Литмир - Электронная Библиотека

Что же, полагаю, император знал, о чем говорил. Его слова окончательно проясняют картину – казалось бы, чего же еще, все очевидно – но рука все же медлит выписать последний, роковой вердикт. Слишком тяжко обвинение, слишком косвенными на таком фоне выглядят улики, слишком уж не хватает решающего, прямого свидетельства. До сих пор неизвестно, какой же именно смертью погиб Лето Атридес, что же конкретно произошло в герцогских покоях – тело не было освидетельствовано, какое бы то ни было медицинское заключение отсутствует, и даже могила Атридеса-старшего появилась на Арракисе лишь в двести третьем году, то есть двенадцать лет спустя после смерти, и опять-таки безо всяких объяснений, единственно по указу императора Пола Муад’Диба.

Леди Джессика, по вполне понятным причинам отзывалась обо всем, связанном с ее покойным господином, в самых общих выражениях. Лишь однажды она обронила следующую фразу: «Мне так жаль его. Лето, в сущности, всегда оставался мальчишкой – иногда злым, иногда забавным, – и он так и не вырос». Думается, что Джессика говорила искренне.

Император, радея о чести Дома Коррино, замял скандал, и была принята версия о нападении каких-то неведомых то ли террористов, то ли повстанцев и героической кончине благородного герцога. И только через девять лет, когда парламентский заговор уже набрал обороты, а правление Шаддама IV отсчитывало последние дни, было решено взвалить всю вину на барона Владимира Харконнена и тем самым убить сразу двух зайцев – законным путем избавиться от всем мешающего и безумно надоевшего опасного человека и заодно обелить и оградить репутацию нового императора. Вот тогда-то, а отнюдь не раньше, проложила себе дорогу сногсшибательная история о кровавом злодеянии, учиненном алчным негодяем с Гьеди Прайм. Сам негодяй, даже если и узнал о своем злодействе, то успел разве что удивиться – на большее времени ему не оставили.

Итак, канув в бурную осеннюю ночь, Пол и леди Джессика затерялись где-то на просторах Дюны. Теряться им предстояло долгие девять лет, так что у нас есть время посмотреть на эти самые просторы.

Глава третья

Вранье и несуразицы в рассказе о природе и людях Дюны – краеугольный камень официальной версии, тут наши имперские затейники лгут и напускают морока даже еще больше, чем повествуя о войне и политике, многократно преувеличивая то, что им выгодно и удобно, и волшебно не замечая всего прочего. И сказка первая – это сказка о пустыне.

Почти на любой фотографии, изображающей арракинские барханы (еще бы – Дюна!), на заднем плане присутствует странный синеватый или красноватый фон. Это небо, думает большинство. Нет. Это горы. Сколь ни удивительно звучит, но две трети Дюны – это горы и плоскогорья. Безграничные океаны песка на Арракисе существуют лишь в романах и сериалах. Когда стеклянные двери арракинского (было бы точнее сказать – хайдарабадского) космопорта отрежут за вашей спиной ласковое дыхание кондиционеров, и вас настигнет первый удар огненного молота дюнного полудня – или вечера, совершенно неважно, – и вы первым делом спешите к арендованному «хаммеру» или, если позволяет состояние бумажника, глайдеру, то после этого можете еще много дней ехать или много часов лететь, прежде чем завидите знаменитые дюны, которые некогда бороздили исполинские пустынные черви.

Былых великанов давно уже нет, но пустыня сохранила свою красоту до сих пор, и не будет поэтическим преувеличением сказать, что немногие места могут сравниться с ней по великолепию. Она необычайно разнообразна – и по тону, и по рельефу, а обступающие ее со всех сторон и рассекающие ее пространства горы и скалы самых фантастических форм и размеров придают ландшафту таинственное, завораживающее величие. Все тут какое-то громадное, от масштаба высот и расстояний захватывает дух. Здесь встречается вся существующая палитра цветов, камни и пески могут быть какими угодно – красными, синими, желтыми, голубыми, с вкраплениями бирюзы и серебра в самых фантастических сочетаниях и оттенках; уходящие в небо скалы столбообразные, столообразные и такие, для которых нет еще названия; немыслимые перегибы ущелий и невероятные чертоги пещер. Кто хоть раз видел, как дрожащий в струях марева чудовищный солнечный диск, выбрасывая золотые султаны света, опускается за кровавый горб Защитной Стены, тот запомнит Дюну навсегда.

Тут я подступаю, пожалуй, к самому зыбкому месту нашей повести, поскольку сейчас настало время рассказать о тех краях, где происходили события Муаддибовой саги, а это тяжкое испытание для читателя. Никто не смотрит на карты, хотя писатели еще со времен Стивенсона, который самую свою знаменитую книгу создавал по карте, обожают их рисовать, и все без угрызений совести пропускают любовно выписанные картины земель и угодий – возможно, с тех пор, как патриарх и родоначальник маэстро Толкиен нагнал страху на читающий мир ужасающей диссертацией «О Белерианде и владениях в нем». Все это я прекрасно понимаю, но в моей истории, полной войн и путешествий, необходимо хотя бы минимальное представление о том, как и куда направляются герои; в этом смысле «Дюна» – роман поистине почвенный, поскольку геология и топография здесь прямые участники сюжета. А посему я смиренно прошу читателя обратить самую малую толику внимания на предлагаемый рисунок.

Истинная история Дюны - map2.png

Это даже не карта. Это упрощенная до предела схема описываемого места действия. Сверху – север, снизу – юг. И Арктика и Антарктика Арракиса – сложные горные системы со снежными шапками на полюсах – да, как ни трудно в такое поверить, на Дюне есть снег и лед, и гораздо больше, чем на Земле; правда, никто из наших персонажей до этих высоких широт не добирался. С севера на юг, на многие тысячи миль простирается та самая пустыня, со всех сторон окруженная горами, а точнее сказать – высокими обрывами плоскогорий; в том же меридиональном направлении пустыню делит пополам Большой Рифтовый хребет, он же Центральный Рифт, и таким образом возникает то, что на местном жаргоне именуется Западной и Восточной песочницами, или иначе – название неправильное, но повсеместно распространенное – Западным и Восточным Рифтом. В горах юго-востока расположен город Джайпур, столица южных кланов, на северо-западе, за нагорьями Защитной Стены, лежат города Магриба, закатной страны, из которых нам интересен только Арракин, официальная столица Арракиса, чуть южнее которой, в отрогах уходящей к экватору все той же Защитной Стены, находится, наверное, самое прославленное место Дюны – съетч Табр. Вот пока и все, но даже этот нехитрый чертеж сразу приводит нас к первому географическому казусу приключений императора Муад’Диба.

Дело в том, что все события дюнной саги времен революции – воспетая былинниками речистыми героическая борьба с Харконненами, завоевание Муад’Дибом власти и покорение Дюны, низложение императора Шаддама – происходят на весьма и весьма ограниченном пространстве, практически не выходя за пределы Хайдарабадского эмирата, – это предгорья Северного Рифта с выступом Хорремшахской равнины между Арракином, Хайдарабадом и Табром – узкий треугольник со стороной примерно в триста миль с небольшим аппендиксом в сторону Центрального Рифта, где какое-то время размещались лагеря беженцев, которые официальная версия неизвестно почему именует «полярными базами». Именно этот клочок земли, который, по выражению классика, на карте можно закрыть почтовой маркой, имперские историки выдают за всю Дюну, а одиннадцать родов, населявших тогда эту территорию – за всех фрименов и вообще все население Арракиса. Для этих оригинальных летописцев нет городов Южного Нефуда, нет Джайпурской гряды, нет вулканического Бааль-Дахара – кипящей родины юных Шай-Хулудов, откуда они отправляются в свой дальний путь на север – ничего этого нет. Фокус здесь простой – наши хитрецы стараются выдать Муад’Диба за полновластного лидера всей планеты, чего ни в какие времена не бывало. Император Атридес никогда, за всю свою жизнь, не покидал крохотного пятачка горных и песчаных северных пустошей, и точно так же его власть, очень по-домашнему, умещалась в этих же границах. Уже в пограничном съетче Айги, расположенном дальше на юг за Табром и принадлежавшем клану Карнак, мало кто интересовался откуда-то нагрянувшим императором и всей его империей.

7
{"b":"18201","o":1}