Еще один разорванный пакет, еще…
Кашель.
Сухой, лающий, с жадной одышкой, кашель вдруг разразился, раздался, испуганно врывался из твоей груди.
(Бог мой.
Господи…
неужели, неужели всё это — не сон?)
— Родная моя. Патти. Ты меня слышишь? Патти?
(несмело коснулся рукой ее лица)
— Патти…
— … я задыхаюсь…
(едва слышно, на грани мыслей прошептала ты)
— Сейчас, сейчас, родная…
(вскрываю очередной пакет и пытаюсь залить всё в рот)
— Пей, пей… Станет легче. Пей, родная…
(вдруг резко распахнулись твои веки, уткнулась в меня взглядом)
— Марат?
— Пей, маленькая моя. Пей и тебе станет лучше.
— Марат, это — действительно ты?
— Я.
(замер, замер, испуганно вглядываюсь в глаза, выжидаю приговора)
(но молчишь,
молчишь…. нервно перебираешь тяжелые мысли)
— Выпей, прошу. Тебе нужно.
(вдруг снова дернулся я, перебарывая свое волнение и страх)
— Что это? — попытка отдернуться, рассмотреть упаковку.
— Пей. Тебе это нужно.
(нервно, отчасти грубо и дерзко, прижал я рваный край к твоим губам)
Верь мне.
(поддалась…
несмело, испуганно, но поддалась…)
— Оно сладкое, — нервно скривилась, отстранилась.
— Да, да, Патти. Сладкое. Пей… прошу.
(и снова робкие глотки)
…
— Что это было?
— Сок. Гранатовый сок.
— Он же кислый… обычно.
(нервно скривился, изобразил глупую улыбку)
— Значит, как всегда… концентрат с сахаром.
(невольно рассмеялась)
— Наверно. Вязкий только… сильно.
— Может, это был кисель…. не знаю.
— Марат…
— А?
(черт, вот, вот ты сейчас спросишь у меня, что я здесь делаю, что… хочу от тебя…
… и вообще, удивительно, что еще не кричишь, не психу…)
— Почему ты так долго не появлялся? Я тебя… день у день ждала. Каждую ночь звала… а ты…
(молчал; молчал, шокированный, растерявшийся я)
— Ты думал, что я тебя ненавижу?
(несмело кивнул)
— А я тебе письма… писала…
— Я не получал.
— Знаю, я их сразу рвала.
— Почему?
— Боялась, что не простишь.
…
— Патти…
— Марат. Я люблю тебя, и всегда буду любить.
— Патти!
— Молчи, прошу… Ничего не говори. Прошу. Пусть даже не простишь.
Но не сейчас, молю… не сейчас.
(жадно бросилась, обвилась вокруг моей шеи, прижалась всем телом)
— Молю, только не сейчас. Дай, дай… я последний раз тобой наслажусь.
— Патти…
— Марат, я знаю, что умираю… Знаю, и если сейчас и не сон, то… какой-то очередной… мой галлюциногенный бред. Дай я… запомню твой запах, твое тепло… образ… я хочу унести их с собой… туда.
— Патти…
— А можно я кое-что попрошу? Можно?
Ах. Ну да…
Знаю, настоящий ты всё равно никогда не услышишь меня, не узнаешь эти слова… Но я не могу не попросить.
Пожалуйста, проследи за моим… нашим сыном. Маленьким Маратиком. Прошу…
проследи, что… если и отдаст моя мать его в другую семью, то хорошую, добрую, достойную…
— Мы его вместе воспитаем…
— Глупенький, — вдруг на губах твоих расплылась нежная, ласковая улыбка… но с крапинками печали. — Глупенький, я же умираю…
(нервно сглотнул я, молчу)
(вдруг помрачнела, отвела взгляд в сторону)
— Я вот не знаю точно…. был ли это сон, или…
Но, кажется, что-то там случилось с малышом. Я не знаю, но сможешь сейчас же, как только я уйду, сходить к нему, убедиться, что всё в порядке, что…
— Патти. Ты жива, и я жив. Это всё — на самом деле!
— Жив. Конечно же жив. Ты жив, а я — …
— Патти — ты вампир.
(нервно расхохоталась)
— Нет, я даже и не мечтаю о таком. Не мечтаю даже о короткой встречи с тобой, тобой настоящим, не говоря уже о целой вечности.
— Патти…
(несмело коснулся кончиками пальцев лица, еще движение — и прилип, прилип поцелуем к твоим губам)
Несмело оторвалась, облизалась…
— Сладкий…
— Как и ты…
(робко провел по волосам и заправил локон за ухо, взгляд в глаза)
— Ты знаешь…. я бы сам хотел уверовать в то, что вокруг….. кроме нас двоих, троих, больше ничего и никого не существует. Что мира нет — мы наконец-то обрели… свою сказку.
Но увы, это значит — соврать. А я понял. Понял: неважно что, но скрывать больше от тебя никогда не стану.
Тяжело вздохнул. Нехотя отстранился (невольно вырываясь из твоих робких объятий), отодвинулся назад.
— Патти…
Ты действительно умирала. Твое сердце вновь остановилось… и Оливии пришлось тебя обратить. Теперь ты — вампир.
— Нет… — несмело улыбнулась.
— Да, Патти. Вампир.
А я — убил Фернандо…
… за то, что он похитил ребенка. За то, что он… как я, как все… думают, убил… тебя.
Прости, Патти…. но для окружающего мира — тебя… больше нет.
(нервно сглотнула)
— А для тебя?
— А для меня… ты всегда была и будешь.
…
— Где сейчас малыш?
(вопросы стали более напористыми, а дурманная ухмылка спала с твоих уст;
ты еще не верила, но уже стала допускать подобную мысль)
— В больнице. С ним каждый день сидит твоя мать.
— И что теперь? Я…
— Как только окрепнет, заберу его под свою… опеку и мы уедем.
— А мама? Эльза…?
