– Не могу, – простонала я умирающим голосом.

– Тогда, может, пройдем ко мне в кабинет? Я здесь работаю, – показал он рукой на дверь отделения милиции, – я вам успокоительного накапаю и чаем напою.

– Да?.. Ну, хорошо, спасибо…

От его слов мне стало немного лучше – но лишь немного. Хомяков сам сел за руль моего «Мини-Купера», поставил его на милицейскую стоянку, потом попросил меня взять его под руку. Когда я встала с ним рядом, то обнаружила, что он ниже меня ростом. Правда, его самого это ничуть не смутило. Мы вошли в отделение, миновали коридор и остановились около двадцать первого кабинета. Мой спутник достал ключи, открыл дверь и широким жестом пригласил меня войти.

Я шагнула в его кабинет.

– Сейчас я вам чаю сделаю, хотите?

– Да, это вернет мне силы, – простонала я, опускаясь на ближайший стул.

Игорь Игоревич схватил чайник, но он оказался пустым.

– Я сейчас… я за водой… – Он выскочил за дверь.

Я от нечего делать принялась рассматривать старые стены кабинета. О-о-о… как здесь пусто и голо: такое впечатление, что отсюда вынесли все, что представляло хоть какую-то ценность! На окнах – ни горшочка с цветками, на стенах – ни плакатика или картинки какой-нибудь. В углу стоит облезлая напольная вешалка. Стол. Стул. На столе – допотопный компьютер. Вертящееся кресло, облезлое, как и все остальное. Книжный шкаф. Сейф в углу с облупившейся краской. Стены когда-то оклеили обоями, но это случилось, должно быть, еще при царе Горохе. За столько лет обои выцвели почти полностью и местами отставали от стен. Люстра под потолком. Как это ее не унесли, ведь она имеет более-менее приличный вид? Должно быть, до нее просто не достали, высоковато. В кабинете было изрядно намусорено, на подоконнике и на сейфе лежали какие-то бумажки, пластиковые бутылки из-под минералки, пустые упаковки из-под чая… Только пол был чистым, должно быть, уборщица привыкла именно так выполнять свою работу, обращая внимание только на пол. Да, как-то здесь неуютно и безрадостно…

Конечно, хорошо бы сюда наклеить другие обои, какие-нибудь неброские, неяркие, лучше персикового цвета. А на ту вон стену повесить картину, что-нибудь глобальное, историческое. Например, «Иван Грозный убивает своего сына». А напротив – «Утро стрелецкой казни»!

Хомяков прибежал с чайником, включил его и полез за чашками в сейф. На мой немой вопрос он пояснил:

– Есть у нас в соседних кабинетах любители приходить в гости и забирать чистые чашки. А потом возвращать грязные либо и вовсе не возвращать. Вот и приходится прятать.

В это время зазвонил телефон на его столе. Хомяков не хотел брать трубку, я это видела, но, похоже, ему стало неудобно передо мной, и он ответил:

– Хомяков слушает… Да, рассмотрел… Да там водитель-любитель въехал в урну… Да, передал в суд… Штраф, это однозначно! Любишь сшибать урны – люби платить за это удовольствие. Не для того они в городе стоят, чтобы каждый, кому вздумается, их сшибал… – Он положил трубку и спросил: – А почему вы чай не пьете?

– Уже пью, – ответила я кокетливо. – А ваша фамилия, оказывается, Хомяков?

– Игорь Игоревич, – поспешил добавить он. – А вас как зовут?

– Лина.

Я и не думала называть Хомякову свое настоящее имя, но и врать было опасно. Он, как представитель власти, мог проверить мои документы. И если смену имиджа я еще могла оправдать своим женским кокетством и стремлением найти новый образ, то чужое имя объяснить мне было бы весьма затруднительно. Поэтому я назвала свое имя, только неполное, если что – скажу, друзья меня так зовут, по-домашнему, коротко и мило.

– Ли-на, – нараспев произнес Хомяков, не сводя с меня глаз. – У вас очень красивое имя… – И он покосился на мой бюст.

Прогремел гром. Мы оба повернули головы и посмотрели в окно: на улице шел дождь.

– А синоптики обещали солнечную погоду, – печально сказала я.

– Я хочу, чтобы ливень был очень сильным, – Хомяков вперился в меня своими бесцветными глазками, – тогда вы не уйдете отсюда еще долго!

Я игриво посмотрела на него и сказала капризно-лукаво:

– У меня машина под окном, Игорь Игоревич.

– До машины вы не сможете добежать: дождь льет как из ведра.

– Она стоит в двух шагах от крыльца.

– Все равно… не уходите!

– Так я уже чай выпила…

– А я вам еще налью!

– Я не хочу чаю.

– А что вы хотите?

– Кофе.

– Тогда я приглашаю вас в кафе!

– В какое?

– Тут недалеко.

– А на чем мы поедем?

– Можем поехать на моей машине.

– А как я потом доберусь до своей?

– Я вас подвезу.

Снова зазвонил телефон. Хомяков посмотрел на меня.

– Почему вы не берете трубку? – удивилась я.

– Мой рабочий день уже закончился, – отрезал он.

– Тогда идем в кафе?

Игорь Игоревич встал и протянул мне руку, как галантный кавалер.

Народу в кафе было мало: кому придет в голову в такой ливень разгуливать по городу и приглашать свою даму в увеселительное заведение? Мы сели за дальний столик. Хомяков заказал нам по чашечке кофе и по одному пирожному «эклер». Обстановка была приятная, играла музыка. Мой кавалер не сводил с меня глаз.

– Лина, где вы работаете?

Хомяков смотрел на меня так, словно собирался меня обворожить. Я удивленно вскинула брови:

– Я похожа на девушку, которая где-то работает?

– А-а… Я имел в виду, каким образом вы получаете свой доход?

– Вы спрашиваете, как налоговый инспектор, – пожурила я моего кавалера.

Он смутился, замялся, что-то забормотал в свое оправдание.

– Да ладно, – великодушно простила я ему эти ментовские замашки, – я работаю на себя, у меня свой маленький бизнес.

– Маленький?

– Да, небольшой. Но мне хватает.

– И какой же у вас бизнес?

Что-то он слишком любопытен! Видит девушку в первый раз и привязывается с такими вопросами. Или в нем говорит мент?

– Вы, Игорь Игоревич, меня сейчас как милиционер спрашиваете или вам просто любопытно? – игриво осведомилась я.

– Мне просто интересно, чем может заниматься такая красивая девушка?

– Мой бизнес вполне легален.

– Я не сомневаюсь!

Мы доели пирожные и допили кофе, но мой кавалер не торопился заказать что-либо еще. Экономный! А точнее сказать, жадный. Мы еще какое-то время беседовали, я кокетничала, он миндальничал. Я очень старалась понравиться ему, он, похоже, преследовал ту же цель. Так что через полчаса, когда мы выходили из кафе, я уже была «очарована» моим новым кавалером.

Дождь все еще лил.

– Я довезу вас до вашей машины, – Хомяков галантно распахнул передо мной дверцу своей «восьмерки».

Я села.

– Вы в каком звании? – спросила я, рассматривая хомяковские погоны.

– А вы разве не знаете, Лина? Три маленькие звездочки – это старший лейтенант.

– Что вы говорите?! Вы такой молодой, и уже старший лейтенант? А вы кто, опер?

– Нет, я следователь.

– Следователь?! В самом деле?! Как это интересно! У меня еще не было кавалера-следователя. А это трудно – работать следователем?

– Как вам сказать, Линочка…

– Ну, хотя бы не опасно?

– О чем вы говорите! Да сейчас по улицам просто ходить – и то опасно! Столько преступников развелось!.. И просто придурков.

– Ой, Игорь Игоревич, и не говорите!

Мы подъехали к стоянке у отделения милиции. Я вышла из хомяковской машины и подошла к своему «Мини-Куперу». Мой кавалер галантно распахнул передо мной дверцу моей машины.

– Лина, мы с вами еще увидимся?

– Ой, Игорь Игоревич, я не знаю. Вряд ли… Я так занята!

– Линочка, не говорите так! Я должен знать, что увижу вас еще.

Хомяков не давал мне закрыть дверь моей машины.

– Ну хорошо, Игорь Игоревич, запоминайте мой сотовый…

Отъезжая от отделения милиции, я просто затылком чувствовала его взгляд. В зеркале заднего вида маячила его тщедушная фигурка, стоявшая на том же месте и смотревшая мне вслед. Так, ну, кажется, задача начала выполняться. Я познакомилась с Хомяковым, заинтересовала его, теперь увлечь бы его посильнее! Если он позвонит – а я была в этом уверена, – я соглашусь на свидание и стану обрабатывать моего кавалера всерьез.