Всё выходило как-то само собой, без… усилий и сосредоточенности, на грани инстинктов, желаний и спонтанных порывов,
… но, тем не менее, или наоборот, как раз, вследствие этого… ласки давно переросли рамки материального, физического.
… лишь эмоции, чувства и ощущения…. божественные ощущения. Едва ли… которые можно назвать реальными…
Еще, еще мгновение… еще поцелуи — и пиковый, долгожданный момент просто взорвал меня изнутри.
Крик, больной, шальной крик раздался, невольно вырвался из меня…. взывая то ли к пощаде, то ли к продолжению "мук"…
Но рассудок, рассудок уже поплыл, утонув в блаженстве… и я едва что смыслила далее…
Эйфория, больное удовольствие… на грани помешательства, левитации, порхания где-то там, за пределами осязаемого…
… в плену тьмы… и золотых звездочек (перед глазами),
В плену… счастья…
Впервые я познала, что такое любовь… в полной мере. Мере, которую не каждому дано… видать.
Марат. Мой дорогой, любимый Марат.
Сегодня ты открыл двери мне… в еще… одну, необыкновенную… сказку.
Я стала — твоя… Твоя — раз…
… и навсегда.
Глава Шестьдесят Седьмая
Стук в дверь невольно разбудил меня, вытянул из оков дремоты…
— Я открою, — едва слышно прошептал Марат и тут же зашевелился, задергался на кровати — пытаясь сообразить, что где валяется… (из нашей одежды).
(несмелый полуоборот — и я… украдкой, как партизан, стала наблюдать за умиленной картиной)
Но тут же поймали, поймали меня на горячем: короткий взгляд, едкая ухмылка.
— Спи…. а не выглядываешь, как кролик из норки.
— А разве кролики живут в норке? И потом, может, мне очень нравиться на тебя смотреть… особенно голенького…
(игриво замигала я бровкой)
(рассмеялся)
— Завтра насмотришься, а сейчас — спи…
Спешно застигнув брюки, тут же пошагал, вышел из спальни в коридор…
Щелчки замка, едва слышный разговор… — и лишь спустя несколько минут мы наконец-то вновь остались одни…
…
— Это из ресторана. Да уж, я уже и забыл, что еду заказывал.
— Быстро же они…
— Готовили на заказ, ну, и потом…
Так, Патти, может, немного перекусишь? Лазанья, картофельные клецки…
— Ммм… не хо.
Мне так хорошо сейчас, что совершенно ничего не хочется…
… кроме как полежать в твоих объятиях!
(жадно потянулась я руками к своему Маратику, застывшему у дверях с пакетом еды)
— Сначала поешь, а потом — …
(коварно улыбнулся)
— Неееет, давай сначала это "потом", а затем уж… если останутся еще силы — то…
— Ишь, какая хитрая.
Нет.
Быстрые шаги навстречу — присел на край кровати.
(спешно стал разворачивать упаковку)
— Маааарат! — обижено надулась. — Я, действительно, не хочу… И вообще, что за мода кушать на ночь?
Сам поешь, если хочешь, но меня — не принуждай…
— Так, дорогая моя, нашему малышу стоит подкрепиться.
Сама подумай, когда ты последний раз ела? Утром?
Так, все. Ничего не хочу слышать.
(дую, дую нижнюю губу, корча из себя маленького ребенка)
— Бу…
— Я те дам "бу". Так, быстро открыла ротик… иииии….
(замахнулся клецкой)
Ну!
… сейчас кто-то получит по попе. Патриция, не шали!
Давай, хоть немножко…
— Одну?
— Одну…
(но не успела я открыть рот, не успела поддаться на коварный замысел Дюана, как тот тут же добавил)
— А затем другую…
— ГАД! — (сквозь напханный рот пытаюсь говорить, злиться — и при этом сражаться с приступом смеха)
— Да, да. Я такой, — язвительно заулыбался мой Лимончик, уже норовя впихнуть в меня новую порцию "картофельника". -
… Здесь, правда, еще соус к ним идет, но… думаю, вряд ли уговорю тебя сейчас топать на кухню или вести себя прилично с чашкой оного.
(глубокий вдох)
— Когда я штану колобком, то подам на тебя в шуд!
(проглотить остатки, и вновь подвергнуться новым пыткам)
Марааат! Ну, хватит! Нельзя же так!
— Как?
Милая улыбка тонкой коварной змейкой выбралась наружу…
(да, именно та, его коронная улыбочка, обезоруживающая меня, словно пленника толпа врагов…
арррр, я уже скоро начну ее ненавидеть — не могу, не могу устоять против этих злостных чар…)
Резкое движение — и тут же прилипла я губами к его устам.
(отчаянное сражение за собственное мнение)
Несмело ответил — но затем, все же, оторвался, отстранился от меня (неосознанно облизался).
— Так, коварная женщина моя, давайте не будем хитрить. Сначала — клецки, а затем — затем всё, что пожелаете…
— Неееет, не пойдет! — резкий рывок — и кинулась на своего мальчика, обвилась вокруг шеи и прилипла жадным поцелуем к губам.
— Патти, — (попытка вырваться из оков — но тщетно; покорно замер, взгляд в глаза). — Родная моя, мы сейчас всю еду разбросаем по комнате.
— Сам виноват, — вполне серьезным тоном отчеканила я,
но не сдержалась — рассмеялась.
— Ну…. и за что мне такая вредина? А?
Вдруг резкий рывок (дернулся Марат), попытка схватить в свои объятия, невольно щекоча и пугая меня, — завизжала, закричала, я, словно поросенок недорезанный. Попытка улизнуть…
Но напор, напор Марата не знал пощады — завалить меня на кровать, уложить на спину и самому прилечь сбоку.
— Еда! Ты же ее сам сейчас… — губы, его губы тут же прильнули к моим, лишая права на продолжение "возмущения"…
— Плевать, завтра уберем.
Рывок — и содрал с меня долой простынь. Голодный, застывший взгляд… изучая мое тело, и вдруг тут же прильнул поцелуями… к запретным местам.
— А как же клецки? — со "сдыхающей" язвительностью, прошептала я.
— Поздно,
… Патти.
Поздно… уже думать… о последствиях.
(наперебой с поцелуями, едва слышно, как-то нехотя, ответил Марат)
Движение — и перевернул меня на бок, прижал к себе.
— Будешь знать…. как спорить со мной.
(и вдруг нежно, ласково провел рукой по плечу… талии…. скатился к бедрам, несмело проник между ними, обхватив одно, и тут же потянул немного на себя)
— Ммм… а мне уже безумно нравиться… быть… твоей врединой.
— Вот как?
— Угу…
— Посмотрим, что ты запоешь утром.
(рассмеялась)
— Мы — дама стойкая, так что не беспокойтесь…
— Ну-ну…
Ну-ну…
Глава Шестьдесят Восьмая
— Марат, давай… завтра… никуда не выходить? Будем дома…
— Сладкая моя, я — только "за".
(короткий поцелуй в плечо,
крепче сжать в своих объятиях —
и наконец-то предаться сну…)
