– Дурак был, и не надо все понимать буквально, – ответил он.

– Я думал, ты – мужик, – разочарованно вздохнул собеседник.

– Ты считаешь, мужик – это тот, кто способен убивать?

– А кто ж еще? Тебя оскорбили и ты должен отомстить.

– Никто меня не оскорблял. С чего ты взял, что тот мужик вышел, именно, от Вики?

– Ты ж сам знаешь это…

Диалог получился даже хуже, чем бессмысленное блуждание в лабиринте необъяснимых фактов. Миша открыл глаза и снова сел. Взгляд его невольно столкнулся с зеркалом. То ли оттого, что это произошло слишком резко, то ли… (нет-нет, другой причины быть не могло!..) ему показалось, что зеркало затуманилось. Потом это ощущение прошло, но неприятный осадок остался, и еще осталась последняя фраза, на которую он так и не дал ответа.

Пользуясь его растерянностью, внутренний голос продолжал:

– Все бабы используют тебя, неужели не видишь? Они смеются над тобой. Перед женой ты вечно ходил на цыпочках… В десять дома?.. Значит, в десять; и работу, на хрен! Нет ужина?.. Значит, нет – сам сварю пельмени… Любовница заставляет тебя искать грудь, которой нет… Ты вспомни, что хорошего ты видел от баб? Разве когда-нибудь было по-другому?.. Вспомни, у тебя их не так уж много!.. – голос сделался требовательным, но Миша знал, что ничего хорошего из воспоминаний не получится.

– Ну да, все они твари, – согласился он, избегая анализа.

– Твари – это не то слово, – ласково пояснил голос, – ты начни с Таньки Смирновой из 7 «Б». Как она тебе нравилась! Какие записки ты писал ей! С каким трепетом клал в карман пальто!.. Ты помнишь, пальто у нее было ярко красное?.. И что? Она ответила тебе? Ни фига! Она гуляла с Сашкой Поповым, а ты так и остался пустым местом…

Ладно, тогда ты был маленький и глупый, а дальше? Дальше, Галка с экономического, помнишь? Ну да, заснул ты тогда на Новый год – перепил, но это ж не повод, чтоб с Толиком, в соседней комнате!.. Кстати, а ты ждал, что с Викой будет не так? Все они, как ты верно говоришь, твари!.. Думаешь, Надежда твоя была другой? Да что ты знаешь о ней? Чем она занималась, пока ты зарабатывал деньги, а?.. Все, у кого есть дырка между ног, одинаковые!.. Тебе напомнить остальных твоих баб?

– Не надо! Я согласен, что все они суки продажные, – произнеся эту фразу вслух, Миша почувствовал удивительную легкость и свободу, вознесшись над миром, погрязшим в мелких житейских проблемах. У него нет проблем! Ведь на что пожрать и во что одеться у него имеется, крыша над головой тоже, а все остальные проблемы возникают из-за женщин! А он всесилен, потому что знает истину и теперь донесет ее до остальных!..

Резкая трель дверного звонка сбросила его с заоблачной вершины. Снова ощутив вес своего тела, он увидел комнату, зеркало, отражавшее восторженное лицо, в котором он не сразу узнал себя. Впрочем, этому было и другое объяснение – возникший неожиданно вечер смазал знакомые очертания предметов.

Звонок повторился. Даже не подозревая, кто бы это мог быть, Миша вышел в коридор.

– Кто?

– Открывай, вдовец, – голос без сомнения принадлежал Витьке.

…Откуда он узнал обо всем?.. Миша открыл дверь, и гость ввалился в коридор, сходу протягивая бутылку.

– Думал, не приду? Мы друзей в трудную минуту не бросаем.

– А откуда ты знаешь?..

Виктор, уже снимавший дубленку, удивленно обернулся.

– Я не знал, что это заразное, – он покрутил пальцем у виска, – ты ж сам предложил отметить.

– Когда предложил?..

– Сегодня. Ты ж, вроде, трезвый был. Заехал, сказал, что жена, слава богу, отмучилась…

– Да?.. Ну, значит, так и есть…

Миша знал, что никак не мог попасть в Витькин гараж, находившийся на другом конце города. Без машины он бы просто не поехал туда. …Да, было у меня такое желание, но это же вчера… кажется, вчера…

– Утром ты выглядел лучше, – Виктор покачал головой, и секунду подумав, все-таки разулся.

– Наверное, – Миша решил, что обдумывать странный визит будет в одиночестве, а пока – очень хорошо, что Витька пришел. Это именно то, что нужно в данный момент, – проходи, сейчас все организуем, – удалившись на кухню, он принялся выставлять остатки поминальной трапезы.

Первый тост, как положено, выпили не чокаясь, но дальше поддерживать традицию ни у кого желания не возникло.

– Так ты что, не помнишь, как заезжал ко мне? – спросил Виктор, густо намазывая холодец хреном.

– Не помню.

– Тогда рассказываю, – он наполнил рюмки, – я клеил камеру, когда пришел ты…

– Я был на машине? – перебил Миша.

– Не знаю, я ж на улицу не выходил. Ты сказал – привет, и пригласил меня сегодня вечером. Я спросил, зачем, а ты ответил – помянуть жену. Сказал еще, что теперь у тебя начинается новая жизнь. Я спросил, нужна ли помощь, но ты ответил, что ее уже похоронили и тебе просто хочется посидеть в неформальной обстановке, выпить с кем-нибудь. Вот, собственно, и все.

– А как я был одет?

– Как всегда. В куртку и шапку… Ну, давай.

– Странно… – Миша поднял рюмку, – до двенадцати я находился у ее психолога. Это я знаю точно; потом пошел…

– Это было до двенадцати, – поправил Виктор.

– До двенадцати этого не могло быть.

– Значит, кто-то из нас псих, – Виктор засмеялся, – ладно, клинья у всех бывают, – он с удовольствием выпил, и промокнув глаз после ядреного хрена, сначала сунул в рот сигарету, и только потом спросил, – у тебя курить-то можно?

– Теперь у меня все можно!

– Ну да, не подумал, – он повернулся к окну, выпуская дым тоненькой струйкой.

По стандартному русскому сценарию после первой бутылки вечер только начинался, поэтому срочно требовалась тема для задушевной беседы. (Дальнейшее «обсасывание» Мишиного раздвоения вело прямиком в тупик, а тупик в подвыпившей компании неизменно заканчивается ссорой). К спортивным фанатам ни Миша, ни Виктор причислить себя не могли, общего хобби у них не было (разве что, автомобили, которые и так сидели в печенках), поэтому разговор совершенно естественно переключился на «баб».

Нельзя сказать, чтоб истории, которые Виктор выдавал одну за другой, словно готовился заранее, отличались оригинальностью (встретил, привел, трахнул…), и тем не менее, Миша слушал с удовольствием, периодически усиливая восприятие, очередной рюмкой. Ему было приятно получать подтверждение того, что он открыл для себя совсем недавно – все бабы, твари. Он не то, чтоб представил себя на Витькином месте – просто наконец-то заполнились пустоты в его собственной жизни, и она приобрела новые яркие краски. Десятки голых девушек с рекламными лицами и фигурами моделей кружились вокруг, касаясь его своими гладкими телами. Он мог схватить любую из них, тут же повалить на пол… но не делал этого. Ему это даже не требовалось – он хотел лишь наслаждаться невиданной доселе властью…

– Ты чего? – спросил Виктор.

– А?.. – Миша тряхнул головой, разрушая свой рай, – я?..

– У тебя такая потусторонняя улыбка… слушай, – Виктор придвинулся к собеседнику, – неужели жена может достать так, что ты счастлив, избавившись от нее?

– Это не я избавился! – испугался Миша, – она сама ушла.

– Какая разница? Все равно ты от нее избавился, так ведь?

– Так, – Миша кивнул. Он был уже не в состоянии объяснить, что слово «избавился» в его понимании имеет другое значение.

– Хочешь, познакомлю тебя с кем-нибудь?

– Зачем? Думаешь, я так и сидел за ее юбкой?.. – Мишин тон сделался агрессивным, – знаешь, сколько их у меня!.. – он замолчал, смутно понимая, что больше сказать ему нечего. Познакомившись с дневником жены, он даже про Вику не смел рассказать, и рожденная собственным бессилием злоба выплеснулась наружу, – ты – кобель! Тебе б только трахать, а я, вот, понимаю их!..

– И что ж ты понимаешь? – ехидно спросил Виктор.

Для куража Миша «махнул» еще рюмку, но поскольку кураж уже не добавлялся, началось падение настроения.