полным муки безысходного отчаяния и невосполнимой утраты…
Город не поражал роскошью. Он совсем не имел каменных строений, был стар
и не уютен. Добротные деревянные дома, вдоль узких улиц, дороги, вымощенные
плохо обтесанными булыгами, грязь и лужи – все это не особенно располагало
путешественников и торговцев посещать столицу Оссии – город Иван. Хотя люди,
жившие в приграничном государстве и не понаслышке знавшие о поселениях,
имеющих лишь нумерацию, считали, что здесь, в относительной дали от Царского
Щита, их жизнь просто чудесна, а город прекрасен. Как всякая, уважающая себя
столица город Иван имел Царский дворец. Это строение было выполнено из сруба
черного дуба, имело два этажа и башенку с огромными окнами на все четыре
стороны. Стены внутри не были отделаны, но благодаря тому, что вся мебель и
высокие двойные двери были изготовлены из резного белого дуба, смотрелись в
контрасте необычно и красиво. Дворец охранял отряд стрельцов и десяток
мечников. Прислуга была малочисленна и не жила постоянно во дворце, приходя
лишь по приглашению гонцов Царя, тогда когда Яслав или Валуока прибывали в
столицу, а это случалось нечасто. Впрочем, последние десять дней, во дворце было
непривычно оживленно. Тихо, безрадостно, но оживленно. Солнечный луч,
осторожно закравшийся в светлицу Царицы, которая занимала всю башенку дворца,
тихонько ткнулся в прозрачный балдахин, свисавший с алькова, где пряталась
огромная двуспальная кровать. Немного подождал, и, обнаглев, полез глубже, но тут
же был безжалостно отброшен восвояси, мгновенно задернутой бежевой оконной
шторой. Старуха, победившая в неравном поединке с солнцем, вновь присела на
высокий табурет у подоконника и тяжело вздохнула.
– Что ты дышишь, как бык после этого…, – беззлобно прошипел Яслав,
сгорбленно сидевший у подножия кровати. – Разбудишь ведь!, – его глаза с
нежностью смотрели на жену, разбросавшуюся по мягкой перине.
– А ты не шипи на меня, не шипи – громкий шепот бабки заставил царя
оторвать взгляд от чела супруги.
– И не зыркай, я твоих зенок не боюсь. Или забыл, как мальцом, бегал от моей
хворостины то? – старуха скрипнув табуреткой, поднялась и, подойдя к кровати
напряженно всмотрелась в покрытое испариной лицо Валуоки. – Ты Яська,
правильно сделал, что приехал. Только вот сидеть здесь всю ночь в этих своих
железяках, не надо было. Поспал бы, что ли! Иль опять на свою стену собрался?
– А ты как думала? Что мне теперь все оставшиеся пять месяцев
беременности, тут рядом с тобой сидеть? Я и так не пойму, чего ты звала меня?
Сама, что ли не справишься ? Или старая уж совсем стала?
–Ты Яслав вроде вырос уже, а ума так и не набрался! Я, конечно не молода, но
из ума пока не выжила и хворь от недомогания беременного ещё в силах отличить.
Пока ты там сталью лязгаешь, девочку потеряешь, да и ребеночка тоже.
– Ты что, раскаркалась ворона? – Яслав долготерпением вообще не отличался,
а сейчас взвился как ужаленный, разбудив спящую жену.
Валуока открыла глаза, слабо улыбнулась, но смогла лишь мягко прикоснуться
к латной перчатке царя, как внезапная судорога исказила её лицо и она вновь в
изнеможении откинулась на подушки.
– Валуока…? – Яслав застыл на месте, охваченный предчувствием беды. –
Мать, зови лекарей, быстро, прости, – его виноватый взгляд, как бывало прежде,
растопил замерзшую было кормилицу.
– Я же говорила, что дело неладно, – слабо пробурчала она и проворно
выскользнула из светлицы…
– Что скажете уважаемые? – Яслав с надеждой и нетерпением смотрел на
иутайцев.
Подавляющее большинство тех кто умел, как либо обращаться с повязками и
хоть немного были сведущи в лекарствах, были на передовой. Поэтому даже в
столице практиковало всего трое целителей, и все они находились сейчас в покоях
Валуоки.
–Так, что? – Яслав стоял у окна и раздраженно теребил штору.
Консилиум расположился полукругом возле кровати больной, тихо совещаясь
на рваном иутайском языке, жестикулируя, и игнорируя вопрос властителя. Наконец,
споры прекратились и один из лекарей, на вид самый изможденный и узкоглазый,
повернулся к Царю.
–Мы не знаем, – кратко произнес он и проворно переместился, встав так, что-
бы между ним и Яславом оказалась кровать.
– То есть, как? – ткань в руках царя с треском порвалась и жухлой тряпкой в
испуге повисла на окне.
– Я – Ли-Пу,-ваше величество должны помнить меня, – иутаец осторожно
пятился в направлении выхода. Двое остальных превратились в статуи под
названием – « Недокормленные титаны держащие прикроватный балдахин.» – Когда
царь изволил простыть, – продолжал частить тот, что не был скульптурой, – я
прописал ему чудодейственный порошок. А ещё меня хорошо знает И-Вог, ваш
личный лекарь. Может быть, он говорил вашему величеству обо мне? Он часто
пользуется снадобьями, которые, я и мои коллеги изготавливаем для него, – Ли-Пу
бросил быстрый взгляд на собратьев. Ответный взор окаменевших коллег при этих
словах не горел благодарностью, да и приязни в нем тоже заметно не было.
– Постой! Ты тот самый Пу, – чудо травник ? -,Яслав чуть потеплел, а иутаец
слегка перевел дух. –Как же, как же! Старый Вог говорит, что твои бальзамы спасают
там, где не помогают знания и руки.
– Да, да это я, – иутаец улыбнулся, а это -он указал на « скульптуры»,
-уважаемые Хунь Гань и Сугу-Ли.
При этих словах произошло чудо – «статуи» ожили и с достоинством
поклонились.
–Хунь Гань специалист в женских болезнях и самый лучший, после И-Вога
костоправ. Сугу-Ли лечит разные недомогания при помощи специфических
возможностей, -при этих словах Ли-Пу, слегка смутился.
– Это значит, магии?-, в голосе Яслава не было злости, лишь усталость и некая
растерянность.
– Ваша церковь, не так лояльна к интуитам и их техники…, – Пу прервался и
замолчал.
– Я не церковник, – бросил царь, а Пу в очередной раз облегченно вздохнул.
– Но вернемся к моей Валуоке, – в тоне Яслава снова заскрежетал металл, и
стало ясно, что если сейчас, сию минуту лекари не смогут ничего сделать или хотя
бы сказать, никакие прежние заслуги не в силах будут спасти их бренные жизни.
– Вот об этом то мы и спорили, – в диалог, словно в холодный омут вмешался
Сугу – Ли. –Дело в том, -продолжил лекарь, получив разрешительный кивок Яслава,
– что иутайская медицина, основанная на многолетних исследований человеческого
организма и свойствах лечебных трав, предполагает ещё и возможность
вмешательства окружающей среды и внешних сил на заболевшего человека. Любое
проявление недомогания связано с тем или иным изменением свойств организма,
которое можно подвергнуть атаке внутренних ресурсов человека, при помощи
внешнего воздействия целителя и его лекарств. В свою очередь в каждом
отдельном случае применяются различные методы и лекарства, так как нельзя быть
абсолютно уверенным в эффекте того или иного средства, применяемого в лечении.
– Короче, – по мере тирады лицо Яслава налилось кровью и стало багровым,
как тяжелый закат.
– Так вот, – Сугу-Ли слегка запнулся, – исходя из непредсказуемости обычного
лечения, иутайские целители вынуждены были в редких случаях обращаться к так
называемым сверхъестественным способностям и заемным силам. И это дает
потрясающий результат даже там, где все кажется безнадежным. Например, при
помощи определенной комбинации голоса и пассов руками, талантливый интуит, а
таких людей называют именно так, способен заставить организм раненого за
считанные секунды регенерировать, ликвидируя повреждения, а иногда даже заново
отрастить, потерянную конечность. Или вот ещё был случай, когда…
