Хозяева притона, чтобы избежать неприятностей, тайно вывезли тело на пустырь и бросили его.

Притон искать – дело безнадежное, их там развелось как грибов после дождя, да никому это и не надо, вроде он сам и виноват. Дело закрыли, тело мы перевезли сюда и похоронили. Вот и вся история.

Он замолчал, вопросительно посмотрев на меня.

– Вы не сказали самого главного, был ваш друг наркоманом или нет?

– Ни в малейшей степени! – твердо ответил Игорь. – Я не стал бы вас беспокоить в этом случае.

– Милиция допрашивала проводников вагона, в котором он уехал?

– Да, алма-атинская милиция их допрашивала, но проводники его не запомнили. В дороге никаких эксцессов не происходило.

– У вас есть какая-либо версия, объясняющая происшедшее?

– Никакой. Признаться, я в полном недоумении.

– Пока что и я тоже. Но давайте окончательно уточним позиции. Что вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы вы провели расследование и прояснили мне это дело. Сможете?

– Я могу попытаться. Стопроцентной гарантии, вы сами должны понимать, вам никто в таком деле не даст.

– Я понимаю.

– Чтобы дать вам окончательный ответ, я должна подумать. Но до этого мы должны согласовать условия. Прежде всего финансовые. Свои услуги я оцениваю достаточно высоко.

– Сколько?

– Двести долларов в сутки плюс текущие расходы.

– Согласен. Когда будет ответ?

– Сегодня вечером.

– Я буду ждать вашего звонка. В любое время дня и ночи.

– Я позвоню сегодня вечером до восьми часов.

Я встала, давая понять, что визит окончен.

Игорь проводил меня до выхода из приемной.

При этом я сильно опасалась, что гневный взгляд его секретарши прожжет мне в юбке дыру до самой задницы.

Я вернулась домой, разделась и встала под душ. Для конца сентября погода стояла на редкость теплая, даже жаркая.

Нежась под прохладными струями, я пыталась решить: браться мне за это расследование или нет.

С одной стороны, можно неплохо заработать. С другой – дело ожидается хлопотное, придется много ездить, а деньги у меня пока есть. Можно и отдохнуть. Но, опять же, денег никогда не бывает слишком много.

Словом, типичная ситуация для бросания костей.

Я надела халат, подошла к столику, где лежала моя сумочка, и достала замшевый мешочек.

Сухой стук костей о дубовую поверхность – и вот передо мной магический набор чисел:

14 + 12 + 33.

Ну, что там вещает книга? А вот что:

«Ваших детей ждут большие удачи, успехи в разнообразных сферах. Вполне естественно, это принесет Вам огромную радость, Вы станете ими гордиться».

Просто замечательно! Как приятно сознавать, что впереди меня ждет «огромная радость».

И как, должно быть, счастлива мать, которая может гордиться своими детьми. Прямо гора с плеч. Смущает только одно обстоятельство. Весьма незначительное, просто пустяк. Даже и не пустяк, а так, пустячок, мелочь, но все-таки. Дело в том, что детей у меня нет и в ближайшие девять месяцев не предвидится.

И что мне делать с «акулой капитализма»? Браться за дело или нет? Как это все понимать? Может быть, это намек на то, что мне пора заняться деторождением?

Тогда при чем здесь Снегирев? Он-то предлагает мне совсем иное занятие. Хотя одно может плавно перейти в другое, было бы желание. Но для этого надо соглашаться. Хорошо, буду воспринимать гадание именно так, хотя все это весьма туманно, весьма.

Тем не менее я решительно сняла трубку и набрала номер Снегирева.

Я сообщила ему, что согласна на него работать, и мы условились встретиться у него в офисе следующим утром.

Мне показалось, что его плохо скрываемая радость по поводу моего согласия несколько превышает разумные пределы. А ведь я еще даже не садилась в кресло.

В офис Снегирева я пришла в том же костюме, что и накануне.

Во взгляде секретарши, ее, кстати, звали Анжела, я прочла вызов на битву и готовность сражаться до конца. Удвоенное по сравнению со вчерашним количество косметики на ее миловидном лице означало, наверное, первый залп в этом невидимом миру сражении.

Снегирев встретил меня на три шага ближе к двери, чем вчера.

– Здравствуйте, Танечка, можно мне вас так называть?

– Валяйте, – великодушно разрешила я.

– Спасибо, я ужасно рад, что вы любезно согласились взяться за это дело. Что в данный момент от меня конкретно требуется?

Во время этого разговора мы продолжали стоять посреди кабинета.

– Для начала я хочу задать вам несколько вопросов, и желательно сделать это сидя, если вы, конечно, не возражаете.

Он хлопнул себя ладонью по лбу и, нежно взяв меня под локоть, проводил до кресла рядом со столиком в углу кабинета.

Когда я села в кресло, скромно придерживая юбку руками, случилось то, что и должно было случиться: кресло с легким кожаным скрипом приняло меня в свои мягкие объятия, а юбка, игнорируя мои усилия, поднялась на должную высоту.

Снегирев, как воспитанный человек, разумеется, не уставился на мои ноги, разинув рот. Он даже отвернулся немного, делая вид, что разглядывает какие-то бумаги на столике, но его глаза явно косили в мою сторону, а едва заметный румянец, тронувший его скулы, указывал на то, что увиденное произвело ожидаемое впечатление.

– Для начала я хотела узнать семейное положение вашего покойного друга.

– Что, что? – как бы очнувшись, переспросил Снегирев.

– Я спросила, был ли женат ваш покойный приятель, – терпеливо повторила я вопрос.

– Да, у него осталась жена и двое детей.

– А вы?

Вопрос был исключительно личный, и если бы Снегирев спросил, почему это меня, собственно, интересует, то он поставил бы меня в затруднительное положение. Но он не спросил.

– Холост, – последовал его мгновенный ответ.

– Это хорошо, – машинально пробормотала я себе под нос.

– Что вы сказали? – заинтересовался Снегирев.

– Я говорю, что хорошо бы поговорить с его женой. Может быть, у нее есть какие-либо соображения по поводу таинственного исчезновения и последующей гибели ее мужа?

– Вряд ли, – скептически пожал плечами мой собеседник. – Я неоднократно беседовал с ней на эту тему, но она знает о его тамошней деятельности еще меньше, чем я. И это естественно. Кроме бизнеса, он там ничем и не занимался, а ее это мало интересовало.

– Он составлял какие-либо отчеты о своих командировках?

– Только финансовые, для бухгалтерии. Дела мы обсуждали устно.

– Можно мне ознакомиться с финансовыми отчетами за последние, скажем, полгода?

– Пожалуйста, все наши службы получат указания оказывать вам всяческое содействие.

– Спасибо. Как вы думаете, мог ваш компаньон иметь там какие-то дела тайно от вас? Мог он пытаться подзаработать как-нибудь, ну, допустим, на транспортировке наркотиков?

– Абсолютно исключено, – твердо ответил Снегирев, укоризненно покачивая головой, – я вам уже говорил, что в делах мы очень удачно дополняли друг друга, ни ему, ни мне и в голову бы не пришло затевать что-то, не посоветовавшись с компаньоном. Да и зачем? Чтобы не делиться барышом? Это просто жлобство, а Юра жлобом не был, уж это точно. Кроме того, люди мы, на данный момент, далеко не бедные, чего же ради ему затевать какую-то авантюру? Мы и так в последнее время зарабатывали больше, чем успевали тратить за недостатком свободного времени. Нет, все это просто исключено. – Возможно. А с местной милицией вы имели какие-либо контакты по этому поводу?

– Приходил ко мне один капитан из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Им прислали запрос из алма-атинской милиции, интересовались, как я понял, нет ли у них информации на Юру. У них, разумеется, ничего не было, вот он и приходил, расспрашивал, но, по-моему, больше для проформы.

– Кто именно, не помните?

– Мне кажется, у Анжелы записаны его координаты, давайте спросим. Кстати, не хотите ли выпить чашечку кофе?