У Павла бешено забилось сердце, но не от восторга, как всего минуту назад, а от банального ужаса. Это ведь героям положено рисковать жизнью, поднимаясь на недосягаемые высоты – не ему с плохо заросшей дырой в голове! Он представил себя замурованным в герметичной гондоле стратостата, зависящим от пружинок и вентилей газообменной системы, от прочности тросов и надежности оболочки аэростата. Страх стиснул горло, и Паша чуть не рухнул в сугроб, но шедший впереди Дроздов не заметил этого.

– А почему я? – хрипловато спросил Стаднюк.

– Партия решила поставить наиважнейший для науки эксперимент, – пояснил Дроздов, поднимая указательный палец. – Определить, сможет ли рядовой пролетарий выдержать подъем на рекордную высоту. И важно узнать, как высоко может подняться без риска для жизни обычный пролетарий. Поэтому выбор пал на тебя – не тренированного, перенесшего травму, не очень уравновешенного психически. На обычного парнишку, комсомольца, каких тысячи и тысячи.

«Разве я псих? – с легкой обидой подумал Паша. – С нервами-то у меня вроде полный порядок. Не поймешь их. В экспедицию не взяли. Но, может, потом возьмут?»

Председатель аэроклуба прыснул коротким смешком. За спиной взвыла лебедка подъемника, а впереди замаячило освещенное окно учебного класса. На стенах виднелись плакаты, демонстрирующие устройства парашюта. Дроздов распахнул дверь в помещение и пропустил Павла вперед.

– А ты, Пантелеев, поди Гринберга позови, – напомнил председателю энкавэдэшник.

– Позову, позову. Только нам ведь с тобой тут сидеть неизвестно сколько, а у меня с обеда маковой росинки во рту не было. Может, сгоняешь шофера своего колбаски купить?

– Где ее сейчас купишь?

– Ну пусть домой ко мне заедет. Тут ведь недалеко. Жена моя ему выдаст все, что надо.

Когда подвешенный на тросах куб медленно опустился через люк в стальную гондолу, директор камнеобрабатывающего завода забрал отцепленные ребятами стропы и поспешил к грузовику. Устроившись в кабине полуторки, он с облегчением выдохнул и приказал водителю:

– Трогай, Палыч.

– Как скажете, Геннадий Васильевич. – Шофер со скрежетом включил непослушную передачу.

Машина дернулась и, взвыв мостом, задом выкатилась в распахнутые ворота.

– Куда? – разворачиваясь, уточнил Палыч. – На завод?

– На завод, на завод, – директор снял шапку и вытер пот со лба. – Господи, так вот и поверишь в Бога, – вздохнул Геннадий Васильевич и оглянулся на водителя.

Но тот был сосредоточен на управлении полуторкой. Грузовик пробуксовал на льду и двинулся по разбитому заснеженному проселку. Геннадий Васильевич молча вздыхал время от времени. Ехали минут пятнадцать, пробивая светом фар кромешную темноту. Шофер боролся с колдобинами, машина грохотала колесами в заледеневшей колее.

– Так ее перетак! – злился Палыч. – Резину надо было давно менять!

– Где же я ее возьму? – недовольно буркнул директор. – Разнарядки-то не было. План!

– Какой, ядрить ее, план по таким дорогам? – ругнулся шофер.

Со злости он зазевался с перегазовкой, полуторка потеряла скорость и тут же затарахтела, завизжала забуксовавшими колесами.

– От, мать ее!

– Застряли? – вытянул шею Геннадий Васильевич.

Шофер молча поддал газу, но резина визжала и выла напрасно – засели всерьез.

– Сами не выберемся, – наконец смирился он с неизбежным. – Надо тягач цеплять.

– Эх ты, ну вот вечно так! – разозлился директор. – Только из одной передряги, сразу в другую. И где же нам тягач взять? В клубе у Пантелеева должен быть, наверно.

– Далеко уже отъехали, – напрягся шофер, понимая, что если кому и придется идти, то ему. – Может, до утра досидим? Часа четыре осталось, потом от Пантелеева грузовой «Студебекер» пойдет.

– Так ведь замерзнем за четыре часа!

– Пока мотор работает, не замерзнем, – успокоил шофер директора. – А для надежности можно и более верное средство употребить.

– А есть? – взгляд Геннадия Васильевича потеплел.

– Ну, куда же зимой шоферу без этого? – улыбнулся Палыч, извлекая из-под сиденья непочатую бутылку водки. – Погибель одна.

Он ловко распечатал бутыль и понюхал, чуть морщась.

– Закуски-то нет? – спросил директор.

– Да есть какая-то, – водитель порылся под сиденьем и поднял с промасленного пола побитую, чуть подмерзшую луковицу.

– Пойдет, – вздохнул Геннадий Васильевич.

Палыч разрезал находку и протянул половину начальнику. По очереди выпили прямо из горлышка, закусили. Потом выпили и закусили еще. Директор раскраснелся, фыркал, на лбу у него выступили мелкие капельки. Холод действительно отступил, но тревожное чувство, вопреки ожиданиям, не оставило Геннадия Васильевича, а напротив, навалилось с новой силой. Пришлось выпить еще. Сделалось легче.

– Что-то толстею я и толстею, – пожаловался он нечаянному собутыльнику. – Уже и не ем почти, а брюшко-то видел какое?

– Нервная небось работа? – посочувствовал шофер.

– Мастером цеха было проще, – вздохнул директор и сделал еще глоток. – Но другие от нервов худеют!

– Это у всех по-разному. Когда нервничаешь и сидишь в кресле, то, скорее всего, растолстеешь или того хуже – геморрой схлопочешь.

Снова выпили, покривились от луковой горечи.

– Геморрой, – пьяно рассмеялся Геннадий Васильевич. – Иногда его лучше в прямом смысле заработать, чем в переносном. Эх, если бы ты знал, Палыч, как меня этот день вымотал! Нет, надо еще выпить.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.