– Миленько здесь, правда?

– Не то слово! - Поспешил согласиться я. И не смог сдержать праздного любопытства. - Так это "убежище" Кени?

– Оно самое. - Подтвердила Инка. - Необитаемый остров, отданный по чьей-то неведомой прихоти нашей малышке.

– Аббат говорит, что это лишь дело воображения, и ничего более. Возразил я. - Так что, при желании, мы тоже могли бы придумать места не хуже.

– Так-то оно так. Но вот только… - Она глянула на меня исподлобья. - Нафантазируй ты остров, смог бы достичь Ленкиного мира?

– Разве что на плоту. - Отшутился я, прекрасно зная ответ.

И он был не утешительным. Пожалуй, что фиг бы я куда добрался, сооруди моё подсознание нечто подобное. Путь даже и такой миленький райский островок.

– Да, кстати, тебя Аббат спрашивал.

– Ну его. - Я махнул рукой. - От этого-то не спрячешься. Так что, ежели что нибудь важное - сам найдёт.

И, сбросив одежду, занялся тем, для чего и был приглашён. То есть с разбегу бултыхнулся в воду, ощущая лёгкую ностальгию по дням, проведённым на Киан-Туо.

– Кстати, Кени, - Поинтересовался я, когда наплавался до изнеможения. - Как ты это делаешь? В смысле, перемещаешь воду?

Но малышка лишь пожала плечиками.

– Очень просто.

Ну да, конечно, о чём это я? Тут ведь тренировки бесполезны. С этим надо родиться. И мысленно чертыхнулся. Вот же натура, блин. Мало мне моих скромных талантов, так ещё лавры девочек покоя не дают.

Растянувшись на горячем песке, бесцельно смотрел вдаль, пытаясь представить: а что там, за горизонтом? Какие ещё архипелаги спрятаны в безбрежной дали, и двери в чьи миры открываются на неведомых берегах? А, может, маленькая Кени никогда не задумывалась о таких вещах? И ей просто хорошо здесь, в этом замечательном месте, полностью соответствующем её вкусам. В конце концов, каждый получает то, к чему подсознательно стремиться. Ведь изменился же облик Ленкиного "убежища" после того, как она вынуждено "эмигрировала" в наш мир.

Блин, вот любопытно, что навоображает эскимос? Если, конечно, среди народов севера есть люди обладающие Даром?

Но как следует пофантазировать мне не дали.

– Мы выходим, Юра. - Окликнула меня Кени. И, боясь показаться негостеприимной, добавила. - Если хочешь, можешь остаться до утра.

Я поневоле поёжился, конечно, стараясь не подавать виду.

– Спасибо, Кени. Я с вами.

Я быстро натянул одежду и…

Инка шутливо толкнула в спину.

– Дор-рогу. - Затем, чмокнув меня в щёку, добавила. - Я к малышам, пойдёшь?

– Нет Ин. - Отказался я. - Надо побыть одному. - И, оправдываясь, добавил. - Все эти процедуры… Б-р-р.

– Ну, как знаешь. - Не стала дуться она. - И ещё раз поцеловав, "пропала" вместе с Кени.

Сходив в столовку я перекусил и поднялся в наш с Инной блок. Но, только завалился на кровать, как в дверь постучали.

– Войдите. - Поборов желание "слинять" в Дромос крикнул я. - И добавил: - Открыто!

Дверь распахнулась и Гроссмейстер шагнул через порог.

– Как настроение? - Поинтересовался он, усаживаясь в кресло.

– Да так. - Я неопределённо повращал в воздухе раскрытой ладонью.

– Боязно, небось?

– Нет. - Стал отнекиваться я. Просто… Нет во мне идейной убеждённости в необходимости всего этого. Как-то самоуверенно всё, и по-детски наивно… Да и вообще, лучшее - враг хорошего…

– Юрий, Юрий. - Устало вздохнул Гроссмейстер. - Перефразируя Эйна Рэнда, скажу вам, что если вы хвалите хорошие поступки и порицаете злые, это ещё не значит, что вы поборник высшей справедливости и объективно подходите ко всем и вся. Ставя себя над схваткой, участие в которой по вашему предполагает невозможность беспристрастной оценки добра и зла, задумайтесь над тем, на чьей вы всё же стороне, и кому оказываете молчаливую поддержку.

Добродушные простаки как вы, которые искренне верят в неизбежность, не понимают, что интеллектуальное и нравственное развитие общества иногда стопорится. В итоге такому индивидууму не остаётся ничего другого как плыть по течению, в качестве жизненной программы выбирая ту, которую выдают за самую авторитетную. Логика, как будто бы, в таком шаге есть. Раз так делает большинство, значит, так надо, так правильно. Но на деле большинство очень часто ошибается! А правыми оказываются единицы! Веками человечество заблуждалось, считая землю плоской. И только Коперник посмел сказать, что она круглая. В науке такая ложная ситуация называется AD VERECUNDUM, то есть "ссылка на чужой авторитет". В частности, на авторитет общественного мнения. Кстати, напомню еще один курьезный случай. Несколько столетий в средневековых университетах студентов учили явной глупости: будто муха вместо шести имеет восемь ног. И все потому, что именно так написал в известном трактате один ученый ум, чей авторитет в те времена считался непререкаемым.

И в тот период истории, в который собираемся вмешаться мы, их обществом правит "заговор безголовых". Не надо смеяться - сурово глянул на меня Господин Аббат. - "Заговор" действительно существует. У "заговора безголовых" нет лидера, ни одиночного, ни группового, но он стар как сама Вселенная и действует без чьего-либо сознательного руководства. Суть его в том, что любой, так называемый "сапиенс", этот наделенный разумом представитель животного мира, в философском смысле близорук, если не сказать слеп. С незапамятных времен он позволяет себе плыть в житейском море, положившись на волю случая. Без руля и ветрил, отдавшись на волю ложных, а зачастую и вовсе иррациональных суждений.

В тот период, в который предлагаю вмешаться я, наши оппоненты ещё не владеют неслыханными технологиями. Они лишь стоят на пороге открытия. И пассивное поведение непростительно.

Самоубийство в их обществе находится на первом месте среди других причин смертности! Четверть всех госпитализированных - пациенты психиатрических больниц, а население планеты и ее правители беспомощно взирают на продолжающийся распад культуры, "лучшей и самой яркой надежды" их мира.

В любой из наших реальностей убийство одного человека - чрезвычайное происшествие со всеми вытекающими последствиями, а для их цивилизации вскоре настанут времена, когда бессмысленное истребление сотен миллионов оставит равнодушными абсолютно всех. Ладно, этот кошмар происходит далеко и прямо нас не касается. Но, я ведь уже объяснял вам, что это может стать причиной АБСОЛЮТНОГО краха. - Закончил он и, глядя на мою скептическую улыбку, обеспокоено спросил. - Я вас не убедил?

Не, ну что за люди а? Я, может, и так весь из себя совершенно согласный. Так нет же, ему ещё ростки фанатизма требуются. Наверное, проникнувшись торжественностью момента, я должен прижать руки к сердцу и произнести что нибудь высокопарное. Если не ошибаюсь, то именно Вольтеру приписывается изречение: "Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли его высказать". Должно быть, подошло бы. Но, как вы понимаете, пришлось Господину Аббату обойтись без моей моральной поддержки.

И, вместо этого, я лишь улыбнулся.

– Да с вами я, с вами.

Но он поджал губы.

– В том, что я сказал, есть что-то смешное?

Нет, это был высший кайф, поменяться с Гроссмейстером ролями. Не всё ж ему, прозорливому, скалить зубы.

– Да так… - Неопределённо промычал я. - Анекдот вот вспомнил. И, под его вопросительным взглядом выдал. - "Суслики - весьма осмотрительные зверьки. Они встают на задние лапки и внимательно смотрят вокруг. Не спешит ли к ним росомаха? Не летит ли коршун? Не бежит ли злая собака? И самые смекалистые и наблюдательные получают бампером в лоб".

Как видно, слишком долго оставаться серьёзным не в его правилах, так как он тут же заржал.

– Что ж, оптимизм очень радует.

И, тронув меня за плечё и кивнув на прощание, вышел.

М-да… Всё же начальство - оно везде начальство. И без накачки ни одно большое дело не начинается…