую-нибудь ржавую «копейку». Скажи лучше, что тебе лень работать.

– Ты почти угадала, взрослая девочка, – улыбнулся Танин, – мне лень подсматривать, хотя иногда я это делаю… Я жду настоящего дела.

– Тогда дай объявление в газетах, – настаивала Лиза. – Этого ты почему-то тоже не делаешь.

– Тот, кому нужно, и так меня найдет. – Китаец сделал еще глоток коньяка, затянулся и затушил окурок в пепельнице. – Кстати, чтобы тебя немного успокоить, могу сказать точно – скоро у нас появится работа. Так говорил И-Цзын. Поэтому не суетись, а свари нам кофе.

Лиза, свято верившая во всяческие гадания, предсказания, магию, астрологию, нумерологию и тому подобное, немного успокоилась, даже повеселела, забрала подписанные платежки и отправилась готовить кофе. Вернувшись с двумя маленькими чашками, от которых распространялся горячий аромат, она присела к столу и, хитро посмотрев на шефа, сказала:

– Помнишь, ты обещал сделать мне предсказание по «И-Цзыну»?

– Я обещал?! – Он удивленно ткнул пальцем себе в грудь. – Не может быть!

– Обещал, обещал, – засмеялась Лиза, видя, что Танин не сможет теперь ей отказать, сославшись на занятость. – Давай прямо сейчас, а?

– Ладно, черт с тобой, – согласился Китаец, – только кофе выпьем.

Владимир взял со стола бутылку «Дагестанского». Он поймал на себе косой, неодобрительный взгляд Лизы, но только молча усмехнулся. Задетая таким пренебрежением, девушка дала волю эмоциям.

– А без этого ты не можешь? – мотнула она головой, имея в виду коньяк.

– Могу, но не хочу. Я же не анахорет или стоик, чтобы от чего-то воздерживаться… Надеюсь, ты не будешь? – шутливо спросил он.

– Ты и от женщин не воздерживаешься, ни одной юбки не пропустишь… – язвительно заметила Лиза, оседлав своего любимого конька.

– Лиза-Лиза, – Китаец растянул губы в ленивой усмешке, – а вот ты не воздерживаешься от колких замечаний, выходящих за рамки субординации. Тебя пора отшлепать…

– Жду не дождусь, а ты все кормишь меня пустыми обещаниями, – секретарша хитро улыбнулась.

Китаец невозмутимо налил себе граммов пятьдесят коньяка и стал греть рюмку в ладонях.

– Я, когда узнала, что японцы напиваются до чертиков, – не унималась сердобольная и строгая Лиза, – не поверила! Надо же, такой техничный и прагматичный народ, а тут… – она засмеялась, – каждую неделю закладывают почище наших дорогих россиян! Правда, их не по вытрезвителям, а по домам развозят.

– У нас уже давно нет вытрезвителей, Лиза… Прости, что напоминаю. – Китаец меланхолично поднес рюмку к губам. – За тебя…

Девушка насмешливо и недоверчиво взглянула на шефа. Он опорожнил рюмку в два глотка и поставил ее на стол.

– И потом, чему здесь удивляться? – продолжил он. – Чем задавленнее народ в быту, тем он более подвержен всякой заразе вроде разнузданного пьянства, мордобоя, террора в отношении своих близких, разного рода хулиганства и так далее… Устал перечислять… К тому же я не японец, Лиза, – он выразительно посмотрел на свою секретаршу, вздумавшую читать ему мораль, – будь так, я давно уволил бы тебя. В Японии с этим строго, – теперь он уже не скрывал своей насмешки, без сомнения, добродушной, но все-таки насмешки.

– Знаю, Танин, – Лиза осторожно отхлебнула кофе, – японцы во всем подражали китайцам.

– Почти так же, как римляне – грекам, – подхватил Владимир, взявший в руки чашку с кофе.

– Наверное, это в тебе что-то вроде атавизма шевелится… – сощурила свои синие глаза девушка.

– Что?

– Пренебрежение ко всему, что моложе древнего Китая, – скаламбурила Лиза, – в том числе и ко мне. Но я тебе скажу… Во всем, что касается женщин, ты – настоящий варвар. – Секретарша горделиво вскинула подбородок.

– Пусть так. – Китаец зевнул.

Ему до смерти надоело вести с Лизой этот непродуктивный разговор. Он вообще удивлялся тому, что еще недавно горел к ней самой настоящей плотской страстью. Сейчас она казалась ему несмышленым ребенком, прозябающим в сумерках извинительного невежества относительно всего доподлинно китайского. Он тонко улыбнулся своему скепсису, приветствуя его словно избавление от прошлых безумств – безумств по-своему упоительных, хотя и невоплощенных.

Не успел он сделать еще один глоток, как послышались чьи-то быстрые шаги в приемной. Еще через секунду дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла массивная, но энергичная фигура Бухмана по прозвищу Мамуся.

– Привет, – с порога кинул он, вытирая лоб платком, – Ли Зи, – с озабоченным видом салютовал он Лизе, которая уже восторженно улыбалась. – У меня к тебе дело, – вскинул он глаза на Танина.

– Насколько я понимаю, серьезное… – Владимир внимательно посмотрел на друга, – иначе ты бы так не вспотел… Тем более что на улице – настоящая осень.

– Да, – слабо улыбнулся Бухман, – ты все же не самый плохой детектив… Слушай, дело не просто серьезное, а еще и сложное.

Китаец показал Лизе глазами, что время их «милой» беседы тет-а-тет истекло. Секретарша нахмурилась, встала и, еще раз ободряюще улыбнувшись Бухману, вышла из кабинета.

– Свари еще чашку кофе, а? – крикнул ей вдогонку Танин.

Дверь снова открылась, и девушка оскорбленно сказала в проем:

– Мог бы и не говорить.

Китаец саркастично усмехнулся и весь обратился в слух. Бухман устало плюхнулся в кресло, которое показалось Владимиру на удивление хрупким и миниатюрным в сравнении с внушительной комплекцией Игоря.

– Убит мой приятель, менеджер ресторана «Золотой рог». Обвиняют жену. Она наняла меня в качестве адвоката. Но… Ты знаешь, – удрученно вздохнул Бухман, – если даже я блесну на суде, все равно срока ей не избежать. На пистолете – отпечатки ее пальчиков. Вот я и решил обратиться к тебе… – Игорь вставил сигарету в угол рта и задымил.

– А она в курсе?

– Да. Благодаря кое-каким связям мне удалось увидеться с ней и поговорить. Я, конечно, как адвокат сделаю все от меня зависящее, но если еще и ты подключишься…

– Если я тебя правильно понял, жена твоего друга не признает себя виновной? – Танин достал из пачки очередную сигарету и закурил.

– Естественно! – воскликнул Бухман.

– И ты ей веришь, – иронично улыбнулся Китаец.

– Разумеется, – Игорь выпятил губы от досады, – я Елену знаю два года. Не могу о ней сказать ничего дурного. Да и вообще, зачем ей это понадобилось? – Он приподнял свои густые черные брови. – Олега она любила…

– Я, конечно, не могу судить о личных качествах твоей подзащитной, – Владимир выпустил дым через тонкие ноздри, – но вспомни, сколько было случаев, когда вроде бы совершенно незаинтересованное лицо совершало убийство. Стоило немного покопаться, и мотив находился…

– Нет, мамуся, – пылко возразил Бухман, – это не тот случай. Повторяю, я верю в невиновность Лены, и ничто не заставит меня изменить свое мнение. – Он наморщил лоб, досадуя на недоверие своего слишком дотошного, на его взгляд, друга.