– Давайте как в первый раз – письмом. Я буду оставлять координаты ваших будущих клиентов. Деньги можно также в почтовый ящик…

– Нет. Я не поленюсь появляться здесь раз в месяц.

– Как угодно. – Викентий пожал плечами. Во всей его фигуре, словах, интонациях ощущалось угасание интереса к беседе. – Вот информация о первом вашем… э-э-э… подопечном.

– Извольте.

В Фее напряглась какая-то струна. Она почувствовала, как накопившаяся за время разговора тревога вот-вот выльется в какой-нибудь неадекватный поступок. Она могла заорать-завизжать, обрушить шкаф или врезать рюкзаком по лысине Викентия.

Тем временем он вновь погрузил руку под крышку стола, выхватил оттуда большую фотографию и, не взглянув на нее, перекинул Фее.

Она сразу узнала этот снимок. Институтский. Последний курс. Все молодые, почти все уверенные в себе. Так уверены, что на глянце даже сейчас оживает вызывающий блеск глаз. Вызывающий судьбу на бой.

Лицо клиента, точнее клиентки, обведено ровным кругом. («Словно циркулем чертили», – промелькнуло в голове.) Тогда она носила длинные волосы и ярко красила губы. Да, еще у нее были огромные круглые серьги. Семь лет назад на этом лице светилось ожидание – «этот мир вот-вот свалится к моим ногам». Это было лицо Феи Яшиной.

Дальше все происходило молча. Внутренности девушки наполнились паникой, здравомыслие и самоконтроль дружно готовилось покинуть тело.

«Не думать!.. Не думать!..» – уговаривала себя Фея, догадываясь, что неожиданная, но верная мысль о том, почему она оказалась, кхе-кхе, первым клиентом Викентия, может доконать ее до бесчувствия и беспамятства.

Она встала, развернулась и быстро зашагала к выходу, пока сдерживаясь и не переходя на бег.

Уже в коридоре она услышала голос Викентия:

– Извините, бога ради! Я перепутал! Не та фотография! Постойте!

– Я пришлю другую! – услышала она уже за дверью и кинулась вниз по лестнице.

12.50

Звери: «Районы, кварталы»

– Ну, покедова, бабанька, – сказал Витек и взвалил тюк со старьем на худенькое плечико. – Даст бог, свидимся, – совсем по-взрослому добавил он.

Front Line Assembly: «Fragment»

Перепаханный шрамами асфальт, выкорчеванные бордюры. Из образовавшихся провалов частенько выскакивают толстые ленивые крысы. У них свой город под этим оазисом, который торжественно назван зоной отдыха «Очаково».

Очаковское озеро с одной стороны закатано в бетон, с другой засижено до проплешин на траве (летом) и леденеющих мусорных пятен (зимой). Осколки стекла на плитах неизвестного предназначения (для удобства купающихся?), беспорядочно уложенных между водой и покореженной прогулочной дорожкой. Загаженный перелесок между озером и надгробиями серых домов, окна которых должны давно ослепнуть от всего здесь происходящего.

Огромный щит «Купаться запрещено» так и не стал предостережением для большинства завсегдатаев этих берегов. Так же, как некоторая сложность проезда в чахлые кущи «зеленой зоны» редко мешает автолюбителям парковаться прямо у деревьев, оставляя за собой безобразное переплетение вырезанных в земле следов.

Даже в промозглые весенние вечера здесь полно людей – рабочим из коммунальных служб, как правило, не хватает следующего дня, чтобы убрать все пакеты, бутылки, тряпье. На бычки давно не обращают внимания – они превратились в естественный земной покров.

Витек с трепетом приближался к костру, умирающему среди деревьев, изуродованных любителями свежего хвороста. Сегодняшний день мог стать самым счастливым в его жизни.

Во-первых, он побывал там, где появлялось это робкое существо, к которому он по-прежнему не знал, как относиться. Раньше Витьку не удавалось проникнуть в святая святых, где оно экспериментировало неумелым вмешательством в дела людей. Сегодня мальчик не удержался – привлек бедную девушку. Единственная соринка в зарождающемся чувстве победы.

Во-вторых, он вытащил часть вещей, которые накапливались там много лет. Он не понимал принципы и смысл коллекционирования. Похороненные в шкафу, эти предметы отнимали самостоятельность у запутавшихся владельцев.

В-третьих, Витек отсрочил роковые открытия, которые ждут Фею.

Мальчик похлопал по кошельку, изрядно оттягивающему карман. Он не побоялся взять его к ребятам. Как талисман? Гарантию спасения? Подкуп? Витек и сам не знал, вполне допуская, что в результате сегодняшней встречи лишится не только денег.

– О-о-о-о-о-о!!! Глинозем приперся! – заорали бухие пацаны.

Все они были года на два-три старше Витька. Одеты так же небрежно. Распахнутое, свисающее, дырявое. Поэтому и жались к засыпающим огонькам костра. Некоторые натирали о себя накрашенных девиц, ловко и требовательно хватая за чуть выступившие части. Все уже приняли свою дозу и теперь умиротворенно допивали горячительное, готовясь расходиться по домам.

Витек закурил, почти не вслушиваясь в неторопливое повествование местного клоуна Вари об очередных жестких разборках. Варя чутко относился к любому невниманию.

– Чудовище, у тебя мурло такое, словно на ледоходе плывешь, – подкатил он к Витьку. – Ты щитки принес?

– На завтра же договаривались… – опешил Витек.

– Зачем тянуть? Аппаратура с собой. Допьем и быстренько мультик отработаем. Девки у нас технически развитые, с титьками, снимут круче, чем у ваххабитов по телевизору.

Компания послушно заржала.

– Темно же, – возразил Витек. Вообще-то он пришел ради того, чтобы отговорить ребят от затеи снимать драку, но не ожидал, что они так скоро сядут на эту тему.

– У тебя фары горят так фанатично – никакой подсветки не надо.

Снова гогот. Жека, усердно ковыряя что-то в джинсах у Леры, авторитетно заявил:

– Отчаянно дерзкий ты типец, Глинозем. Не вибрируй, к Вепрю в подъезд пойдем. У него там прожекторы такие – ледовое шоу снимать можно!

И в этот момент, даже как следует не испугавшись, Витек решился:

– Гнилой план, пацаны. Не буду я сниматься.

Пацаны, потрясенные дерзостью, на минуту умолкли.

Наконец, самый спокойный – толстый увалень Грек произнес:

– Мы же тебя не в попку пороться зовем. Ты нам весь фестиваль завалишь.

Витька пригласили сниматься в любительском видео. Произошло это так:

– Концепция такова, – красиво обозначил курс Кучерена (самый продвинутый в команде), – снимаем happy slapping. Это пока модно, но уже требуется разнообразие. У нас, в отличие от обычной чернухи, в хлам метелим малолетку. Жертва – наш уважаемый и талантливый Глинозем. Ставим его корчи в Сеть. Морды активистов штрихуем. Люди залипают, чешут бестолковые репы, тревожно шевелят рогами.

– Можно его девочкой нарядить, – вмешался Крест, единственный в компании, кто сидел на винте[5] (за это его не особо уважали).

– Потом делаем разоблачительное видео. – Кучерена не обратил внимания на предложение торчка. – Глинозем, как конь довольный, двигает, что видео – липа и подстава. Лера с сердобольным лицом берет интервью. Текст лучше Comedy Club’а напишем. Остальное – детали.

О деталях говорили долго и много – о том, как легко сделают трафик на серваке у брата Кучерены, о перспективах попадания целого выводка родственных сайтов в топ100 Яндекса, как брат будет платить за контент.

Собираясь в перелеске у костра, пацаны весь морозный март обсуждали будущие ролики – метаморфозы мелированного лобка Лены Катиной, расстрел бронированной маршрутки первого сенегальского миллионера Москвы, следующие роли Витька.

– Потом можем для прикола его по-настоящему зарезать, – предложил как-то Крест, – и на лбу кровью нарисовать: «Россия – вечный лохотрон».