Для начала Ялмари поехал в Сальман — город, находящийся еще ближе к Кашшафским горам. Надо посмотреть, что происходит там и тоже поговорить со старейшиной. Города обретают все большую независимость, но неплохо бы напомнить всем, что их благополучие гарантируют "волки". Еще неизвестно, будет ли новый хозяин так же благосклонен к ним. Цохар к тому же посоветовал посетить монастырь в Сальмане. Если богатые молодые люди обучались в школах при храмах, то для бедных создали монастыри. Все время обучения они жили затворниками, в строгом послушании настоятелю. Когда же образование заканчивалось, послушники могли выбрать — служить при храме дальше, навсегда лишившись возможности иметь семью, или вернуться в мир. Следует сказать, что очень немногие шли первым путем. Но возможно, именно они составляли последнюю надежду Энгарна. На территории страны основали десять монастырей, но на пути следования Ялмари находился только один. Он нашел совет священника разумным.

Западный тракт проходил рядом с лесом. Ялмари с тоской посматривал в темнеющую гущу деревьев. Он уезжал из Жанхота в спешке. Не попрощался с Илкер. Что девушка теперь думает о его исчезновении? Он толком не смог бы объяснить, чем зацепила эта горничная. Была она какая-то светлая и… живая. Всех кого Ялмари видел до сих пор — от герцогов до полотеров походили на ожившие скульптуры в городском саду. Они точно знали что, когда и как надо делать и говорить. Илкер, кажется, все говорила и делала невпопад. И это умиляло, потому, что давало свободу и ему быть самим собой. А открытый взгляд, трогательная улыбка… Хотелось вырвать эту белку из дворца — там ей не место. Отпустить на свободу, позволить жить так, как ей нравится.

…Громкий вой разорвал тишину и заставил вздрогнуть. Ялмари безошибочно определил, откуда он раздался. Остановил лошадь и подождал с минуту. В лесу тоже все утихло. Но вот опять раздалось пение птиц. Вой не повторился. Ялмари восстановил в памяти карту Энгарна, которую просматривал перед отъездом. Где-то на расстоянии юлука отсюда должна быть деревня, снабжавшая Биргер продуктами. Он повернул коня на юг и ударил шпорами по бокам. Пусть вой не повторился, но это явно был зов. Надо успеть.

Когда лес закончился, уступая место полям с зеленеющей пшеницей, он перевел коня из карьера в галоп. Кажется, прошло около четверти часа. Отыскал дорогу между полей и уже рысью поскакал к деревенской улице. Первый виллан, кого он встретил — в длинной холщовой рубахе и штанах, завернутых до колен, нес дрова.

— Где староста? — без предисловий потребовал Ялмари. Глава деревни наверняка в курсе событий.

— Так за околицей, — парень струхнул при виде всадника.

Ялмари уже понял, что мог не спрашивать — весь деревенский люд, мужики, бабы и даже старики с детьми направлялись за пределы деревни. Лесник издалека разглядел, как дюжие парни, крутят руки молоденькой девушке, привязывая к одиноко стоящему засохшему дереву. Она отчаянно вырывалась, пытаясь укусить тех, кто пленил ее. "Оборотень!" — сразу узнал он. Несмотря на то, что девушка надела людскую одежду, ее выдавали смуглая кожа и большие карие глаза — в Энгарне такое встретишь нечасто. Если бы она смогла обернуться, мужикам бы пришлось туго. Это сейчас она хрупкая девушка, но если перекинется волчицей — порвет всю деревню, пока крестьяне найдут что-то серебряное, чтобы хоть ранить ее. Сдерживал девушку магический ошейник. Ялмари знал такие — они и мага могут удержать от желания поколдовать. Оборотень же в таком не мог превратиться в волка.

Иглы ошейника царапали шею девушки, кровь тонкими струйками стекала на грудь, а она продолжала отчаянно вырываться. Но силы были неравны. Ее прикрутили к дереву, напоследок отвесив такую оплеуху, что она потеряла сознание.

Ялмари окинул взглядом собравшуюся толпу и безошибочно определил старосту: одет богаче, но главное — аура власти, исходившая от него. Вилланы, подходившие с вопросом, колени невольно подгибали. Лесник направил лошадь в ту сторону, одновременно нащупывая в кармане золотой знак. Опасно показывать его здесь, но что еще можно сделать? Оставалось надеяться, что ненависть к "волкам" не докатилась до деревень, зависящих от помощи и защиты сигнальных башен. Следовательно, к воинам Полада должны относиться с большим уважением, чем горожане, укрывшиеся за толстыми стенами. Оценив рост старосты, Ялмари заговорил с лошади.

— Вы староста? — обратился он как можно увереннее — первый признак господина, когда он говорит с чернью.

— Ну? — хмуро отозвался мужик, скрещивая руки на груди. — Вы-то кто?

— Ялмари Онер, особый посланник королевы, — лесник продемонстрировал золотой знак.

— Ну? — вновь поинтересовался мужик, но руки с груди убрал. С хрустом почесал пузо. — Че надо-то?

— Я послан, чтобы узнать, как живет страна и лично доложить об этом Ее Величеству, — вдохновенно врал Ялмари. — Я посещаю каждый город и каждую деревню. У вас есть жалобы?

Староста смотрел с сомнением. Он не глуп — чувствует, что за жалобу можно и в рыло получить. От того, на кого нажаловался. Через минуту он хмыкнул:

— Все хорошо. Отлично даже.

— "Волки" не лютуют? — уточнил лесник. — Я должен знать точно. Ее Величество не позволит обижать своих верных подданных.

Мужик хмыкнул еще раз:

— Да где им обижать? Где они и где мы. Да и много нас. Сами в обиду себя не дадим. Вот, оборотня поймали, — он ткнул пальцем за спину Ялмари в сторону столба с привязанной девушкой.

— Оборотня? — лесник обернулся и словно впервые посмотрел на девушку. Она пришла в себя и теперь злобно скалила зубы на вилланов. — Не могу поверить тому, что вижу! — Ялмари воззрился на старосту с нескрываемым восхищением. — Как вам это удалось?

— Да вот. Купили в городе туммим и ошейник. Убили у нас одного… А тут эта пришла. Вроде в Сальман собиралась. Парням глазки строит… Мы и проверили…

— Я восхищен вашей мудростью как старосты деревни и находчивостью, — продолжал льстить лесник. — Как ваше имя? Я считаю своим долгом сообщить о вас Ее Величеству.

— Ну… Щуни.

— Кроме этого я считаю, что ваша смелость должна быть вознаграждена немедленно, — он достал небольшой мешочек с деньгами и кинул старосте — там он держал на всякий случай медяки, вполне достаточную сумму, чтобы староста почувствовал себя польщенным.

Щуни умело подхватил мешочек на лету и не стал считать деньги сразу — с достоинством мужик.

Между тем лесник направился к дереву, презрительно оглядел девушку. Она ответила дерзкой улыбкой:

— Хочешь, поджечь?

— Непременно, — пообещал Ялмари, тоже оскалившись. — Но не здесь.

Он повернул коня к вилланам:

— Граждане Энгарна! — начал он пламенную речь. — Что бы ни говорили о вас аристократы или горожане — вы такие же, как они граждане Энгарна, потому что в это сложное время защищаете страну наравне со всеми. Когда стране угрожает опасность, когда злобные твари пробираются в наши дома, чтобы творить бесчинства, вы первыми встали на пути у зла. Вы не испугались, не стали звать на помощь, но приняли неравный бой. Королева может гордиться вами по праву. То, что вы поймали этого оборотня — не должно остаться в тайне. Все должны знать о вашем поступке. Вот почему, я заберу эту девку, чтобы отвезти в Сальман. Пусть все знают, что такое настоящее мужество.

С этими словами Ялмари, наконец, спустился с коня, который стал чем-то вроде кафедры. Скоро очарование льстивых слов исчезнет. Вилланы поймут, что лишились захватывающего зрелища и не позволят забрать девушку. Вот почему действовать следовало быстро. Первым делом он взялся за цепь, свисавшую с ошейника. Не хватало еще, чтобы девчонка вырвалась. После этого мечом рассек веревки. Но уйти не успел. Щуни уже спешил к нему:

— Постойте, господин Онер. Что вы делаете? Вы что хотите забрать ее?

— Конечно. Для таких преступниц как она, место казни — площадь большого города. Дня два назад в Биргере сожгли одного оборотня. Ее я, пожалуй, отвезу в Сальман.