– Оно тянется, – вставил Винни.

– Да, – подтвердил Джефферсон. – И последнее, наверное: нападения пиратов с «востока» носят больше диверсионный характер, то есть отличаются четкой организованностью, планированием и, конечно, исполнением – как успешным и достойным завершением рейда.

– Можно сказать, что Остров – режимная зона? – спросил Винни, прощаясь с университетским политологом.

– Особая режимная зона.

Сана, Йемен

Самолет каирской авиакомпании приземлился в Сане с точностью до минуты: в 2.35. Мария Романо снова набрала номер Сантоса; если бы он и в этот раз спросил, как прошел полет, она бы не смогла ответить. Она отключилась по команде стюардессы «пристегнуть ремни» и очнулась от ее бодрого голоса: «Наш самолет совершит посадку в аэропорту «Эль-Рахаба» через десять минут. Аэропорт находится на высоте две тысячи двести метров над уровнем моря...» Эти минуты Мария потратила на то, чтобы привести себя в порядок.

В кассе аэропорта она, к своей радости, узнала, что теперь количество рейсов на Сокотру увеличилось на порядок, и первый отправлялся всего через полтора часа.

Когда она отошла от кассы, ее внимание привлекла полноватая женщина лет тридцати пяти.

– Здравствуйте, – поздоровалась она. – Летите на Сокотру?

– Только собираюсь, – ответила Мария, опустив приветствие. – Я могу вам помочь?

– Может быть. Нас двое, – женщина указала на тучного мужчину, одетого в стиле сафари: пробковый шлем, гетры, шорты, рубашка с короткими рукавами и множеством карманов. – Знаете, цена тура сильно зависит от количества человек. Оптимально – ехать втроем.

– Почему именно втроем? – Мария демонстративно посмотрела на свой «Ролекс»: немного золота и много точности. Она предположила, что эта пара подбирает себе любовный треугольник. Лично она не одобряла гомосексуальной привязанности, хотя фильм Бертолуччи «Мечтатели» об особенностях молодежной сексуальной культуры ей понравился и она смотрела его дважды.

– Разве вы не знаете?.. – снова вступила в разговор незнакомка.

– Не знаю чего?

– По острову передвигаются в основном на джипах. Вчетвером в том же «Лендкрузере» уже тесно, а втроем – в самый раз.

– Вы правы: вчетвером действительно будет тесно. На Сокотре меня будет встречать мой друг. Я как раз хотела позвонить ему. Извините.

Через минуту Мария снова услышала голос Альваро Сантоса. Он сообщил ей, что вылетает в Каир через два с половиной часа. Реально они смогут встретиться только спустя двое суток. И много, и мало, вздохнула Мария.

На глаза ей попался старик, который отдаленно напомнил Карло Гальяно, и она вспомнила подслушанный лет пять или шесть назад разговор между Гальяно и Винни Подкидышем. «Запомни, Винни: хорошо зафиксированная женщина в ласках не нуждается». На следующее утро в своей квартире была найдена мертвой дочь одного из адвокатов, работавших на семью. Тело ее было изуродовано до неузнаваемости, и она была зафиксирована на кровати, с которой предварительно был сброшен матрас. Винни Подкидыша можно было назвать последователем Гальяно: он отличался аккуратностью и четкостью. Мария не сомневалась: если бы на ее поиски Гальяно бросил Подкидыша с его небольшой бригадой, то... Ее вдруг передернуло. Она, боясь упустить нить мысли, набрала номер Сантоса. Едва раздался характерный щелчок, сопровождавший соединение, она спросила:

– Ты уверен, что за тобой нет хвоста?

– Положись на меня.

– Но...

– Отбой!

Он не захотел выслушать ее. И, наверное, он прав. Он мужчина. Того же Винни Альваро знает, как самого себя, а может быть, даже лучше. Друг – это пустое слово. Но его легко может наполнить ядом «Паук в замочной скважине».

Сантос для Марии уже сделал немало. Она сейчас не в Новом Орлеане, не в Америке – она в одной из арабских стран, а скоро окажется на самом ее краю. Какой он, этот остров, название которому дал голландский мастер морского пейзажа? Там любой берег граничит с небосклоном...

Сокотра. Третий, а точнее, четвертый по счету звонок Сантосу. Мария понадеялась на то, что встреча состоится в аэропорту, однако Сантос распорядился по-другому:

– Переночуешь в гостинице. Утром отправляйся на запад острова, в дайв-клуб «Тигровая акула». Он находится в полутора километрах от портового поселка Кайсох.

Бруно растолкал Винни Подкидыша ровно в тот момент, когда шасси самолета прекратили свой бег по взлетно-посадочной полосе аэропорта Саны.

Винни впервые оказался так далеко родины. Интересно, подумал он, что чувствует сейчас Бруно Масуччи? И спросил у него:

– Что для тебя Йемен?

– Не знаю. Подскажи ответ.

– Восточная сказка, может быть?

– Да, точно, – согласился Бруно.

– А для меня Йемен – расписной глиняный кувшин, в котором поселилось эхо муэдзина, призывающего к молитве... – Винни остановил проходящую мимо стюардессу: – Передай благодарность капитану.

– Хорошо, сэр!

– Ты не дослушала. Поблагодари его за то, что он при посадке не снес ни одного минарета: вот было бы визгу!

– Вы сможете передать ему это сами, сэр.

Подкидыш еще раз перелистал копии разрешений на перемещение по стране. Он ничего в них не понял, поскольку составлены они были на арабском языке. Винни переложил каждую стодолларовой купюрой, посчитав, что пропуск у него в кармане. Дело в том, что по дорогам этой страны иностранцы не могут передвигаться без вооруженного сопровождения: участились случаи похищений.

В зале прилета итальянцы оставались недолго.

Винни взял Бруно за пуговицу.

– Возьми с собой Фарино.

– Которого?

– Обоих. – Винни и забыл, что оба брата Фарино вместе с ним прилетели в Йемен. Один походил на солонку, другой на перечницу – и того и другого надо было трясти. – Займитесь билетами на Сокотру.

Перед отлетом из Штатов Подкидыш получил обнадеживающую информацию: теперь чартерные рейсы на Сокотру совершались и с военного аэродрома частной авиакомпанией; самолет «Ан-24» обслуживали военные летчики.

– Да, Винни, – ответил Бруно.

– Вот и молодец. Я же займусь оружием.

Сана уже проснулась. Винни, сравнив страну с кувшином и поселившимся в нем эхом, столицу сопоставил с картиной, которую намалевал суперкубист: ни одного одинакового дома, двери, окна! Все разное.

В первой же подворотне этого городка авиаторов Подкидыш увидел обнадеживающую картину – этакий супермаркет, уместившийся на одном-единственном ковре. У Винни глаза разбежались от разнообразия товаров: набор фломастеров, крем для рук, строительные перчатки, цифровой фотоаппарат, суперклей, бумага для принтера, набор шпателей... И среди всего этого обилия ему не сразу в глаза бросился автомат, как будто он был частью коврового рисунка.

Винни перевел взгляд на продавца, сидевшего, скрестив ноги. Тот был вооружен кривым кинжалом, равно как и его сын, сорванец лет десяти. Одеты они были стандартно: длинные юбки и пиджаки. То же самое касалось всех йеменцев, которых Винни повстречал в этой части города.

– Такое чувство, – сказал он по-итальянски, чтобы торгаш его не понял, – что горожан обшивает один портняжка. – Автомат, – Винни перешел на английский и указал на оружие, на всякий случай изобразил стрелка: его левая рука поддерживала воображаемое цевье. – Та-та-та!

– «Калаш», – гнилозубо улыбнулся араб.

– Вот-вот, – покивал Винни. – «Калаш». Возьму пару. – Он показал два пальца.

– Двести долларов и двести долларов – четыреста долларов, – подсчитал продавец на приличном английском. И перешел на арабский, отдав сыну какое-то распоряжение.

Тот юркнул в калитку. Вернулся он через минуту и, перехватив взгляд отца, передал автоматы Винни.

– То, что нужно, – обрадовался итальянец этой модели калибра 5,45.

Со сложенным прикладом «калашников» был не больше метра и с полным магазином весил три с половиной килограмма.