Дмитрий устроился в своем кресле, глотнул воды прямо из пластиковой бутылки и, подключившись к компьютеру, стал поочередно проверять подотчетную территорию. Операторы у мониторов, автоматические системы распознавания нежелательных лиц и ситуаций — это, конечно, хорошо, но свой глаз как-то надежнее. Через «Кальмар» в сутки проходит более полумиллиона пассажиров, как по привычке называют всех пользующихся международными порталами. Еще столько же приходят отдохнуть или, наоборот, работать.

Опа! Опять мальчишки развлекаются, бросая горящие спички в урну и наблюдая, как они с разноцветными искорками буквально испаряются, исчезая в портале мусоросборника. Немедленно вызвать ближайшего полицейского и прекратить это безобразие — куда родители смотрят? А вон идет, уже вызвали. Теперь проверить занесение в черный список на ближайшую пару лет. Оператор систем наблюдения этого зала уже все правильно сделал. Молодец! Особый надзор за туалетами — соответственно, у него допуск только к мужским — впрочем, за этими объектами повышенной опасности закреплены свои операторы СБ. Уж больно нравственно тяжелая работа. А куда денешься?

В том месяце прохлопали ушами, и террористы-самоубийцы умудрились собрать портативное ядерное устройство прямо в туалете «Кальмара». Старший смены, кореш Володька, не успев предотвратить атомный взрыв — как потом подсчитали, тринадцать килотонн, — вынужден был, сорвав мысленные предохранители персонального комплекса, катапультировать бомбу на Луну вместе с камикадзе. Чудом, еще не въехав в ситуацию, на одном чувстве опасности успел, но несколько человек получили незначительные дозы облучения. А террористы на самом деле — полное фуфло. Без нормальной разведки, без выяснения координат… Туалеты на самом-то деле находятся в паре десятков километров от остальных помещений комплекса, раскиданных достаточно далеко друг от друга. Да, при срабатывании портативного устройства несколько десятков, если не сотен человек погибло бы и наверняка выгорели бы от перегрузки десятки генераторов пробоя, обеспечивающих стационарные порталы между отдельными залами, и… Пожалуй, все, «Кальмар» продолжил бы работу, переключившись на резервные помещения. Теперь Вовка в подмосковном санатории лечится. Боль, говорит, при срыве предохранителей была жуткая. Еще несколько недель ему нельзя будет напрямую подключаться к компу. Больше всего страдает даже не от невозможности пользования своими порталами, а от сенсорного голода. Ну, еще бы, отрезали на такой срок от сети. А всех секьюрити на входном контроле, через чьи пункты досмотра идиоты сумели пронести по частям детали ядерного боеприпаса, уволили с волчьим билетом. Нет, ну надо быть такими дураками, чтобы на нашей работе внимание ослаблять!

Все! Отвлекаюсь же. Собраться и снова, и снова контролировать подведомственную территорию. Нудная, но необходимая работа. До конца смены еще целых полчаса.

— Ознакомился?

Сахно еще раз прокрутил в голове весь текст аналитического отчета СВР и кивнул головой.

— Что делать будем? Ответственность-то, по большому счету, лежит на нас. Мы опустили цены на нефть, нам и расхлебывать.

— Н-да, — привычно уже крякнул Александр Юрьевич, — весь Ближний Восток на грани?

— Если уже не за ней, — подтвердил Полонский. — И что ты хотел? Они десятки лет торговали нефтью, не особенно заботясь о собственной промышленности. В тех странах, где намечались серьезные подвижки на эту тему, Запад тем или иным путем менял власть. Теперь, за редким исключением, на Ближнем Востоке практически отсутствуют рабочие места и, что усугубляет ситуацию, отрицательный внешнеторговый баланс. Особенно постарались ухудшить положение, как это ни странно, китайцы, активно торгуя всюду. Хотя эти действовали тоньше. Во внутреннюю политику практически не вмешивались, наоборот, поддерживали диктаторов, продавая им оружие. Приходили, впрочем, не только туда — Африка и Южная Америка тоже этой напасти не избежали — вываливали свои дешевые товары, раздавая огромные взятки на всех уровнях, скупали сырье, и таким образом давили любые попытки создать хоть какое-то местное производство, разоряя уже существующее. Конечно, местные князьки покупали не только оружие и предметы роскоши для себя любимых. Народ, если его не кормить, ведь и взбунтоваться может. Наша, канадская и аргентинская пшеница покупалась всегда, независимо ни от чего. А они там, — генерал хмыкнул и привел слова из Библии, — плодились и размножались. В одном только Египте под девяносто миллионов уже. И это при почти полном отсутствии посевных площадей. Стоимость арабского продовольственного импорта в прошлом году превысила тридцать пять миллиардов долларов. Йемен вообще закупает больше восьмидесяти процентов продуктов. Ситуация усугубляется тем, что весь Ближний Восток испытывает острую нехватку воды и, как следствие, продовольствия. Нефтяные монархи и нефтяные и не нефтяные диктаторы очень долго поддерживали мнимую стабильность с помощью контроля за ценами на продовольствие и воду и фактически не допускали волнений благодаря огромному субсидированию импорта основных продуктов питания. А теперь все это рухнуло.

— И что ты предлагаешь? Кормить этих бездельников, чтобы они по-прежнему плодили не желающих работать бездарей?

— Ты считаешь, лучше будет, чтобы они там передохли бы все от голода и межплеменных войн? — парировал Полонский.

— Нет, конечно. Это я сдуру брякнул, — признался Сахно и стал размышлять вслух: — Заплатить за жратву для них, как я понимаю, для нас особой проблемы сейчас не представляет. Со следующего года, с учетом применения портальных технологий, собственных излишков продовольствия будет выше крыши — урожая с украинских полей и российских плодородных земель на весь мир хватит. Разоружить местных бандитов нашими методами тоже не очень сложно. Прижать китайцев, чтобы не пакостили? Теперь, когда мы их намертво повязали дешевыми углеводородами и электроэнергией, никуда не дернутся. Направить во все эти Египты, Сомали и Суданы под эгидой ООН различные культурно-просветительские миссии для создания хоть какой-то минимально конкурентной промышленности на опять-таки наши бабки — хоть какой-то толк от этой, потерявшей реальное значение, организации будет. А вот как рождаемость ограничить — убей бог, не представляю.

Полонский как-то воровато огляделся, хотя в президентском кабинете сейчас, кроме них двоих, никого не было, и, вытащив из сейфа черную кожаную папку, молча положил ее перед Александром Юрьевичем.

— Электронной копии не существует. Только этот единственный экземпляр и несколько ампул.

Сахно удивленно посмотрел на генерала и раскрыл папку. За пару минут прочитал первую страницу документа, перелистал следующие, содержащие технологию получения и возможные методы применения, и ошеломленно посмотрел на Дмитрия Алексеевича.

— Вакцина тоже создана и испытана еще в советские времена, — ответил генерал на незаданный вопрос. — По наследству эта болезнь не передается. Обнаружить микроскопическое количество штамма современными способами невозможно. Да и как диверсию квалифицировать очень сложно — даже зараженная в детстве девочка, когда вырастет, в первый раз родит совершенно нормально. Бесплодие наступает после родов и то с вероятностью около пятидесяти процентов. Невозможность забеременеть гарантирована только после рождения второго ребенка. Даже не забеременеть. Просто нарушается женский гормональный цикл. Не восстанавливается после родов.

— Чудовищная разработка советских микробиологов!

— Чудовищная, вот только не наших ученых. Выкопали в закромах заокеанских друзей и изъяли все образцы и документацию. Но вот ответственность за ее применение нам с тобой придется брать на себя, — жестко сказал Полонский. — Более того, распылять аэрозоль я также никому другому поручить не смогу — совесть не позволит.

Сахно закурил, посмотрел генералу прямо в глаза и только потом тяжело сказал:

— Мне надо подумать. Хотя другого варианта я пока тоже не вижу.