— Мы чем-то похожи с тобой, Ялмари, — девушка грустно водила пальцем по столу. — Ты ищешь себя. Я ищу себя. Как ты считаешь, мы справимся?

Он не отводил взгляда от Ранели. Губы девушки слегка искривились. Принц уже собрался ответить, но тут раздалось хлопанье крыльев. Он повернулся к соколу и заглянул ему в глаза.

— Не смотри! — воскликнула Ранели в последний момент и швырнула в птицу тем, что попало под руку — ложкой. Она спугнула птицу, она снялась с места и улетела. Но девушка опоздала: Ялмари побледнел как мел и завалился на бок. Она быстро передвинулась к нему и прикоснулась к руке, чтобы найти пульс — он не прощупывался.

— Помогите! — крикнула Ранели, беспомощно оглядываясь в поисках вожака.

Тевос словно почувствовал что-то. Увидев лежащего Ялмари, он крикнул князю:

— Быстро феникса! — и тут же другим оборотням. — Положите его на землю!

Ялмари бережно переложили на землю. Тело стало таким мягким, словно из него вынули кости. Ранели стояла рядом, закусив палец, чтобы не закричать от ужаса.

— Доигралась? — хмуро спросил Тевос, склоняясь над принцем и нащупывая артерию на шее. — Где князь? Мы не успеем!

Подбежал Балор с маленькой, размером с воробья серой птичкой в руках. Она казалась мертвой: лежала безвольно, веки прикрыты. Князь подлетел к Вожаку и передал птицу. Вожак осторожно положил ее на грудь принца, распластав крылья. Теперь птичка словно обнимала Ялмари.

— Найди его, — прошептал Вожак. — Найди!

Оборотни застыли вокруг, наблюдая за лежащим неподвижно гостем и мертвой птицей на нем.

1 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, Умар, город князя Балора.

Ялмари падал в бездну. Так, как приснилось в Сальмане: стремительно летел вниз среди темно-синих скал. Ветер свистел в ушах, еще чуть-чуть — и он разобьется о камни. Дыхание перехватило…

Сон повторялся в мельчайших подробностях: те же видения, звуки, ощущения… Сердце не билось. Предчувствуя удар о землю, тело непроизвольно сжалось в комок.

Но тут его тряхнуло, будто он попал в невидимые сети. От толчка сердце забилось: сначала неохотно: медленно, а потом все быстрее застучал пульс.

Скалы по-прежнему плыли вверх, но жизни больше ничего не угрожало. Его бережно опустят на землю, и он будет лежать во мраке всю жизнь. "Это страшнее, чем разбиться насмерть", — Ялмари показалось, будто это чья-то чужая мысль, потому что страха не появилось. В нем царила бесконечная усталость, от которой можно избавиться только сном.

Наконец приблизилась земля — такого же цвета индиго, но удивительно мягкая и уютная. Ялмари свернулся клубочком. Глаза закрылись.

В полудреме перед ним мелькала его жизнь.

Мать качает на руках…

Он ест торт на дне рождения. Среди роз из крема шесть свечей. Рядом королева держит маленькую сестренку. Лин норовит схватить свечи пальцами. Ялмари смеется…

Ему шестнадцать. Он садится на лошадь, едет в лес. В вышине среди густых ветвей деревьев пронзительно поет птица. "Какой неприятный голос. Где она?" — Ялмари вглядывается в ветви деревьев и достает лук, но птичка очень маленькая, в листьях ее незаметно. Принц трясет головой и едет дальше, но резкий звук не отстает, преследует его. Он снова пытается разглядеть, кому принадлежит это отвратительное пение и снова безуспешно. Хочет заткнуть уши и вместо этого… просыпается.

Скалы — уже не синие, а черные — теперь почти сливаются с темным беззвездным небом. Гармонию мрака нарушает лишь легкая, похожая на перышко, серая тень, которая, кружась, падает вниз. Ялмари вглядывается внимательней: "Птица? Откуда тут птица? Здесь не может быть ничего живого!" Но она опускается все ниже и ниже, продолжая петь. Ялмари хочет крикнуть, чтобы прогнать ее, чтобы мерзкое пение прекратилось, но губы лишь бессильно шевелятся. Силы иссякли: он не может ни двинуть рукой, ни прошептать что-то. Может лишь смотреть, как серенькая птичка, опускается в бездну.

Вот она совсем близко. Ложится на грудь и раскрывает крылья, словно обнимает. Ялмари видит глаза-пуговки. Она смотрит глаза в глаза, будто безмолвно просит о чем-то. О чем? Внезапно он понимает: просит спасти. Птичка не хочет умирать. Но что он может сделать?

Они смотрят друг на друга — птица и человек. Два беспомощных существа в долине смерти. "Помоги!" — молит она. "Я бы помог, но уже умер", — отвечает он где-то внутри. Но птица не слышит, она опять и опять требует: "Помоги!" Ялмари пробует поднять руку. Ладонь дергается, но остается лежать. Внезапно в груди растет возмущение. Да что же это такое? Он готов умереть, но причем тут эта птица? "Эль-Элион!" — кричит мысленно, и внезапно в груди, там, где лежит птица, разрастается тепло, постепенно превращаясь в огонь. Желая избавиться от внутреннего костра, Ялмари вскакивает, чтобы сбросить с себя птицу.

Слышит радостный возглас рядом. Скалы исчезают, он оказывается в полной темноте. Под ладонями, которыми опирается на землю, чтобы не упасть, жесткая трава.

— Он очнулся… — кажется, это Тевос. — Ялмари? Ты меня слышишь?

— Слышу. Но ничего не вижу. Что происходит?

— Ты посмотрел в глаза эйману. Слышал об эйманах?

В голове у Ялмари зашумело, когда он попытался вспомнить. Растеряно провел рукой по лицу, пытаясь убрать темноту, но ничего не вышло. Прозвучал голос князя:

— Откуда здесь эйманы?

Вопрос остался без ответа.

— Я навсегда ослеп? — поинтересовался принц.

— Ты выжил — это главное, — оптимистично заметил Вожак. — Я не знаю никого, кто бы выжил, посмотрев в глаза эйману. Ранели вовремя прогнала сокола, да и феникс не подвел. Давай-ка мы поможем тебе добраться до постели.

Сильные руки подхватили подмышки, помогли встать на ноги.

— А теперь потихоньку идем вперед, — кажется, это Сафарбий.

Путь до гостевого дома длился неимоверно долго. В детстве они играли в жмурки. Водить никто кроме Герарда не хотел, да и маленький лорд водил только потому, что тайком подглядывал из-под повязки. Ялмари никогда не думал, что это так страшно — лишиться зрения. Представил дальнейшую жизнь, если зрение не вернется. Наверно, мама и сестра найдут чему порадоваться: он никуда не будет исчезать, будет сидеть на стульчике, не заставляя за себя волноваться, и слушать книги, которые они читают вслух…

Сафарбий, поддерживая принца, развлекал его разговором.

— Осторожно, впереди кочка… Я никогда не видел эйманов, только читал о них. А ты видел? — тут же ответил сам. — Согласен, глупый вопрос. Если бы видел, не попался бы. Хотя… Я вот читал, а тоже мог бы посмотреть ему в глаза сегодня. Кто же отличит эймана, от обычной птицы? Да и эймана-человека отличить сложно. Читал, что у них какая-то татуировка на плече есть. Но татуировки и люди делают. Выходит, легче оборотня от человека отличить, чем эймана…

— Кто такие эйманы? — сдвинув брови, осведомился Ялмари. Теперь, когда он не мог использовать зрение, запахи обострились. Он почти "видел" улицу города, знал, возле какого дома находится. Никогда не думал, что у оборотня настолько сильна запаховая память. Всего два раза только и прошел, причем, в первый раз его несли в сетке. Тут же Ялмари споткнулся. На мгновение остановился. Жаль, дорогу с выбоинами он не мог "видеть" так же.

— Не знаешь об эйманах? — уточнил Сафарбий и продолжил. — Они живут восточнее нас. Значительно восточнее. Я в книге Народностей читал. До них шавров пятьдесят, не меньше. Единственный народ, имеющий две сущности. Одновременно в двух телах живут: одно — тело человека, другое — птицы или животного. Говорят, есть эйманы львы, собаки, кролики, воробьи, олени и много еще каких. Человеческая половина не опасна. Ну, в смысле, не более опасна, чем любой человек. А вот эйману-животному нельзя смотреть в глаза — быстрая и неминуемая смерть. Если бы не феникс, ты бы умер.

— Феникс? — переспросил принц, задев рукой деревяшку. Кажется, это была калитка — добрались до дома. Неужели!