1990 год. Малый зал ЦУПа

В малом зале ЦУПа царила тишина, изредка прерываемая краткими, вполголоса, переговорами операторов. Этот зал специально был оборудован для управления четырьмя находившимися на Марсе «Марсоходами». Четыре больших экрана, висевших на стене, по количеству аппаратов, «бегавших» по поверхности Марса, напротив четырех же групп операторов, разделенных для какой-то надобности легкими ширмами (вероятно, для того чтобы вид на соседнем экране «не смущал» соседей), показывали пейзажи далекой красной планеты. Работа была рутинная. Задания, формируемые специальными группами ученых-планетологов, составлялись заранее и давались каждой группе, управлявшей конкретным «номером», загодя. Поэтому их присутствия в зале, как правило, не требовалось.

Вот и сейчас, получив задания, четыре «Марсохода», в полном соответствии с заложенной с утра программой, катили каждый в своем направлении, поставляя на Землю поток научной информации и бесчисленные рыжие пейзажи.

Где скалы, где песок, где вообще дно гигантского каньона.

И у четвертого номера пейзаж особым разнообразием не отличался.

«Марсоход-4» катил по подошве давно усопшего вулкана Олимп, так что камней и скал было чуть побольше, песка чуть поменьше. А так – то же самое, что и везде. Правда, оценить разницу мог только руководитель проекта, сидевший позади четвертого сектора, на возвышении. С его места можно было наблюдать поверх ширм.

Для оператора, управлявшего «Марсоходом», работа возникала в основном только тогда, когда было необходимо задать новую трассу или конечную точку перемещения. Все остальное умная машина делала сама – выбирала путь для преодоления препятствий, проводила текущие анализы грунта и атмосферы, и еще массу всякого всего, что было в нее заложено на Земле.

За те месяцы, что прошли с тех пор, как он выехал из спускаемого аппарата, «Марсоход-4» успел бодро откатать больше двух сотен километров по весьма пересеченной местности. Его средняя скорость перемещения в сутки была мала, хотя крейсерская скорость, заложенная конструкторами, составляла пять километров в час. То есть скорость пешехода. Вполне естественно, что по старой технологии телеуправления, которая была применена при создании и эксплуатации «Луноходов», о крейсерской скорости следовало бы забыть – запаздывание сигнала с Марса в настоящий момент составляло уже десятки минут. Это значило, что если управлять «по старинке», то, чтобы не угробить аппарат уже на первых десятках метров, его скорость должна быть не более десяти сантиметров в час.

Для того чтобы аппарат мог перемещаться со скоростью пять КИЛОМЕТРОВ в час, он должен быть автономным роботом. То есть аппаратом, самостоятельно выбирающим путь перемещения, способ преодоления препятствий и решения большинства проблем, которые могут возникнуть при движении по пескам и камням далекой красной планеты.

А советский «Марсоход» как раз и был автономным роботом. Поэтому главной заботой его водителя было не непосредственное управление, а перспективная прокладка примерного курса на день и слежение за тем, что делает его подопечный аппарат, решая текущие проблемы. Также на водителе лежала и куча других задач, уже не относящихся к прокладке маршрута, но сейчас он просто расслабленно наблюдал за тем, как на их большом экране последовательно разворачиваются кадры, переданные с главной телекамеры «четвертого».

На мониторе, стоявшем прямо перед ним, последовательно разворачивались отчеты о работе систем и анализаторов. Бóльшая часть работы на день уже была сделана, поэтому можно было и просто понаслаждаться картинами марсианского ландшафта. Хоть они и успели уже изрядно поднадоесть… но все-таки это были пейзажи иной планеты.

Пока на экране ничего особо примечательного не было. «Марсоход» приступил к подъему по длинной осыпи, которых в окрестностях вулкана было весьма много. Скорость упала до одного километра в час. Аппарат аккуратно анализировал характер склона и тщательно выбирал оптимальный маршрут, но все равно время от времени приходили несколько смазанные картинки, когда камера таки дергалась при преодолении очередного ухаба или крупного камня.

Все было нормально, но вот руководитель программы, сидевший за спиной оператора, вдруг стал нервно барабанить пальцами по столу. Оператор быстро пробежался по показаниям приборов и переглянулся с научниками, сидевшими справа. У тех, судя по их постным рожам, все тоже было в порядке. Но руководитель определенно чего-то ждал и от этого несколько нервничал.

Так как вся работа проходила в молчании, то эта нервная дробь, издаваемая пальцами шефа, была очень хорошо слышна в зале.

Оператор глянул на напряженное лицо начальника. Тот пристально смотрел на картинки, присылаемые «четвертым», и все более агрессивно барабанил пальцами. Наконец то, что шеф нервничает, дошло и до научников. Те тоже переглянулись, посмотрели на свои показатели и вопросительно уставились на него.

Шеф и глазом не повел. Все так же смотрел на бурую осыпь на экране и чего-то ждал.

Хлопнула дверь за его спиной. Кто-то вошел. Руководитель бросил взгляд через плечо и помахал вошедшему рукой. Вошедший так же молча прошел к столу руководителя и сел рядом.

Несколько минут он наблюдал, как «Марсоход-4» лезет на осыпь.

– Давно он так карабкается? – нарушил наконец молчание вошедший.

Оператор тут же узнал голос одного из генералов-космиков.

– Скоро вылезет на гребень, – кратко и с опережением ответил шеф.

Генерал шумно вздохнул и принялся так же, как и шеф, молча ждать завершения операции.

Наконец горизонт на экране качнулся и пополз вверх. На нескольких кадрах мелькнули дальние пейзажи и исчезли. Теперь телекамера смотрела вниз по склону, который оканчивался удивительно чистой в этих местах обширной базальтовой плитой, лишь слегка кое-где присыпанной красным песком и мелким щебнем. Когда-то, судя по застывшим волнам на ее поверхности, эта плита была широченной лавовой рекой.

Еще пять минут спустя телекамера показала, как «Марсоход» выкатился на эту плиту и, обогнув крупные валуны, лежащие у склона, выехал на ровное и чистое место.

– Сейчас переопределит координаты и сделает панораму, – прокомментировал руководитель.

– Шифрование включено? – негромко спросил генерал. В его голосе слышалось напряжение.

– Естественно, – спокойно ответил руководитель программы. – Видите, как медленно разворачиваются картинки? Без шифрования они сразу появляются.

– Это хорошо. Извини, что так… Сам нервничаю. Американцам, как понимаешь, этого знать нежелательно… что мы там ищем.

Наконец включилась автоматика, и телекамера начала совершать полный оборот слева направо.

Показалась уходящая куда-то вдаль застывшая базальтовая река, склон, по которому только что скатился «Марсоход», и, наконец, тот склон, что находился слева по ходу. Совершив полный оборот, камера вернулась в исходное положение, и на минуту аппарат снова застыл.

– Как всегда – самое интересное на последних кадрах, – хмыкнул генерал.

– А это что за?!. – не удержался от восклицания оператор, с изумлением разглядывая последний переданный кадр. Среди научников также наблюдался изрядный переполох.

– «Оракул» указывал эту точку… – выдал руководитель, полностью проигнорировав восклицание оператора.

– Сделайте инфракрасный снимок и просканируйте, – отдал распоряжение генерал.

– Уже сделано. Было заложено в программе с утра. Так что скоро придет результат.

Будто отвечая на его реплику, один за другим появились и обещанные снимки, и данные.

Несколько минут просто разглядывали полученное. Молча, жадно. Без комментариев.

– М-да… вот как! – генерал стиснул зубы, оторвавшись наконец от снимков.

– Значит, нашли… – руководитель программы откинулся на спинку кресла и вытер пот со лба.