Оказалось, что Эмма – выпускница исправдома для малолеток. Помощник шерифа больше всего любил дать падшему созданию шанс исправиться и постоянно поддерживал контакт со своими подопечными. Эмма сказала, что когда-нибудь ей окончательно надоест то, что он поддерживает с ней контакт, и помрачнела. Так что Эмма не очень подбодрила Дороти, и Дороти снова стала сожалеть о том, что дала Кучерявому честное слово продержаться здесь год.

Спустившись вниз, Дороти поняла, что мать помощника шерифа всегда говорит мало, не только когда помощник шерифа слова ей вставить не дает. Наверное, жизнь с таким знаменитым сыном отнимала у нее слишком много сил.

Наконец наступило время ужина, и приехали помощник шерифа с гостем. Гостем оказалась крашеная блондинка-секретарша весьма среднего возраста, которая много лет назад начинала у него работать простой машинисткой. Похоже, тогда у них случился «роман». Роман закончился, но остались кое-какие общие дела. Например, когда он вел большое строительство и кое-где вместо мрамора положил гранитную крошку, секретарша вела всю его бухгалтерию, поэтому он без нее никак не мог обойтись. Он вообще ничего не осмеливался предпринимать, не рассказав сначала секретарше и не узнав, что ему надо сделать, чтобы получить на это разрешение. И, естественно, ему надо было получить разрешение насчет Дороти, поэтому он стиснул зубы и решил представить их друг другу сразу.

Дороти секретарше не понравилась с первого взгляда После ужина они с помощником шерифа удалились в гостиную и закрыли за собой дверь, но секретарша выражала свое неудовольствие столь громогласно, что ему пришлось вывести ее прогуляться. Дороти пыталась скрыть свои чувства, загородившись журналом, но слезы так и катились у нее из глаз.

Когда помощник шерифа вернулся с прогулки, его отношение к Дороти совершенно переменилось. Вел он себя так, будто его что-то гнетет, и от его жизнерадостности не осталось и следа Самое большее, на что он осмеливался, – это украдкой поглядывать на Дороти, но близко к ней он не подходил.

Однако образованием Дороти он занялся усердно Его мать водила Дороти в очень привилегированную школу для девочек, где она должна была получать соответствующее образование. Впервые жизни Дороти получила возможность общаться с благовоспитанными девочками из добропорядочных христианских семей, у которых она могла научиться Правде и Честности.

Только Дороти не научилась ни Правде, ни Честности, потому что в первый же день с ней случилась неприятность Девочка, сидевшая впереди, попросила у нее карандаш У Дороти карандашей была целая коробка, и половину она отдала ей. Всех девочек предупредили, чтобы с Дороти они были поосторожнее – ведь раньше она общалась с людьми совсем другого круга Так вот, эта девочка доложила учительнице, что Дороти направо и налево раздает карандаши Учительница велела Дороти остаться после уроков и устроила разбирательство, в ходе которого все-таки выяснила, что Дороти карандаши не украла. Тогда учительница объяснила Дороти, что Зла надо избегать во всех его проявлениях и что в будущем ей следует быть осторожнее.

Дороти говорит, что пока она была в этой школе, на нее доносили как на мертвых. Последней каплей была история, случившаяся как-то днем на школьном дворе, где она гуляла с какими-то девочками. Так вот, эти девочки стали, как всегда, говорить неприличности. Не то что они рассказывали неприличные истории, в которых есть хоть что-то смешное, нет, они просто говорили неприличности, чтобы показать, какие они раскованные. Дороти эти разговоры скоро надоели, но все остальные были сами от себя в таком восторге, что Дороти решила рассказать им одну действительно смешную историю К ее огромному удивлению, девочки были очень шокированы тем, как вольно Дороти беседует на эту тему. Поэтому они донесли на Дороти учительнице – за то, что она срывает покровы с того, о чем девочкам и упоминать не следует.

Дороти вызвали к директору, который сказал, что должен ее исключить, потому что она оказывает пагубное влияние на девочек из добропорядочных христианских семей. А еще он спросил у Дороти, неужели она, приехав в Сан-Диего, так и не поняла, что такое быть истинной христианкой.

Дороти сказала, что, как она поняла, это – когда ты говоришь, что все в полном порядке, только не подаешь виду, что тебе и в самом деле все нравится.

Тогда директор велел Дороти подождать в кабинете, а сам пошел беседовать о ее нравственности с классом. Выходя, он обернулся, погрозил Дороти пальцем и сказал: «Ах ты, маленькая язычница!» Я думаю, он был бы очень не прочь с ней пофлиртовать, если бы на это хватило его мужской силы.

Так вот, директор пошел в класс Дороти и сказал девочкам, что Дороти столько лет жила без настоящего дома, и им нужно организовать комитет помощи Дороти, чтобы она не сбилась с пути окончательно. После этого Дороти действительно оказалась в центре внимания, и продолжалось это до тех пор, пока другая девочка не оступилась с заезжей футбольной командой, и тогда интерес к Дороти угас.

Только Дороти никак не желала пользоваться предоставленными ей возможностями. В конце концов она начала прогуливать и вместо школы ходила в городской зоопарк – тамошний запах напоминал ей о «Карнавальной компании», а глядя на животных, она забывала про жителей Сан-Диего.

Дома дела шли все хуже и хуже. Эмма бросала на помощника шерифа все более мрачные взгляды и отпускала себе под нос замечания, которые отлично были слышны всем присутствующим. Бормотала она чаще всего одно слово: «Несправедливость!», потому что Дороти жила в роскоши, в чудесной комнате, а Эмме приходилось не только терпеть помощника шерифа, но вдобавок к этому выполнять обязанности горничной. В конце концов настал момент, когда помощник шерифа уволил бы Эмму, но из-за ее длинного языка он этого сделать не мог.

На работе помощник шерифа тоже не находил покоя, поскольку вынужден был выслушивать замечания своей крашеной секретарши, говорившей и о строительстве, которое он вел, и о законе Манна, который он однажды, переезжая с ней из штата в штат, нарушил.

Бесконечно так продолжаться не могло, и постепенно помощник шерифа свыкся с обстоятельствами. Он даже начал снова поглядывать на Дороти. И вот как-то вечером он, забыв об осторожности, решил послушать, как Дороти молится на ночь.

Дороти пришлось молиться при нем в ночной рубашке, а потом помощник шерифа захотел подоткнуть ей одеяло и, присев на краешек ее кровати, побеседовать о Чистоте Девственности. Но его действия шли вразрез со словами, и Дороти уже приготовилась выскочить из кровати и броситься через окно на крышу, но тут помощник шерифа странно закашлялся и повалился на бок – все от яда, который Эмма подсыпала ему в кофе.

Послали за доктором, а когда помощнику шерифа стало получше, он перво-наперво велел всем держать рты на замке и рассказывать, что он слег с тяжелой пневмонией. С Эммой он поступил великодушно – не стал ее арестовывать, а только отослал назад в исправдом, чтобы на суде не всплыли ненужные подробности.

Когда секретарша помощника шерифа узнала о том, что произошло, она решила поставить его на ноги, и никакой силой ее было не остановить. Она со всем своим скарбом перебралась в дом помощника шерифа и вела себя так решительно, что вскоре все оказались у нее под каблуком. Все, кроме, естественно, Дороти, потому что секретарша всячески намекала Дороти, чтобы та поискала развлечений где-нибудь в другом месте, и Дороти вскоре последовала ее совету.

В Сан-Диего приехали странствующие актеры – «Театр Фредерика Моргана», и как-то в среду днем Дороти, которая, как всегда, прогуливала школу, отправилась на представление. Давали пьесу под названием «История двух городов», и главную роль в ней исполнял сам Фредерик Морган.

Фредерик Морган принадлежал к тому типу людей, которые как выйдут на сцену, так все внимание – сразу на них. Все потому, что у него была привычка расхаживать по сцене взад-вперед так, чтобы зрителям его лица видно не было. Как только он понимал, что они не в силах больше выдерживать напряжение, он внезапно разворачивался и принимал картинную позу. Дороти говорит, когда он так делал, ее будто током прошибало, словно стул, на котором она сидела, был электрическим.