Едва Цзинь Вэньцин успел поздороваться с друзьями, как раздался крик:

— Господин Чжидун! Прошу вас, садитесь здесь.

Подняв голову, Цзинь увидел крохотного человечка с хитрым обезьяньим лицом, черной бородкой и короткими густыми волосами. Он выглядел очень странно в своем новом, длинном шелковом халате. За плечами у него виднелась квадратная тростниковая корзина. «Да ведь это Чжуан Чжидун!» — подумал Цзинь Вэньцин. А карлик тем временем пробрался в восточный угол зала, огляделся вокруг и поставил свою корзину во втором ряду, около благообразного молодого человека с квадратным лицом и большими ушами.

— Юпэй, я сяду возле тебя!

Цзинь Вэньцин вгляделся внимательнее и узнал Чжуан Юпэя. Справа от него сидел Чжу Пу. «Ну вот, теперь трое знаменитостей оказались вместе!» — подумал он.

Вскоре были объявлены темы, установленные самим императором. Все что-то забормотали. Одни чесали в затылке, другие грызли ногти, третьи раскачивались на стульях, четвертые ходили взад и вперед мимо своего столика. Множество людей сгрудилось вокруг Чжуан Чжидуна, добиваясь консультации, и тот, горячо жестикулируя, что-то им объяснял. Когда солнце миновало зенит, у большинства была уже готова почти половина сочинения, и только у Чжуан Чжидуна на бумаге не было ни одного иероглифа.

— Сколько вы написали, Чжидун? — поинтересовался Чжу Пу.

— Ничего, вдохновение не приходит! — вздохнул тот.

Чжу Пу рассмеялся:

— Если вы будете ждать вдохновения, чего доброго, стемнеет и вам придется подать чистую тетрадь, как на прошлых экзаменах!

Цзинь Вэньцин чуть не прыснул, но продолжал упорно писать. Через некоторое время он услышал, что кто-то уже сдает сочинение. Поднял голову: это оказался Чжуан Юпэй, который собрал свои пожитки и, довольный, вышел.

Цзинь Вэньцин тоже кончил: оставалось только придумать эпиграф. Цзинь торопливо сочинил его, переписал: стихи показались ему неплохими. В этот момент Цянь Дуаньминь и Хэ Тайчжэнь, сдав сочинения, направились к выходу.

— Подождите меня, я только исправлю одно место! — крикнул им вдогонку Лу Жэньсян.

— Хочешь, я тебе помогу? — предложил Цянь Дуаньминь.

— Хорошо! — согласился тот.

Цянь Дуаньминь подчистил ошибку. Цзинь Вэньцин, стоявший рядом, не мог скрыть своего восхищения:

— Брат Дуаньминь, ты изумительно исправляешь. Настоящая одежда бессмертного, без швов!

Тут подошел Го Чжаотин. Все четверо вместе вышли из зала и вдруг увидели Чжуан Чжидуна, который шагал по крыльцу и что-то невнятно бормотал. Заметив Цзинь Вэньцина, он влетел прямо к нему в объятия и, крепко ухватив за руку, воскликнул:

— Вэньцин, посмотри скорей, что я написал!

В этот момент вышел Чжу Пу, только что сдавший свою работу.

— Чжидун, в зале уже темно, а ты все еще не идешь писать! — проговорил он.

Услышав это, Чжуан Чжидун заволновался и воскликнул, обращаясь к Цзинь Вэньцину и его друзьям:

— Помогите мне как-нибудь закончить!

Друзьям пришлось возвратиться в зал, несмотря на то, что сочинения они уже сдали, и приступить к работе. Один графил бумагу, другой растирал тушь; Цянь Дуаньминь подчищал ошибки, Лу Жэньсян держал подсвечник, а Чжуан Чжидун торопливо писал. Когда все было кончено, в зале уже зажглись фонари. Друзья вышли через Восточные ворота Внутреннего города и отправились по домам.

Спустя несколько дней вывесили список с результатами экзаменов. Первое место занял Чжуан Юпэй, второе — Цзинь Вэньцин, третье — Цянь Дуаньминь. Все остальные оказались в низшей категории. Чжуан Юпэй получил должность старшего лектора академии «Лес кистей», Цзинь Вэньцин — просто лектора, Цянь Дуаньминь был назначен толкователем классических книг[87]. Чжуан Чжидуна уже повышали в должности, поэтому экзамены не принесли ему позора, хотя и не увеличили его славы.

Узнав, что Цзинь Вэньцин получил повышение, земляки и приятели, разумеется, начали устраивать в его честь угощения, и в этой суете прошло несколько дней. Когда стало немного спокойнее, Цзинь вдруг вспомнил, что еще не нанес ответного визита Чжуан Юпэю, навестившему его позавчера. Велев заложить коляску, он отправился к нему домой. Цзинь был хорошо знаком с Чжуаном, поэтому привратник провел его прямо в дом. Чжуан Юпэй сидел в своем кабинете и что-то строчил. Увидев Цзинь Вэньцина, он поспешно бросил написанное в ящик письменного стола и с улыбкой поднялся навстречу. Хозяин и гость заговорили о недавних экзаменах. Не успели они как следует посмеяться над треволнениями Чжуан Чжидуна, как подошло время обеда.

— Дорогой Вэньцин, оставайтесь у меня поесть! — пригласил Чжуан Юпэй.

Увлеченный интересным разговором, Цзинь Вэньцин тотчас согласился. Вдруг Чжуан Юпэй побледнел и, сославшись на какую-то причину, вышел. Найдя управляющего, он тихо сказал ему несколько слов и вернулся в кабинет. Вскоре после возвращения хозяина Цзинь Вэньцин увидел, как управляющий прошел к воротам, держа в руках какой-то узелок, но не обратил на это особого внимания, потому что в животе у него давно урчало от голода.

Ждать больше было невозможно, однако обеда все еще не несли. Чжуан Юпэй оживленно болтал, и Цзинь Вэньцину через силу приходилось ему отвечать. Наконец около трех часов дня показался слуга с чашками и палочками для еды. На стол были поставлены четыре тарелочки с закусками. Чжуан Юпэй пригласил гостя сесть. Цзинь Вэньцин не стал церемониться и принялся уплетать за обе щеки, несмотря на то, что еда оказалась холодной и недоваренной. Внезапно у ворот послышались крики и ругань. Физиономия Чжуан Юпэя покрылась красными пятнами.

Цзинь Вэньцин спросил, в чем дело, но тот не успел ответить.

— Думаете, вы чиновники, так я вас испугаюсь? — донесся снаружи пронзительный голос. — Даже принц должен платить за съеденный рис!

Как вы думаете, кто это скандалил у ворот? Оказывается, Чжуан Юпэй задолжал хозяину продуктовой лавки за целых два месяца. Приказчик каждый день приходил требовать долг, но ему все отказывали под разными предлогами. Теперь он не вытерпел и учинил скандал.

Вы скажете, что это просто абсурд: Чжуан Юпэй, старший лектор императорской академии, не может заплатить за рис! А знаете ли вы, что он рос сиротой? Родители не оставили ему никакого наследства, и он сызмала воспитывался в семье двоюродного брата. К счастью, Чжуан оказался способным в учении, на экзаменах ему неизменно везло. Еще молодым он попал в академию, женился и взял богатое приданое. Однако характер у него был гордый, — Чжуан Юпэй не любил зависеть от других. Он решил, что теперь уже сам встал на ноги, — есть еще капитал жены, — а поэтому смело отказался от помощи брата, переехал с женой в столицу и зажил своим домом. Неожиданно судьба изменила ему: не прошло и года после переезда в Пекин, как жена его скончалась. Сам Чжуан Юпэй не умел хозяйничать. Он быстро спустил все, что у него было, и вскоре его имущество оказалось заложенным или распроданным. Но идти на попятный и снова просить двоюродного брата о помощи было уже неудобно. В последнее время Чжуан жил чуть ли не впроголодь. Когда он получил повышение, начались неизбежные визиты, которые нанесли еще больший урон его финансам. Сказать и то стыдно: уже трое суток в его доме варили одну жидкую рисовую кашу. Слуги постепенно разбрелись: остались лишь двое из тех, кто приехал вместе с ним из родного уезда. Целыми днями Чжуан Юпэй роптал на судьбу. Сегодня утром он встал, выпил полчашки жидкой похлебки, разумеется, не наелся и подумал с гневом:

«На кой сдалась мне эта чумная должность?! Ведь столичные министры и провинциальные губернаторы никакими талантами не отличаются. Только голова у них похитрее, руки подлиннее да совесть почернее — вот они и ездят в колясках да обжираются мясом! Чем я хуже их? Черт знает, до чего обеднел: даже есть нечего. Слишком несправедливо ко мне небо!»

В раздражении он вдруг вспомнил, как недавно ему рассказывали о генерал-губернаторе провинций Чжэцзян и Фуцзянь, который добыл свою должность за взятку, о губернаторе провинции Гуйчжоу, присвоившем себе чужое жалованье, и генерал-губернаторе провинции Чжили — Ли Хунчжане[88], — растратившем крупную казенную сумму на собственные нужды!