– С этим проблем не будет, – сказал егерь, – как только выйдем к лагуне. Прошу за мной!

Они направились к просеке, оставленной в зарослях электрическим слизнем. Идти было удобно. Слизень проложил отличную дорогу. Ремина подумала, что, вероятно, это единственный путь к лагуне. Так что спасибо гигантской улитке…

Риф изнутри оказался еще интереснее, чем снаружи. Дендрополипы не высились здесь сплошной стеной, а образовывали причудливый рельеф с глубокими темными нишами и умопомрачительной высоты арками. Казалось, что охотники проникли во двор замка, построенного сумасшедшим архитектором или злым волшебником. Теплый ветер колыхал сине-зеленые знамена водорослей, что свешивались с искривленных аркбутанов. Мощные контрфорсы подпирали исполинские башни – порой с двойными, а то и тройными навершиями. Реми мерещились бойницы и узкие стрельчатые окна, из которых на нее пялились недобрые глаза. Поэтому она вздохнула с облегчением, когда впереди заблестела озерная вода.

– Теперь, господа и дамы, немного отдохнем, – объявил Скворцов, едва они вышли на узкий, усыпанный коралловой крошкой берег лагуны.

Озеро не впечатляло размерами. Оно было идеально круглым, отчего казалось искусственным. Как бассейн в калифорнийском дворце папа́.

– Только очень вас прошу, не прикасайтесь к этим губкам! – предупредил егерь.

Он показал на пышные, красные с синими прожилками образования, которые напомнили Ремине пуфики.

– Почему? – поинтересовалась она.

– Почему? – переспросил егерь. – А вот почему!

Он метнулся к самой кромке и, недолго думая, выхватил из воды нечто, покрытое длинными белесыми иглами. Иглы эти вяло шевелились, ничем иным пойманное существо не выразило своего отношения к происходящему.

– Прости, дружок-иглокожий, – пробормотал егерь, а затем швырнул существо на ближайший «пуфик».

Реми ахнуть не успела, как губка всосала в себя иглокожего «дружка» без остатка, только брызнули во все стороны темные струйки.

– Это губки-вампиры, – пояснил Скворцов. – Они могут обходиться без пищи годами, поджидая, пока их не зацепит какое-нибудь неосторожное животное. И вот тут-то губки, не зевая, мгновенно прокалывают покровы жертвы тысячами крохотных иголочек, высасывают кровь и другие жидкости. Благодаря этому способу питания губки-вампиры очень живучи. Они встречаются даже в приполярных пустынях.

– Вижу, вы неплохо разбираетесь в биологии Сирены, – решила польстить егерю Ремина.

– Я люблю эту планету, – откликнулся тот и добавил не без ехидства: – С вашего позволения, мисс.

– И все-таки, – вмешался папа́, – где обещанная дичь? Хотелось бы уже подстрелить что-нибудь стоящее и вернуться в город. Развлечения развлечениями, но меня ждут дела. Министры!

– Дорогой, – капризно надула губки супруга, – может, достаточно на сегодня забав? Мне не терпится поскорее убраться из этого ужасного рифа.

– Потерпи, милая, – отозвался миллионер. – Тебе известны мои принципы. Если я плачу деньги, то должен получить все, за что они заплачены.

– Еще немного выдержки, господа. А особенно дамы! – громко сказал Скворцов. – Наступает кульминационный момент. Сейчас вы увидите самого страшного хищника планеты! По крайней мере, из тех, что водятся под оранжевым солнцем…

Охотники схватились за ружья. Все, включая Ремину. Только Греза зашипела и поспешила спрятаться за спиной телохранителя. Но егерь тянул время. Он достал из кармана шорт узкий цилиндрик, вытянул из него гибкую антенну, щелкнул крохотной клавишей. На цилиндре замигали попеременно два огонька: зеленый и оранжевый. Егерь медленно двинулся вдоль берега, поводя антенной из стороны в сторону.

– Что это он делает? – поинтересовалась Реми.

– Вероятно, приманивает добычу, – отозвался О’Ливи.

Скворцов прошел еще несколько шагов и вдруг бросился обратно.

– Внимание на воду! – крикнул он на ходу.

Охотники уставились на безмятежную гладь лагуны. Точнее – уже не безмятежную.

Посреди озера вздулся водяной бугор. Греза немедленно завизжала, но остальные в немом оцепенении ждали, что будет дальше. Бугор двинулся к берегу, толкая перед собою пенный бурун.

– Это сейсмурия, – сказал егерь звонким от напряжения голосом. – Когда она встанет на дыбы, стреляйте! Цельтесь в жаберные щели, это у нее единственное уязвимое место…

Охотники защелкали затворами. Вскинули винтовки. И вовремя. Бурун достиг берега. Вода будто взорвалась. Дождь соленых брызг обрушился на охотников. Визг супруги миллионера достиг высшей точки и перешел в ультразвук. Над кромкой берега вздыбилось широкое и плоское тулово химерического создания. Создание затмило солнечный свет, нависая как скала. По краям тулова шевелились бахромчатые щупальца. Скрежетали и щелкали челюсти, несоразмерно небольшой голове огромные. Ритмично вздымались и опадали похожие на жалюзи жабры. Охотников обдало вонью гнилой рыбы. Дрожа от адреналинового прилива, Ремина нажала на спусковой крючок. В плечо садануло отдачей, и Реми едва не выронила винтовку.

«Синяк будет», – подумала она.

Выстрелы охотников слились в общую пальбу. Пули рвали жаберные перепонки сейсмурии. Летели во все стороны брызги темной крови.

– Отходите назад! – прокричал егерь.

Папа́, О’Ливи и Реми попятились. Сейсмурия пошатнулась. Челюсти ее сжались. Ремина подумала, что не хотела бы оказаться в их тисках. Ружья смолкли. Все, кроме одного. Пасадель продолжал палить в умирающую тварь. При этом он не сдвинулся с места.

– Назад, идиот! – скомандовал Скворцов.

Он схватил телохранителя за локоть и дернул на себя. За мгновение до того, как «самый опасный хищник планеты» рухнул к ногам охотников. Пасадель зашипел, затряс рукой. Правый рукав его рубашки был изъеден и дымился. Егерь помог телохранителю снять рубашку, осмотрел место ожога.

– Мисс Марвелл, – обратился он к Реми. – Помогите мне.

– Да, да, сейчас, – пробормотала она.

Ремина с трудом оторвалась от созерцания бронированной спины чудовища. Сейсмурия была не менее пяти метров в длину и трех – в ширину. Ее могучий, усеянный шипами хвост еще шевелился. Коралловая крошка вокруг потемнела от крови.

Реми подошла к егерю, он протянул ей дозатор нанопластыря.

– Сейчас я залью место ожога коллоидом, а вы сразу же заклеивайте, – сказал он.

– Как это случилось? – спросила она.

– Сейсмурия зацепила бахромой, – пояснил Скворцов. – Там у нее стрекательные клетки, как у земных медуз.

– Хотите сказать, что этот монстр – медуза?

– Не совсем, – откликнулся егерь, – но среди предков сейсмурии они вполне могли быть. К сожалению, по палеонтологии Сирены у нас маловато данных…

– У вас?! – удивилась Реми. – У егерей?

Но Скворцов не удостоил ее ответом. Он выдавил на плечо Пасаделя заживляющий коллоид и буркнул: «Заклеивайте!»

– Позвольте! – сказал вдруг папа́. – А где моя жена?

Греза пропала. Во всяком случае, на берегу ее не было. Лишь торчала из губки-вампира ручка дамской сумочки, которую миссис Марвелл купила в бутике Луна-сити перед отлетом.

«Бедная губка, – подумала Ремина, – духи Грезы ее доконают…»

– Ничего страшного не случилось, – сказал Скворцов, как показалось Реми, с нарочитой неторопливостью. – Скорее всего, миссис Марвелл вернулась к машине.

– И вы так спокойно об этом говорите! – тоном провинциального трагика воскликнул О’Ливи. – Я немедленно ее отыщу!

– Это будет весьма… э-э… благородно с вашей стороны, О’Ливи, – отозвался папа́.

О’Ливи перехватил винтовку поудобнее и кинулся в заросли. Папа́ кивнул Пасаделю, тот сейчас же двинулся следом за писателем. Нанопластырь белел на его загорелом плече, как повязка дежурного по лагерю бойскаутов.

«Правильно, – решила Реми, – незачем оставлять Грезу и писателя наедине…»

Отправленные на поиски миссис Марвелл мужчины вернулись быстро. И не одни. Кроме потерявшейся Грезы с ними пришел какой-то незнакомец. Одет он был немногим лучше забулдыг, что зарабатывали доставкой охотничьей добычи на таксидермическую фабрику. Во всяком случае, О’Ливи и Пасадель взирали на него как на подозрительного бродягу, не снимая пальцев со спусковых крючков.