— Разумеется, — ответил Дэн, быстро поднимаясь с постели. — Я готов. Кажется, мне не придется долго паковать вещи, — со странным смехом добавил он. — Вот только попрощаюсь с хозяевами и пойду.

— Что такое? О нет, нет, — рассмеялась Ханна, поняв, в чем дело. — «Пора» не в том смысле, что пора уходить от нас! Пора выйти на улицу и посидеть на солнце. Господи! Да неужели кто-то из нас мог решить, что ты уже настолько здоров?! Просто мы подумали, что ты не прочь подышать свежим воздухом и немного погулять по саду. Да и потом, пора обновить твой чудный загар, — лукаво добавила девушка, — ведь ты выцвел до табачного оттенка, хотя поначалу был словно тик!

Молодой человек успокоился. Глаза его заискрились юмором.

— Значит, был красно-коричневый, а стал почти зеленый, да? Очень милый комплимент, благодарю.

Они отправились в сад. Дэн шел твердой поступью, но со стороны видно было, что он бережет себя. Во всяком случае, он мог бы шагать намного шире на своих длинных мускулистых ногах. Очевидно, он подстраивался под свою спутницу. Его тронутая солнцем голова склонялась в ее сторону — они явно беседовали о чем-то. Рейчел Дженкинс наблюдала за ними из окна кухни и хмурилась.

— Джеффри, — позвала она.

Юноша оторвался от еды, поспешно натянул камзол и поглядел поверх маминой головы в окно.

— Уже гуляют? — спросил он. — Наверное, он опять рассказывает свои истории. Жаль, что я не могу послушать, но папа велел мне прийти в контору на общее собрание. Старый Тейт продает свои озими, и нам наверняка предложат самую лучшую цену.

— А я-то думала, теперь, во время каникул, ты все время будешь рядом с ними, — проворчала мать. — Ведь мы же договаривались никогда не оставлять их подолгу наедине. А мне, как назло, нужно к Эми Флетчер. Мы шьем одеяло ей к свадьбе.

— Ну видишь, мама, я не могу, — возразил Джеффри. — Мне и самому хотелось бы… Я, правда, сначала был против того, чтобы он жил у нас. Но Дэн оказался хорошим малым. И рассказывает такие диковинные истории…

Мать лишь покачала головой.

— Ты все еще считаешь его мошенником? — с любопытством спросил юноша.

— Да не могу я сказать, что это за человек, — отвечала она, нахмурясь. — Знаю только, что это мужчина. И притом привлекательный мужчина.

— Уж это точно, — отвечал сын, пожимая плечами. — Но что он может сделать в саду, посреди бела дня?

Ну, если Джеффри не догадывается сам, она, уж конечно, не станет ему объяснять. «Однако, — подумала Рейчел, — отец давно должен был рассказать мальчику не только о закладных и урожаях. И все-таки Джеффри прав: сейчас день, мы на Лонг-Айленде, да и потом, в груди у этого парня совсем недавно побывало лезвие кинжала. Но на будущей неделе, твердо сказала себе Рейчел, — никаких прогулок по саду! Если ему стало настолько хорошо, значит, самое время заняться каким-нибудь делом, чтобы не болтаться без толку… и не глазеть все время на мою дочку. Ох уж эта мне привередница. Ведь ни на одного жениха не смотрела так, как на этого. Я уж и вовсе надеяться перестала, ведь подружки-то, гляди, давно все замуж повыскакивали. Однако, — не без удовольствия подумала Рейчел, — если он настолько же хорош, каким кажется с виду, и если найдет себе достойное занятие, тогда почему бы…»

С этими мыслями миссис Дженкинс улыбнулась и, погрузившись в мечты, заторопилась прочь из кухни — хлопотать по дому.

А Ханна тем временем продолжала прогуливать своего потрясающего инвалида. Поднимая взгляд, она видела, как солнце высвечивает золотистые пряди волос и высокие скулы. Глаза молодого человека смотрели ясно, точно летнее небо или синее море. Сегодня он был необычайно хорош собой, и ей с трудом верилось, что всего несколько недель назад они боялись, переживет ли он следующую ночь.

— А берег отсюда довольно далеко, — заметил Дэн. — Да нет, — возразила Ханна, — тут повсюду до моря рукой подать. Но мы хотели, чтобы даже самый страшный шторм не добрался до маминого сада. Вот почему наш дом стоит именно тут. Мама говорит, что не станет выращивать тыквы для мистера Нептуна.

Ханна рассмеялась. Солнце так и вспыхнуло радугой в ее блестящих каштановых волосах — шляпку она сняла и держала за завязки. «Сегодняшний день подарит ей еще пару веснушек», — решил Дэн и вдруг почувствовал, что ему ужасно хочется попробовать на вкус эти несколько точечек, красовавшихся, словно коринки, на задорно вздернутом носике. Да, он знавал куда более красивых женщин, но ни одной похожей на нее. Ведь Ханна была порядочной девушкой, ее защищала и лелеяла вся се прекрасная семья. «Милое маленькое создание, — с глубоким чувством подумал Дэн. — Хотя, самое ценное, это то, что она умна и интересна. Узнав меня поближе, она стала вести себя свободнее. И все же недостаточно свободно…»

Ему еще никогда не приходилось находиться так близко к желанной женщине и при этом не обладать ею. Чувство было столь же новым, сколь и волнующим. Но он понимал, что эта маленькая неудача имеет свои плюсы. По крайней мере было о чем поразмыслить, пока голова свободна от составления планов мести. А ведь он не сомневался, что осуществит эту месть, сумеет вырваться отсюда и достигнет успеха, а заодно получит и ее, прежде чем покинет этот берег.

Дом находился в самом конце улицы, но одна из тропинок сада вела к морю. Так сказала ему Ханна.

— Однако ты еще не готов для такой прогулки, — добавила она. — Папа велел начинать только с одного круга по саду. Больше мы никуда не пойдем.

— Ханна! — с упреком молвил Дэн, остановившись посреди аллеи, когда она повернула к дому. — Я что, садовая улитка, чтобы проползти по листочку и обратно? Или дворовый пес, чтобы сидеть на привязи? О, это будет жестоко, ужасно жестоко — не пустить меня к морю, когда я так отчетливо чувствую его запах и слышу рокот волн!

— Что за чушь! Это невозможно, — рассмеялась она. — Нужно долго идти по этой тропе, потом вверх по холму, потом снова спускаться вниз, и лишь тогда можно издали увидеть пролив. И потом, папа ясно сказал: только круг по саду!

— Но ведь море — это Божий сад, — возразил Дэн. — Ты что, хочешь меня пришпилить тут, как бабочку? Знаешь, есть такие крабики, маленькие синие крабики с алыми клешнями, их полно на карибском побережье. Так вот, если унести такого крабика на милю от его родного дома, он погибнет. И даже если ты окутаешь его водорослями, посадишь в ведро и будешь поливать морской водой — это не имеет значения. Вдали от родных волн и песка он умрет в течение дня.

— Но вы, сэр, — «улыбнулась Ханна, — вы ведь не маленький синий крабик.

— Нет, я большой синий парень! Ну, прошу тебя, всего один-два шага за калитку, по этой дороге, только чтобы я мог ощутить свободу, хотя меня и запер в этом волшебном саду жестокий тюремщик.

Ей показалось ужасно смешным, что он, такой могучий и мужественный, называет ее жестоким тюремщиком, тогда как совершенно ясно, что она никак не сможет воспрепятствовать тому, что задумает Дэн. Ханна рассмеялась и покорно пошла за ним. Он распахнул калитку и повел ее туда, где надеялся уединиться с ней: к изгибу дороги, где по обеим сторонам росли деревья, кусты и дикий виноград. Там никто не мог бы их увидеть ни из деревни, ни из дома.

Очутившись в кружевной тени, он остановился, положил обе ладони на свои стройные бедра и медленно, глубоко вздохнул.

— Ты как? — встревожилась Ханна. — Ой, что же мы натворили? Теперь ты слишком устанешь.

— Нет, напротив, беда в том, что я устал недостаточно, — сказал Дэн, поймав обе ее руки своими. — В этом моя настоящая беда, милый мой тюремщик, причем уже много-много дней, — добавил он, с улыбкой заглянув ей в лицо.

Впрочем, это была не совсем улыбка… Да он, кажется, и не совсем шутил… Ханна еще силилась понять, что бы все это значило, как вдруг Дэн слегка дернул ее за руки, и она очутилась совсем рядом. Теперь девушка пыталась понять себя: смущена ли она или взволнована тем, что его высокая крепкая фигура так близко, а Дэн уже наклонился и поцеловал ее. А уж потом она вообще не могла ни о чем думать, только чувствовала.