— Где-то примерно, — улыбнулась Наталья, отметив про себя очень вольный перевод высшей деятельности головного мозга и физиологии человека на простые понятия.

— Очень длинный путь! — провозгласил Гришка. — Ты же сумела поймать сигнал решения воспользоваться порталом. Кто мешает найти другой сигнал — на уменьшение яркости?

— Как ни смешно, но наши технические возможности. Два месяца работы твоего виртуального суперкомпьютера по поиску соответствия сигналов для одного-единственного решения! А у нас всего за минуту мыслительной деятельности — десятки и сотни подобных решений. А всего их — миллионы. Пойми, чтобы система поняла нас, она должна превосходить или хотя бы приближаться по сложности к человеческому мозгу.

— Сотня миллиардов триггеров в одной машине, пусть и виртуальной? — с сомнением произнес Григорий. — Работаем над этим. Но ведь получается, что по такой машине надо каждому из нас?

— Конечно, — согласилась Наталья.

— Нереально, — грустно констатировал парень.

В этот момент по лаборатории опять поплыл перезвон погремушки — Наденька снова добилась попадания в игрушку своей маленькой ладошкой.

— Молодец, доченька, — похвалила девочку мать, — тренируйся дальше, и у тебя все получится.

— Тренируйся, — как-то очень задумчиво повторил Гришка. — А ведь это, возможно, тоже вариант решения нашей проблемы.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Наталья.

Парень не ответил, о чем-то напряженно размышляя. Потом пришел в себя и сказал:

— Мы, в первую очередь твоими трудами, смогли высчитать сигнал одного-единственного решения — прыгнуть в портал. Так?

— Не прибедняйся. Что сам сначала исследовательский микропортальный комплекс считывания биопотенциалов мозга, а теперь серийный, хорошо потерявший в размерах против первого образца, что виртуальный суперкомпьютер, без которого ничего бы не вышло, — твоя работа, — усмехнулась женщина, с удивлением отметив, что Гришка одновременно рад и горд ее похвалой, но все-таки немного стесняется такого превозношения своих талантов.

— Над операционной системой «Радуга-два», которая и стала нашим суперкомпом, работал большой коллектив талантливых программистов в зоне твоего отца. Я только задачу поставил, — попытался отмахнуться парень.

— А идея твоя?

— Но никто же, кроме нас, не знает о всех возможностях портальных технологий!

— Разве что. Так что ты хотел сказать? — вернулась к теме Наталья.

— Надюшка тренируется, — кивок в сторону ребенка и затем широкая улыбка от уха до уха, после того как девочка заметила внимание к себе, — то есть учится управлять своими ручками. А если нам попробовать научиться управлять компьютером напрямую через уже существующую аппаратуру для приема сигнала прыжка в портал? Не высчитывать сигнал каждого нашего решения суперкомпьютером, действительно требующий огромных вычислительных мощностей, как с тем же желанием прыгнуть в портал, а попробовать самим научиться напрямую через наш уже существующий серийный микропортальный комплекс считывания биопотенциалов мозга управлять компом.

— Да, но как? — не поняла Сахно.

— Использовать петлю обратной связи. Ну, для начала — по визуальному каналу.

— При любой попытке вооруженного сопротивления открывать огонь на поражение, — охрипшим голосом устало повторил адмирал.

— Стрелять в собственный народ? — с большим сомнением прозвучал вопрос очередного командира из динамиков ноутбука.

На лице спрашивающего, занимавшего весь экран, было не только сомнение, но и явное нежелание выполнять приказ.

— Не задумываясь! — подтвердил главнокомандующий. — У нас нет времени на какие-либо более мягкие средства. Или наведем порядок, или — потеряем страну! Выполняйте! Или вам требуется письменное подтверждение приказа? Разве наш разговор не записывается?

Генерал, окончательно понявший, что отмены этого распоряжения не будет, козырнул и отключился.

Адмирал тоже выключил режим видеоконференции, опять потер ноющие виски, чуть ослабил галстук, раздраженно посмотрел на свои руки — третий день нет времени подпилить отросшие ногти — и привычно пощелкал пальцами. Адъютант — также молча и также привычно — немедленно поставил на стол перед начальником рекомендованные руководством медслужбы Пентагона таблетки на блюдечке — общеукрепляющее плюс очередная доза стимулятора — и широкий низкий хрустальный стакан с осточертевшей содовой. Главнокомандующий выпил, подождал пару минут, удовлетворенно вздохнул, ощутив некоторое прибавление сил — в стимуляторе явно было какое-то количество наркотиков, и опять включил связь — иконка срочного вызова уже мигала.

На экране появился хмурый Джек Ренслер, сидевший на узле связи Пентагона и «разруливающий» большую часть поступающих вопросов. Он полностью согласен был с действиями и идеологией адмирала.

— Сэр, очень большие проблемы в Детройте. Там теперь живет почти исключительно темнокожее население — белые оттуда бегут еще с конца семидесятых годов прошлого века. Очень серьезные беспорядки. И у каждого третьего, если не через одного — огнестрельное оружие. Они основательно укрепились в цехах заброшенных автозаводов. При штурме только с использованием стрелкового оружия наши ребята понесут очень большие потери.

— Требуется санкция на применение тяжелых вооружений и авиации? — догадался главнокомандующий.

— Так точно, сэр.

— У тебя запись нашего разговора ведется?

— Но вы же сами распорядились, сэр, отключать ее только при прямом вашем личном приказе.

— Отлично! Считай, что санкцию ты получил, — хмыкнул адмирал, отключая вызов.

— Сэр, а что вы собираетесь делать с обезоруженными повстанцами? — спросил директор ЦРУ, минуту назад зашедший в кабинет.

— Твои предложения?

— Ну, вероятно, они еще не окончательно потеряны для общества. Запасов продовольствия у нас хватает…

— Концлагеря? — опять быстро сориентировался главнокомандующий. Времени на все дела ему категорически не хватало. Поэтому своей быстрой реакцией он старался торопить собеседников.

— Назовем это несколько обтекаемей — трудовыми лагерями. Нам же теперь, после дефолта и практически полной потери поставок автомобилей из-за океана, придется восстанавливать автомобильную промышленность. Впрочем, не только ее.

— Трудовые лагеря, говоришь? Запасы колючей проволоки у нас тоже имеются, — согласился адмирал. — Распорядись, — он в очередной раз устало потянулся, бросив косой взгляд на экран ноутбука — иконки срочных вызовов отсутствовали. — Кажется, накал начинает спадать. Еще день-два, и я наконец-то смогу выспаться.

— Тяжелые, очень тяжелые недели, — согласился директор ЦРУ. — Только на спокойные времена, боюсь, еще долго не придется рассчитывать. Восстанавливать придется очень много, а какие еще сюрпризы преподнесут нам Красные полковники и Россия, я даже боюсь предполагать.

Адмирал только скривился с отвращением…

— Откуда они сейчас-то берутся? — удивленно спросил Геннадий. — Финансирования из-за границы и внутри страны лишили, а все равно, сволочи, не дают нормально жить.

— От верблюда! — отозвался невыспавшийся младший брат, злой, похоже, как тысяча чертей. Он нет, не лихорадочно, но довольно быстро набирал переданные от Полонского координаты.

Сигнал тревоги был получен под утро. Банда чеченских сепаратистов захватила детский дом в небольшом дагестанском городке. Как выяснилось почти сразу после захвата, основным требованием террористов было немедленное освобождение нескольких бандитов, осужденных судом на длительные сроки.

Чеченские сепаратисты, попавшие в тюрьму, практически не имели перспективы покинуть ее на своих ногах. Все-таки жизнь заключенного не легкая, и здоровья даже крепких с виду кавказцев почему-то надолго не хватало. Драки в колониях с русскими часто кончались для боевиков тяжелыми травмами. Моральное состояние осужденных за терроризм также длительности жизни не способствовало. Почему-то никто даже из обычных зэков не считал их деятельность борьбой за свободу, и все с заметным презрением называли грязными чурками.