Чтобы не смущать Гмана ещё больше, отлила себе «киселя» в кружку, а котелок подвинула ему.
— Пей.
«Кисель» исчез ещё быстрее, чем каша. Гман поднял котелок и вылил содержимое в горло, как в трубу, ни разу сглотнув. Просто вылил в себя. Несколько секунд, и котелок пуст, а Гман вычищает пальцем его стенки.
Смотреть на Гмана было и интересно, и немного неприятно, но кто я такая, чтобы осуждать? Сама в этом мире пришлая, да и «уродиной» он назвал меня первым, только увидев. Отвернувшись, потихоньку доела свою порцию, и неожиданно настроение стало портиться. Зачем мне всё это? Что я делаю? Согласилась бы со стражей, отобрали бы оружие у Гмана, и сейчас бы он сидел в клетке, а я в особняке, после ванны, за столом с белой скатертью, фарфоровой посудой и хрустальными бокалами. И спать бы легла на огромной мягкой кровати, а не в палатке на голой земле. Ну вот зачем мне всё это сдалось?! Ну чего я везде лезу? Правильно говорят, что инициатива наказуема!
Между тем начало быстро темнеть. Часовые у ворот крепости ушли внутрь и ворота закрыли. Мне стало совсем грустно — как же было надежно и спокойно за этими высокими стенами! А сейчас… Одна, рядом с джунглями, с непонятным чудищем. И с наемниками Мармука было всё-таки неплохо — и народу больше, и от привычных мне людей они не отличались. А теперь рядом только это чудо-юдо с непонятными мыслями. Можно поковыряться у него в голове, но я совершенно не уверена, что мне понравится то, что я могу там у видеть. Может он и неплох по своим меркам, но он — «другой». Днем вроде поклялся мне в верности, но что будет ночью? Если не прибьёт сразу, то может и отобьюсь, но тогда придётся ночь не спать, а у нас даже костра нет…
Наверное, я подумала об этом вслух, потому что Гман вдруг сказал:
— Если госпожа позволит, я разведу костёр.
— Поджечь всё равно нечем.
— У меня есть.
Странные слова от человекообразного, у которого из признаков цивилизованности только копьё в руке и пояс на теле, но и сидеть в темноте не хотелось совершенно, и я милостиво разрешила:
— Хорошо, разожги.
Гман бесшумно исчез в чаще и через несколько минут вернулся с огромной охапкой сушняка. Костер он готовил стандартно — небольшая кучка сухого мха, затем мелкие веточки, затем более крупные «шалашиком». Для розжига наемники использовали кремень с кресалом, но Глан достал из кармашка на поясе пару небольших темных камней, одна из сторон у которых была словно срезана ножом. Я думала, что он начнёт стучать ими, но Гман поступил странно — прижал камни друг к другу плоскими сторонами, потом резко сдвинул, словно шоркнул ими друг о друга. Сноп искр, словно заработала «болгарка», и мох мгновенно вспыхнул. Несколько минут, и уже можно погреться у собственного костра. Очень интересно было бы узнать, что это такое было, но я не стала лезть с расспросами. Что это был не кремень — это точно. Может какой-нибудь конденсатор-генератор, может ещё что, но расспрашивать было немного стыдно. Гман ещё подумает, что я совсем не такая умная и крутая, раз таких элементарных вещей не знаю.
С костром стало веселее, но ненадолго. Ночь темная, костер освещает только небольшой кусок пространства вокруг. Чуть сбоку сидит Гман. Сидит и молчит, зараза, думает о чем-то своем. О чем, спрашивается? Как меня прибить и съесть? Не знаю почему, но меня начал заполнять страх. Вроде и причин нет — сытые, у костра, но я стала себя невольно накручивать. О чем думает Гман, что происходит в крепости, а кто это смотрит на меня из-за деревьев? Слух обострился, и я теперь слышала гораздо лучше, чем днём, когда меня окружали люди. А джунгли словно специально решили посильнее напугать меня — то какой-то шорох, словно проползла сухая ветка, то какой-то скрип, то какие-то буханья, то ещё непонятно что. Может, там и нет ничего, может причина самая банальная, типа тасманийских дьяволов, которые больше страшны своим рыком, чем своими зубами. Может, там какие-то местные обезьяны типа наших ревунов. Совершенно безобидные, но в свое время они наводили ужас на испанцев, только начинавших завоевание Америки.
Очень хотелось убедить себя, что все это только мои фантазии, но взглянула на Гмана, и настроение вообще испортилось. Этот громила сидел напряженный, казалось, даже уши у него шевелились, стараясь услышать нечто важное в глубине леса. Копье лежит на земле, и рука Гмана несколько раз непроизвольно дергалась схватить его, словно к нам вот-вот должно выйти нечто страшное.
Стыдно признаться, но мне на короткое мгновение даже стало немного легче — не мне одной страшно. Оба пришлые, оба не знаем, что нас ждёт. А раз такому здоровяку с копьём страшно, то мне и вовсе простительно немного потрястись. Я даже немного съехидничала:
— Да, весёлая ночка нас ожидает…
Гман напрягся, не зная как реагировать, но всё же ответил:
— Госпоже Натис достаточно пожелать, и животные уйдут.
— Уйдут? Мне что, с горящей веткой за ними побегать?
Странное предложение немного развеселило, но Гман снова повторил вполне серьёзно:
— Госпоже достаточно посмотреть вокруг третьим глазом, и животные уйдут.
Я невольно коснулась камня на диадеме, которую теперь носила не снимая. Он что, и в самом деле считает этот камень моим третьим глазом? Или он имел в виду нечто другое, как наши йоги и экстрасенсы? Или в камне заключены некие волшебные силы, о которых Гман что-то знает? Может диадема с его родины, и именно поэтому он и назвал меня эльхае?
Сразу куча вопросов, но я промолчала. Надо держать марку, и даже если и городить глупости, то с умным видом. Да и идею он подал интересную — с людьми разговаривать и внушать мысли я могу, так почему бы не попробовать сделать это с животными? Пусть не со всеми, но хотя бы с теми, кто имеет хоть какие-то зачатки разума (кто бы что ни понимал под этим).
Повернувшись к джунглям, уселась поудобней и закрыла глаза. Лес я слушала много раз, и в этом уже не было чего-то особенного. Через пару минут я уже настроилась и с интересом оглядела окрестности. Крупных животных было всего двое, да и «крупные» весьма относительно — не больше собаки. С десяток не больше кошки, пара десятков змей всех размеров, а остальные — вообще мелочь. И я сидела и тряслась из-за такой ерунды?!
Впору было рассмеяться, но Мармук вбил в меня настороженность к местным животным — любая муха и любой паучок могут оказаться опасными. Но как я их узнаю? Подставлять руку, чтобы укусили, ужалили, сгрызли? Откровенная глупость. И даже если я их как-то вычислю, что дальше? Как мне обезопасить себя? «Собаки» меня, может, и послушаются, а пчёлы и мошки? Разговаривать с каждой в отдельности? Внушить что-то общее, типа иллюзии пожара? Только перепугаю всех, даже самых безобидных. Внушить ужас? Совершенно не хочется становиться местным пугалом, да и цель у меня совершенно другая — чтобы меня не трогали, только и всего. Так что мне сделать?
Пока я себя накручивала и пыталась решить извечную проблему — как сделать так, чтобы всем было хорошо, вдруг заметила, что от меня во все стороны поползла легкая дымка, чем-то похожая на туман вокруг тела Холса, когда он пытался меня убить. Только у того он был одноцветный, густой, а у меня… Такая же, как и я, и мое настроение — чуть видимая, слабенькая, серо-буро-малиновая, слабенькая и неуверенная. Чуть сдвинется вперед, и тут же, словно испугавшись, оттягивается назад. Словно маленький, неуверенный в себе ребёнок, оказавшийся в незнакомом месте. Идет, но всего боится и в любой момент готов повернуть назад, прижаться к маме-защитнице. Что бы я такое не сотворила, но это совершенно не соответствовало моему представлению об отпугивающем или, тем более, угрожающем заклинании (или как это вообще можно назвать). Да и двигалась эта дымка словно сама по себе, без всякого моего участия (осознанного, во всяком случае).
Что с ней делать и как на неё реагировать? Защищаться от собственной «дымки», словно сочащейся из моего же тела? Абсурд. Смирившись, решила посмотреть, что же получится.
