…
Так было? Так?
Тогда какого… (лешего) я просыпаюсь, а моего Дюана рядом нет?
Нет его! Нет!
(спешно выползти из постели, замотаться (в простыню)…
эммм, взгляд мой уткнулся, скатился к рубашке Марата — мигом подхватила, напялила ее на себя — и бежать, брести, шаркать по всей "квартире" в поисках самого драгоценного: а вдруг… еще не поздно)
На кухне.
Я отыскала этого наглеца на кухне, раскладывающего продукты по полкам. Одетый, при всем параде…. да и еще…
— Ты куда-то ходил?
— В магазин.
— Мы же… договаривались…
(обижено надулась я — слова, слова выпускаю из себя порциями, дабы не сболтнуть ничего грубого…. лишнего)
— Вот поэтому, маленькая моя, я сходил и скупился, пока ты спала. Чтобы, как только… — (шаг ближе, обнял, обвился вокруг талии и прижал к себе), — как только проснешься, я смог посвятить все оставшееся время — тебе.
— Но… у нас и так… хватало еды.
— Я хотел купить тебе что-нибудь вкусненькое.
(несмело окинула я взглядом "трофеи")
— И где оно… это… "вкусненькое"?
— Часть — в холодильнике, часть — на полках, а остальное — еще в пакетах.
Ты же любишь — торт?
(удивленно дрогнула моя бровь,
а улыбка, дурочка, и вовсе стала выдавать тот факт, что Патти начинает сдаваться…)
(глубокий вдох)
— А еще пирог с лампукой взял. Тебе же он понравился?
(скривилась, — натужно играя роль обиженки)
— Ну, сладенькая моя. Не дуйся. Прошу!
А знаешь, что я еще нашел?
— Что?
— Лимоны к чаю.
— Неужели?
(вот тут-то я и прокололась: рассмеялась от души).
Соскучился по желтым пузатикам?
(улыбнулся)
— Соскучился. Да и витамин С мне не помешает.
— Почему?
(вдруг внутри что-то ойкнуло)
(беглый взгляд в глаза)
— Патти, твой иммунитет сейчас слабый, так что… будет в самый раз.
И, кстати, милая моя. Я тебе не говорил еще, как очаровательно ты выглядишь в мужской рубашке?
— В ТВОЕЙ рубашке, — "возмущенно" поправила я. — Лишь поэтому все так мило смотрится…
— Ммм, — вдруг его рука скользнула вниз, забираясь под одежду. — Кто это у нас тут голенький бегает… и меня соблазняет?
— Так, дяденька Марат, (так, кажись, ты сам себя называл?). Может, Вы будете поскромнее? Мы же… всё-таки на кухне.
— А на кухне таким заниматься нельзя?
— Нельзя, — игриво прикусила язык я свой. — Лампука… и все дела, — едко захихикала на ушко Лимончику и тут же схватила со стола пирог.
— Ах, вот как? Как вчера… так мы нападали, еду разбрасывая по всей спальни, да еще буквально минуту назад истерику закатили, что я… "пропадаю" невесть где, а теперь, как только сам стал проявлять непосредственный интерес к тому, чем мы собирались заниматься весь это долгий день, так ты сразу… в норку?
— Угу, — не сдержавшись, расхохоталась я (нагло жуя уже "вкусняшку").
— Ну, всё… Врединка и дразнилка, Вы — попали!
(быстрые, дерзкие движения — и вдруг стал нахально расстегивать на мне пуговицы).
— Ээээ, мистер, Вы что творите? — едва не поперхнувшись, пробурчала, прокричала я.
— Что-что… хочу поздороваться с малышом. Давно уже не виделись.
— Давно? По-моему, еще и суток не прошло, как ты сюскал ему что-то там "на ушко".
— Не сюсюкал, а говорил по-мужски.
— А, ну да. Ну да… "По-мужски".
А вдруг там все-таки девочка?
— Ничего, она тоже поймет.
— Но вот мне слышать было "не зачем". Да?
— Да. Так, короче, Патриция Грэм, не отвлекайте меня.
(живо опустившись на колени, вмиг прилип поцелуем к животу)
— А ничего, что ты меня сильно смущаешь? Может, я, для начала, оденусь?
— Жуй, ото, свою лампуку, и не вмешивайся в разговор других.
— Нет, это уже выходит за всякие рамки! Я теперь еще и "лишняя"…
— Вот видишь, маленький мой, мамка у тебя… — ужасная вредина. Не дай Бог… ты переймешь эту черту. Бррр, даже не думай.
— Ты что ото ребенка настраиваешь против меня? Ща пирогом по макушке получишь!
— Ну вот, началось. Запомни, пацан, так всегда бывает…. когда женщине даешь слишком много власти! Сразу превращается в… зловредную, ворчливую, коварную злюку.
(невольно рассмеялась я на его это "серьезное" возмущение, заявление (совет)… монологом к животику,
но тут же осеклась — я-то ж тут, как бы, обиженная!)
— А? Что? Что говоришь? — вмиг прислонился ухом к моему пупку. — Правильно говорю? Поддерживаешь меня?
Ай.
(вмиг отпрянул)
— Что? — опешила я. — Ты тоже почувствовал?
— Ударил? Да? Ударил меня?
(расхохоталась)
— Правильно, мальчик мой. Заступайся за маму, а то наш Лимончик уже совсем припух от наглости.
— Ах, Лимончик значит?
(пристыжено прикусила я нижнюю губу, наивно захлопала ресницами)
— Прости…
— Нееет, дама моя дорогая, теперь Вы просто обязаны быть… наказанной!
— Нельзя!!!! НЕЛЬЗЯ!!!! — завизжала я на всю глотку (едва ли не давясь смехом), тут же наигранно хватаясь за воздух, как за спасательный круг утопающий,
… но не слушал. Не слушал меня Марат — сжал в своих объятиях… и потащил за собой… из кухни прочь.
Глава Шестьдесят Девятая* * *
Один день "затворничества", один счастливый, безумный день…
… он показался мне настоящим раем.
Но ночь прошла,
… исчезла, растаяла…
и "заботливое" утро торопливо притащило, приволокло вместе с собой (из-за далекого горизонта) новые идеи, стремления… и "приключения"…
…
— Так, что, милая моя, идем на пляж? Море, птички, солнышко…
А?
(глубокий, шумный вздох)
— А скафандр есть?
(едва слышно рассмеялся)
— Есть, есть. Одни скафандры, — ласково обнял, сжал в объятиях. — Патти, ты у меня самая красивая, самая очаровательная, так что стесняться — нечего…
И потом, пусть наш животик подышит свежим воздухом, наконец-то узнает, что такое… соленая морская водичка…
